Читаем без скачивания Часть 2 : Мгновение радости в горести жизни. - Гэрет Уильямс

Я думаю, отец нашел бы ответ, будь он здесь. Но его больше нет, и я опять возвращаюсь к себе. Один, пойманный тишиной и темнотой, разговаривая лишь со своими мыслями и воспоминаниями. Я ищу понимание, но нахожу лишь замкнутый круг. Все возвращается туда, откуда началось. Раньше или позже, все возвращается к началу, и на всем пути уже не остается ничего нового для тебя.

Ну, разве я сегодня не философ?

Я хотел бы знать, где сейчас Деленн. Что, если она сейчас тоже одна, во тьме и тишине? Она всегда была одна, — по крайней мере, с тех пор, как я привез ее на Проксиму.

Возможно, именно потому я и чувствую, что так близок к ней. Родственные души. Одинокие призраки, и каждый ищет себе опору. Сведенные вместе судьбой, — не той ли самой судьбой, что убила мою жену, чтобы позволить мне быть рядом с Деленн?

НЕТ!

Я не верю в Судьбу. Я убил Анну, а не какая-то мистическая сущность, — не Бог, не какой-то там Великий Создатель... Я! Так заслуживаю ли я после этого любви? Есть ли у меня хотя бы право на это? Достоин ли я самого права жить дальше?

После того, что я сделал с Анной — как я могу думать о ком-либо, — о чем-либо, — ставить себя рядом с Деленн, не вспоминая о том, что сделал с Анной?

Одиночество. Это неплохая идея. Одиночество в жизни или одиночество в смерти. Разве имеет значение выбор между ними двумя? И есть тут хоть какая-то разница?

Одиночество...

— Ты видел его лицо? Боже мой, я думала, что он тут же и хлопнется в обморок.

— Не знаю, как с лицом, но со словарным запасом у него явно стало что-то не так. Если конечно, он не заговорил на каком-то загадочном диалекте, состоящем из одних только слов "А, хм".

— Ну, возможно, так у него получалось выражать свои мысли яснее.

Дэвид и Мэри остановились, подойдя к дверям ее квартиры, через несколько часов после того, как им пришлось покинуть ее. Лианна, Майкл и малыш теперь спокойно спали вместе в медлабе.

— Нам теперь придется ужинать заново, — сообщил Дэвид. — Надеюсь, на этот раз нам ничто не помешает.

— Хочешь сказать, ничто тебе не помешает закончить свою историю?

— Ну, и это тоже.

Мэри отперла и открыла дверь. Уже входя в комнату, она остановилась и обернулась. Несколько долгих секунд она смотрела на Корвина. В ответ он лишь молча утопал в глубине ее глаз.

— Что? — наконец, смущенно усмехнулся он.

— Ничего, — улыбнулась она. — Ты собираешься заходить? Ты действительно сможешь закончить эту историю.

Дэвид охотней встретился бы со всем минбарским флотом, чем ответил бы "нет". Именно это он ей и сказал. Она снова улыбнулась, и они вошли в комнату вдвоем.

Дверь закрылась за ними.

Вернемся к началу. Взвесим все на весах. Жизнь или смерть. Добро или зло. Спасение или проклятие. И снова вернемся к началу.

Что ж, было интересно пройтись по тропинкам памяти, проверяя по пути все свои тайные чувства, но это меня ни к чему не привело, кроме того, что я стал еще более плаксив, чем прежде.

Злость, ненависть, любовь, жалость, покой. Все это перегорело теперь. Нет, злость все же осталась. Она все еще со мной. Она всегда будет со мной. Злость на себя, на минбарцев, на отца, Анну и Лиз за то, что они умерли, на Деленн за то, что она втянула меня в это... на всех.

Вечная злость, и куда она привела меня?

Куда?

Как безымянная шлюпка, бесцельно дрейфующая сквозь космос, я оставался в неизменности, пока люди вокруг умирали, ненавидели, любили, сражались, боролись. Что значит одна жизнь?

Что значит одна смерть?

"Капитан. Вы не одиноки в своей боли. Никто не одинок".

Ее слова. Я помню их. Ее слова. Не одинок. Может, и нет.

Может быть, нет.

Нет. Я чувствую, что ты здесь, Деленн. Не знаю, где ты, но я чувствую тебя. Я не одинок. Мне кажется... мне кажется, что я просто не замечал этого прежде.

Спасибо тебе.

— Свет.

Свет незамедлительно залил его комнату, и ему пришлось зажмуриться на несколько секунд. Он слишком долго сидел в темноте и привык к ней. Он медленно поднялся на ноги и поморщился от боли в затекших ногах.

— Ох, — шепнул он, потирая голень.

Он потянулся и зевнул. Он устал, но он больше не был одинок.

Джон Шеридан медленно наклонился и прикоснулся к предмету, который все это время лежал на полу перед ним, на расстоянии вытянутой руки.

Это был его плазменный пистолет. Секунду он смотрел на него, потом поместил обратно в кобуру. Он обвел взглядом комнату, и на губах его вспыхнула улыбка.

— С днем рождения, Джон.