Читаем без скачивания Воспитанник орков 1 (СИ) - Евгений Васильевич Шалашов

— Не бойся, глупый, — улыбнулась девушка. — Пойдем со мной. Ну же!

Ластя легко взошла на кромку воды и пошла по ней, придерживая жениха за руку. Данут, немного поколебавшись, двинулся следом.

— Пойдем, милый, — шептали губы девушки. — Ты сам поймешь, что умирать не страшно...

— Стой! — раздался за спиной окрик отца и, крепкая рука потащила парня назад, выволакивая из водоворота, как это было много—много лет назад, когда он, будучи совсем маленьким, решил подойти поближе к воде, чтобы посмотреть на волны во время шторма.Если бы не отец, ринувшийся спасать сына, он бы не выбрался.

Данут пришел в себя в море. Не понимая, как он там оказался, парень в несколько гребков вернулся на берег. Отдышавшись, посмотрел вокруг. Никакой Ласти не было и в помине, а Милуд лежал так же, как и был положен — с руками, сведенными крест—накрест на груди, с застывшей улыбкой, едва уловимой в лунном свете. А кромку воды окутывал страшный туман!

Утром, как засветило солнце, парень принялся собирать мертвецов и искать живых. Мужчин и молодых парней — своих недавних товарищей по играм, по ловле рыбы и охоте на морского зверя, удалось собрать всех. Кого целиком, а кого и ... Женщин было мало, а девок и детей не отыскалось вовсе.

Не нашел Данут и Ласти. Разобрал почти до земли останки старого дома, где девушка жила с матерью и двумя младшими братьями, но удалось выгрести лишь обугленное тело Кастуни.

Данут очень надеялся, что хоть кто—то успел убежать и теперь отсиживается в лесу.

Собирать трупы и разбирать завалы пришлось несколько дней. Сколько именно, он уже и сам бы не мог сосчитать. От сладкого трупного запаха кружилась голова, черная сажа впиталась в лицо и одежду, он ничего не ел, но не обращал на это внимание. Что себе мог позволить Данут, так это подкрепиться водой.

Хуже всего довелось доставать тела из колодца. Приходилось спускаться, обвязывать тела веревкой, а потом выволакивать их наверх.

Норги выгребли из поселка все, что могло представлять хоть какую—то ценность. Ни лопаты, ни даже мотыги не нашлось. Отыскав на развалинах кузницы кусок уцелевшего железа, с грехом пополам приладил его к доске, начал копать братскую могилу. Копать землю, перемешанную с камнями, нелегко даже обычной лопатой, а здесь работа превратилась в сущий ад. Но все—таки, к утру он закончил.

Укладывая в глубокую яму тела земляков, Данут старался не думать, что вот этот мужчина, с полуотрубленной головой их сосед, дядька Мартфуд, когда—то учивший его находить рыбу по следу, а этот труп парня, с развороченным животом, был когда—то живым и веселым Кричем, близким другом, с которым они вместе ходили ловить рыбу и, вместе же постигали нелегкое мастерство любви с разбитной вдовушкой, обучившей этому искусству целый выводок молодых парней...

С Кричем они как—то отважились выйти в утреннее море. Хорошо, что хватило ума привязать к лодке веревку, за которую рыбаки вытянули лодку. Данут надолго запомнил огромную пасть касатки, а потом взбешенные глаза отца.

Отец Крича избил сына так, что тот неделю не выходил из дома, а с Данутом собственный отец поступил суровей — не разговаривал целую неделю! Уж лучше бы побил. Но Милуд ни разу в жизни не тронул сына и пальцем.

Уложив с краю тело отца, Данут уже собирался засыпать могилу землей, но на всякий случай, еще раз, решил проверить окрестности. Если изначально была надежда, что дети и девушки успели скрыться в лесу, теперь она ослабела — за это время они должны бы вернуться в поселок.

Выйдя за околицу, юноша остановился. Как же он раньше не вспомнил? У окраины поселка начинается небольшой овражек, ведущий в лес!

В этом овраге он и нашел всех — и молодых женщин, и девушек, и совсем еще девчонок. Кажется, норги заранее знали, куда побегут жители.

Обнаженные, изувеченные тела, уже успевшие почернеть. Что с ними делали перед смертью, не хотелось даже и думать. Там же была и Ласти. Из левой груди девушки торчал кол, а голова, отделенная от тела, лежала поодаль.

Данут собрал трупы женщин, перенес их к родственникам и соседям, а тело Ласти положил рядом с отцом. Подумав — куда же пропали мальчишки — принялся насыпать над покойниками землю, прекращая могилу в курган.

Пока юноша ходил, собирая тела, в сознании четко сложилась картинка происшедшего: норги высадились не все сразу. Вначале послали разведчиков, причаливших слева от поселка, где устье реки Ошты впадает в море. Вырезали наблюдателей (каждую ночь поселок выставлял двух—трех мальчишек смотреть за морем), обошли селение, отрезая путь убегавшим. Ну, а потом уже с кораблей вышла и основная масса.

Почему—то не нашлось ни одного тела норга. Верно, пираты уносили убитых и раненых с собой, или же просто скидывали их в море, на радость крабам.

После похорон стало немного легче. Мороз, разливавшийся по всему телу, отступил, оставаясь лишь в сердце. Данут осознал вдруг, что он не ел несколько дней, а вспомнив, на него навалился жгучий голод. В самом поселке ничего съедобного не нашлось. Дома сожжены, ямы, где хранились остатки зерна, ограблены,а уцелевшие погреба очищены до самого льда, куда складывался выловленный улов. Можно бы сделать острогу из ножа, сходить на море, поймать какую—нибудь рыбину, но сил почти не осталось. Данут вспомнил о своей волокуше. С трудом добрел до нее и вытащил ту самую скляницу с самым—самым вкусным медом, что собирался подарить невесте. Мед показался горьким, но силы восстанавливал.

Данут уже не надеялся отыскать в развалинах собственного дома отцовский меч и шкатулку, но к собственному удивлению, обнаружил тайник нетронутым. Отец как—то сказал, что лучшие тайники те, которые не выглядят тайниками. Прямо во дворе, рядом с дверями, торчал столбик, вкопанный в землю. Вроде бы, чтобы дверь не стукалась о стенку. Если его потянуть, внутри будет тайник с двумя кожаными свертками.

Столбик остался на месте, почти не обгорел. Меч вышел легко, а вот со шкатулкой пришлось повозиться — начавшаяся обваливаться земля плотно закупорила вход. Странно, что отец решил положить меч в тайник, если обычно он вешал его на стену. (Хотя, почему странно? Он же говорил, что дома не ночевал...)

Присев у пепелища своего дома, Данут осторожно развернулся сверток с мечом. Не удержавшись, вытянул клинок из ножен, крутанул, сделав «восьмерку». Эх, придти бы ему дня на два раньше, да будь у него меч, он бы...

Но здравый смысл подсказывал,