Читаем без скачивания Простите, я вас люблю… - Северлика
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не позволяю этой мысли развиваться.
– Нелепость, – негромко произношу я, запечатываю письма, закрываю сочинение, так и не поставив оценку.
***
На следующее утро Милановский проходит мимо меня таким же торопливым шагом, опустив взгляд. Я мимолетом отмечаю, что под глазами у него темные круги и выглядит он, то ли не выспавшимся, то ли слегка больным.
– Доброе утро, Мария Викторовна.
Я всю ночь думала о том, как лучше поступить? Артем – умный парень, он не может не понимать, что рано или поздно я сравню письма с его тетрадями, и что тогда? Рассказать родителям? Игнорировать?
– Доброе утро, Артем.
Мой голос строг и долетает до него уже, когда он проходит мимо меня к лестнице. Но парень слегка спотыкается о край ступеньки, и мне внезапно становится его жаль. Само собой, я не принимаю чувства мальчика всерьез, но понимаю, что для него как раз-таки все взаправду.
Мне нравится Артем. Ученики редко относятся к чему-то с полной ответственностью. Это качество взрослого человека.
В прошлом году меня назначили ответственной за новогодний спектакль для всей школы, и много времени мы с ребятами посвятили репетициям. Все дети относятся по-разному к внеурочной деятельности, с большей или меньшей долей ответственности, но Артем посетил все репетиции кроме одной. Последней.
Я помню, как нервничала и волновалась перед премьерой, и на мой вопрос где Артем, его одноклассники сообщили мне, что он заболел. Я расстроилась страшно, бросилась звонить его родителям, чтобы справиться о его самочувствии, но в телефонной трубке прозвучал лишь одни гудок, и он вошел в зал.
Слегка ссутулившись, в теплом свитере темно-коричневого цвета и спортивных серых штанах. Глаза его поблескивали.
– Я не мог пропустить репетицию, Мария Викторовна, – сказал он ровным низким и по-мужски звонким голосом.
Тогда я прониклась уважением к нему. Эта непоколебимая ответственность всегда меня подкупала. Артем неплохо учился по моему предмету, да и с другими у него не было особых проблем. Мы крепко дружили с его классным руководителем, и она тоже отмечала в нем ровный спокойный характер и непреодолимое упорство.
Сейчас, глядя, как он поднимается по лестнице, я почему-то вспомнила этот прошлогодний эпизод и почувствовала то же, что и тогда. Знакомое теплое уютное чувство разлилось у меня в груди, и, конечно, оно не имело ничего общего с любовью.
На улице уже зажигаются фонари, когда я закрываю за собой дверь кабинета. Другой рукой прижимаю стопку контрольных тетрадей, которая вдруг кренится.
Не успев её поймать, я наблюдаю, как тетради, словно причудливые птицы, планируют на пол. Вздыхаю. Усталость после длинного рабочего дня дает о себе знать.
Наклоняюсь, чтобы собрать их, но тут слышу позади себя тихие шаги.
Поднимаю глаза.
– Я помогу вам, Мария Викторовна.
Артем опускается рядом со мной и начинает собирать тетради, а я улыбаюсь.
– Что ты делаешь в школе так поздно? Разве ты не должен быть уже дома?
Он на мгновение поднимает на меня взгляд лишь на мгновение, продолжая помогать собирать тетради. Мы сидим на корточках посреди коридора в полумраке, совсем близко друг от друга, и меня внезапно охватывает неловкость. Я делаю попытку подняться на ноги, чтобы увеличить расстояние между нами, но его теплая большая ладонь ложиться на моё запястье.
– Вы же знаете, что это я, правда?
Я не готова. Не хочу обсуждать с ним его чувства. Совершенно теряюсь, поправляю очки и смотрю на его макушку. Голову он не поднимает.
Чтобы хоть что-то сделать я тянусь другой рукой к последней тетради, которая отлетела дальше остальных, и он делает то же самое. На полпути наши пальцы сталкиваются, и я резко отдергиваю руку.
Этот жест заставляет его слегка улыбнуться, и он медленно поднимает на меня взгляд.
Глаза у Артема темные, глубокие, в окружении коротких черных ресниц. На щеках пылает румянец, такой яркий, что его видно даже в полутемном коридоре. Губы чуть подрагивают от волнения, но взгляд остается твердым. В нем читается облегчение человека, который несколько лет хранил тайну, и, наконец, раскрыл её.
У меня на мгновение перехватывает дыхание, и я забываю, что его рука все ещё почти неощутимо нежно держит мою. Когда до меня это доходит, я отдергиваю и вторую руку. Движение получается паническое.
Я быстро поднимаюсь на ноги, и он тоже встает с неровной стопкой тетрадей в руках.
– Артем… – теперь, когда он встал рядом, я внезапно замечаю, что он на голову выше меня, даже учитывая, что я на каблуках. – Я не стану делать вид, что не понимаю, о чем ты говоришь.
Я говорю совершенно не то, что собиралась. Артем кивает и отвечает совсем не то, что я ожидаю:
– Я помогу вам занести тетради в класс.
Открываю кабинет, который только что закрыла и велю положить неровную стопку тетрадей на то же место, откуда я их и забрала, чтобы отнести домой и проверить. Наблюдаю, как Артем проводит пальцами по краям стопки, выравнивая её. У него красивые руки, они могли бы принадлежать пианисту. Ощущаю на себе его внимательный взгляд и поднимаю голову.
Он смотрит на меня, не отрываясь, словно на какое-то произведение искусства, поражающее в самое сердце. В его взгляде я читаю такую нежность и неприкрытое восхищение, что перехватывает дыхание. Я ловлю себя на мысли, что тоже не могу отвести взгляда, настолько меня захватывает волнение и странная слабость во всем теле. Он чуть наклоняется вперед, вряд ли понимая, что делает, и я мгновенно разрываю зрительный контакт. Резко вдыхаю прохладный воздух, отрезвляющий меня, и обхожу учительский стол так, чтобы он оказался между нами.
– Артем… – я совершенно не представляю, что сказать, силюсь собраться с мыслями, – касательно твоих писем…
– Это правда, – прерывает он меня решительно, и я слышу в его голосе страх, волнение, но ни доли сомнения. – Я действительно… чувствую к вам то, что написал.
Чуть прикрываю глаза и вздыхаю. Только этого мне не хватало.
– Послушай, я не говорю, что это неправда, но тебе следует задуматься над природой твоих чувств ко мне. Возможно, ты принял уважение и теплоту, с которой я отношусь ко многим моим ученикам, за нечто большее с моей стороны. Извини, если по случайности я ввела тебя в заблуждение, но я уверена, что твоя… увлеченность вскоре пройдет.
Заканчивая свою речь, я уже видела, что говорю совершенно не то. Артем стоит напротив, чуть нахмурившись,
