Читаем без скачивания Над островом чёрный закат. Хроники исступлённых - Юрий Колонтаевский

Расходный материал для опытов завезли заблаговременно – партию выбракованных плебеев. С ними пришлось повозиться – программно перестроить вживленные чипы, чтобы они смогли включиться в управляющее поле прибора. Подопытных подкормили, приодели, разделили на две группы и первую группу из двадцати бедолаг отпустили на волю – под личную ответственность Харта. Одновременно сообщили в полицию об опасных преступниках, сбежавших из-под стражи, указав возможные координаты мест, где эти негодяи могут объявиться. Вскоре начали поступать сообщения: в названных районах города в течение нескольких часов были обнаружены неизвестные люди, точнее, их трупы, без каких—либо признаков насильственной смерти. Всего двадцать человек. Тогда Харт распорядился оставшихся плебеев в расход не пускать и испытания прекратить.

Но ни радости от удавшейся работы, ни даже простого облегчения он не испытал. Напротив, в нем исподволь пробудилась и окрепла крамольная мысль, состоящая в том, что передавать аннигилятор любому частному лицу, в том числе заказчику, нельзя ни в коем случае.

Первым сигналом тревоги, подтолкнувшим его к рискованному решению, явилось потрясшее до глубины души поведение сотрудников лаборатории. Харт наблюдал, сдерживая отвращение, как вполне нормальные люди, с которыми бок о бок проработал полжизни, увлекшись преследованием несчастных, обреченных на неизбежную смерть людей, приходили в неистовство, когда удавалось точно определить координаты очередной жертвы и, загнав в угол, уничтожить. И как, сотворив ужасное зло, после недолгой охоты, удовлетворенные, остывали.

Теперь, уже в кабинете Владетеля, преодолевая парализующий страх, Харт окончательно сформулировал приговор: аннигилятор, недопустимо совершенный и страшный своими возможностями, ни при каких обстоятельствах не должен оказаться в руках человека, сидящего перед ним и не спускающего с него пристальных глаз. Этому человеку он не верит. Прибор следует немедленно уничтожить вместе с документацией, чтобы не смогли довести до ума наполовину готовые второй и третий экземпляры. И будь что будет.

Напряжение отпустило сразу же. Он не предполагал, что способен на столь безрассудную смелость. Как же хорошо, что Владетель не вспомнил. Самое время уносить ноги. Пока не поздно. Он поднялся. Одна мысль билась в сознании: быстрее отсюда, подальше. Вернуться в лабораторию, объяснить Клуппу причину принятого решения. Помощник умен, он поймет. Он вправе знать все, что касается их общего дела…

У двери, когда неверная рука Харта уже сжимала ледяную золоченую ручку, недовольный окрик Владетеля – неожиданный удар сзади – остановил его:

– Минутку, господин профессор. Куда же вы так спешите? Я еще вас не отпустил.

«Все-таки вспомнил», – подумал Харт, цепенея, и обреченно обернулся.

– А ведь мы с вами не закончили. – Перед Хартом сидел хозяин, с которым шутки плохи. – Удивительно, но вы ни словом не обмолвились о последнем моем поручении. Что это означает, господин Харт? Неужели подводит память? А вот я, в отличие от вас, помню все. И вынужден вам напомнить, что в свое время вы согласились с техническим заданием. И с присущим вам энтузиазмом взялись за решение проблемы. Разве не так? Во всяком случае, возражений я не услышал. Что же такое случилось теперь? Почему вы жметесь как нашкодивший школяр в ожидании неизбежной трепки? Молчите? Нечего сказать? Так вот, довожу до вашего сведения, мне просто не терпится узнать, когда аннигилятор окажется на моем столе. Добрые люди доложили, что полевые испытания завершены и результатами вы довольны… Или это не так и меня вводят в заблуждение? Сегодня кому-то очень не поздоровится. – Он помолчал, не спуская глаз с потускневшего Харта. – Я жду объяснений, господин профессор.

– Мы всегда с особенным прилежанием выполняем все ваши поручения. – Харт решил потянуть время. – Но возникли неодолимые проблемы…

– В чем же они состоят, уважаемый, если не секрет?

– Ну, какие могут быть секреты от вас, господин Владетель?

Еще не все потеряно, думал Харт. Он расслабился и решил, было, вернуться к стулу, который только что оставил, – ноги не держали, но передумал, остался у двери, вцепившись в ручку, чтобы устоять.

– Оказалось… – начал он объяснение, потупившись. – Словом… чипы плебеев не вполне пригодны для выполнения поставленных задач. Объяснение состоит в том, что большинству… образцов, присланных для заключительных испытаний, чипы вживлялись давно, еще из опытных партий. Они безнадежно устарели. Диаграмма направленности их приемных антенн слишком широкая, что не позволяет с необходимой точностью определять азимут искомого человека, а ведь именно азимут главная координата. Мы предприняли коррекцию параметров антенны извне, но толку от нее немного. Я даже поднял старую документацию и убедился, что при разработке чипов никаких специальных требований к антенне не предъявлялось. Никому, кроме вас, господин Владетель, не могла прийти в голову такая удивительная постановка проблемы. В настоящее время мы уверенно определяем координаты группы, воздействуем на нее всей мощью специального излучения, добиваемся полного подавление подвижности объектов, то есть, решаем первый пункт технического задания. По второму пункту полагается надежно и точно распознавать в толпе одного определенного человека. Этот весьма тонкий вариант управления нам, к сожалению, не удался. Причем убедительно доказано, что в предлагаемой конфигурации путей для совершенствования не существует. Предстоит провести основательные испытания на исступленных с чипами последних массовых моделей или модернизировать плебеев… Хотя бы поэтапно… Я уже прикинул программу… Как вы на это смотрите?

«Неужели Харт опустился до лжи? – думал Владетель, всматриваясь в ускользающие глаза ученого. – Как же не хочется верить. Мы ладили столько весен. Что должно было произойти, чтобы человек, преданность которого никогда не подвергалась сомнению, вдруг сделался чужим? Неужели Фарн прав? Никому нельзя верить, человек слаб и ничтожен…».

– Заменить чипы? – вскричал он. – Надеюсь, вы шутите?

– Мне совсем не до шуток, господин Владетель, – тоскливо произнес Харт. – Совсем не до шуток. Перед нами объективная реальность – самое упрямое препятствие, которое можно себе представить. И ничего—то здесь не поделаешь. – Он замолчал, понимая, что долго молчать не получится. Тогда он решил пожаловаться: – Эта работа вымотала меня настолько, что временами жить не хочется…

– Вы, Харт, обещали решить проблему. Так? – Владетель был спокоен – дурной знак. – За язык вас не тянули, – проговорил он, паузами разделяя слова, отчего они приобрели зловещий смысл. – Я думал, что мы договорились. Оказалось, что это не так. Ступайте, профессор. Я в вас ошибся. Жаль.

Харт с достоинством поклонился и, виновато ссутулившись, неуверенно и неспешно развернулся. И еще не успела запахнуться дверь за его спиной, как Владетель резким нетерпеливым движением выдвинул из-под столешницы клавиатуру с рядом крупных оцифрованных клавиш, по памяти набрал цифру – четырехзначный код подлинности Харта, мгновение помедлил, собираясь, и решился – резко ударил по клавише УДАЛИТЬ, подведя итог жизни пустого неприятного человека.

В то же мгновение беспомощная улыбка, стынущая на губах Харта, стерлась, его добродушное потное лицо опало, превратившись в тусклую серую маску, его сознание отключилось.

Чиновники, толпившиеся в приемной, немедленно сообразили, что на их глазах случилось непоправимое, и Харта больше нет с ними.

Они расступились, поспешно освободив пространство в направлении выходной услужливо распахнувшейся двери. Харт, точнее существо, еще недавно бывшее Хартом, весельчак и даже, с завистью поговаривали иные, большой любитель и почитатель прекрасного пола, сосредоточенно и тупо уставившись под ноги, бесшумной тенью преодолел приемную, неверной походкой выбрался в коридор, проследовал к лестнице, ведущей вниз. Наощупь, ступая боком по крутым ступеням, примеряясь, как это делают слепые, спустился на первый этаж. Там его уже поджидали. Два совершенно одинаковых рослых робота стыли навытяжку по обе стороны от невзрачной двустворчатой двери, притопленной в темной нише стены. Лица роботов были каменными, глаза – ледяными. Створки двери расползлись с протяжным скрежетом, одновременно ожила вялая музычка – несколько неуверенных, словно бы на пробу тактов струнных инструментов. В завершение прозвучали и оборвались печальные гаснущие всхлипы тусклого женского голоса. Харт послушно канул в просвет двери и исчез в темноте. Створки проскрипели, сближаясь, и сомкнулись накрепко. Роботы удовлетворенно вытянулись и щелкнули каблуками.

Одним человеком на Земле стало меньше.