Читаем без скачивания Улица младшего сына - Лев Кассиль

Володя помнил уговор, но шаги Вани раздавались совсем уже близко, а отверстие шурфа как бы само засасывало в себя. Володя решил, что он только на минуточку заберется в темный проход, пока Ваня не пройдет мимо, а потом сейчас же выкарабкается обратно. Он заполз в отверстие галереи и замер там. Но внезапно, когда Володя немножко отодвинулся назад, под левой ногой его оборвался ком земли, и он почувствовал пустоту. Что-то похожее на ощущение, памятное по истории у мола, охватило Володю. Он забарахтался, теряя опору, и, обдираясь об осыпающиеся камни, полетел вниз.

Ваня Гриценко долго лазил меж камней, ища Володю. Наконец он сдался и закричал:

— Вылезай, Володька! Перепрячься. Я опять куликать буду.

Ответа не последовало.

Ваня покричал еще, обшарил все заросли татарника, заглянул во все расщелины меж камней и забеспокоился не на шутку: Володя исчез, словно сквозь землю провалился.

А может быть, он действительно провалился сквозь землю? Эта мысль так перепугала Ваню, что он, перебегая от одного провала к другому, стал заглядывать в каждый, крича в темноту:

— Вовка!.. Где ты? Э-гей, Вовка!.. Если тут — вылазь!.. Чур, не игра! Это против уговора!..

Но Володя не откликался.

Ваня продолжал внимательно осматриваться, ожидая со стороны Володи какого-нибудь сюрприза: вот как выскочит сейчас из-под самого носа, словно перепелка, и застучит у камня. Но тут он заметил помятые кусты татарника с обломанными и оборванными бутонами и, подойдя поближе, обнаружил свежий провал у входа в один из самых заросших шурфов, считавшийся среди мальчиков Старого Карантина заклятым. Превозмогая робость, Ваня подполз поближе, заглянул в провал и закричал:

— Э-ге-гей!.. Э-гей!.. Вовка!..

И вдруг откуда-то снизу из темноты донесся замирающий голосишко:

— Э-эй-эй…

— Ты там?

— Ага, — донеслось снизу. — Только я отсюда никак вылезть не могу.

— А где ты?

— Я сам не знаю где, — отвечал из-под земли голос Володи.

Ваня попробовал было спуститься к товарищу, но, заглянув вниз, ничего не мог разглядеть, кроме тьмы, которая заполняла круто уходивший вниз разрушенный наклонный колодец.

— Ты зачем туда залез?

— Я не сам… Оно тут все провалилось, я и съехал…

— Ну тогда сиди там, а то еще глубже провалишься, а я сейчас за нашими сбегаю.

Ваня знал, что другу его крепко влетит от старших: Володя нарушил строжайший запрет и полез прятаться в шурфы, — но надо же было как-нибудь вытащить его из-под земли! Вот как его угораздило! Здесь еще в прошлом году провалилась корова одного из соседей Гриценко.

Прибежав домой, Ваня не решился сразу сообщить старшим о происшествии. Лучше было действовать через старшую сестру приятеля, степенную толстушку Валю.

— Валя, — шепотом сказал Ваня, делая знаки Володиной сестре, — выдь-ка во двор, я тебе скажу что… Любопытная Валя охотно вышла с Ваней во двор.

— Слушай, Валя, — начал Ваня, оглядываясь по сторонам, — ты только сразу не волнуйся… Ничего такого… Ну, просто Володька ваш в шурф провалился. Он не виноват. Там само так все и поехало…

— Ой, Ваня, он живой?

— Еще бы не живой — живой, как был, только вылезти оттуда не может. Там в прошлом году корова дядьки Василия провалилась, так и то не вылезла сама. А уж взрослая корова совсем!..

Но Валя, отведя его рукой в сторону, кинулась в дом:

— Ой, мама, дядя!.. Володечка в колодец упал, в этот…

— В какой колодец? — встрепенулась мать. — Что ты такое говоришь?

— Да не в колодец совсем, — сказал из-за спины Вали Ваня Гриценко, — То шурф, а не колодец. И не упал он вовсе, а просто там провал вышел… все поехало, ну и вместе с Володей. Я хотел его вытащить, да больно глубоко. Там дядьки Василия корова в прошлом году и то…

— Да цыц ты со своей коровой! — закричал дядя Гриценко. — Тысячу раз было сказано: не лазить туда! Было сказано или нет?

— Было, — согласился Ваня.

— То-то, что было… Руки-ноги-то целы у него?

— Целы, — буркнул Ваня.

К заброшенному шурфу можно было пройти через шахты главного ствола, где и сейчас шли разработки камня-ракушечника. Но день был воскресный, клеть подъемника не действовала, а поднимать шум на все управление каменоломен из-за одного озорника дяде Гриценко было совестно. Поэтому он решил добыть Володю из-под земли более кустарным способом. Вооружившись карбидной лампочкой-шахтеркой, заправив ее, прихватив длинную веревку, дядя Гриценко в сопровождении Вани, Вали и Евдокии Тимофеевны отправился к обвалившемуся шурфу.

— Где ты, шутенок? — крикнул дядя Гриценко в провал.

— Это кто?.. Это вы, дядя, да? — раздалось снизу.

— Ты отвечай, что спрашивают, а меня уж не пытай! — рассердился дядя Гриценко. — Ты где сидишь-то, свет видишь?

— Вижу чуть-чуть, самую капельку.

— Ну, сиди смирно, я к тебе сейчас слезу. Потерпи маленько.

Дядя Гриценко обвязал веревкой большой камень, один конец с большим мотком пропустил себе за пояс и, перехватывая туго натянувшуюся веревку, стал опускаться в провал, светя перед собой шахтеркой.

Прошло несколько минут, затем снизу раздался голос:

— Эй, на горе!.. Тащи!

Евдокия Тимофеевна, толстушка Валя и Ваня Гриценко, схватив веревку, стали с усилием вытаскивать ее, и вскоре над краем провала показалось бледное лицо Володи. Он выкарабкивался, жмурил глаза от солнечного света, нос у него был в грязи, большая ссадина виднелась на подбородке, а матросская курточка… Эх, да что тут говорить о таких мелочах, когда человека вытащили из-под земли! Только Валентина одна и решилась сказать:

— Ой, Вовка, а матросочка-то… ведь новая была совсем… Вы только глядите, мама!

Но мама глядела не на курточку, а в бледное, расцарапанное и счастливо-смущенное лицо сынишки. Володя же только зубами заскрипел, и то не столько от негодования, сколько оттого, что у него был полон рот мелкого ракушечника. И язык, который он все-таки успел украдкой высунуть сестре, тоже был весь в белом песке.

Проделав это, Володя, отряхиваясь и выбирая из-за воротника колючий ракушечный песок, показал Вале, что бантик он там под землей оторвал, благо это было (разумеется!) сделано нечаянно.

Вскоре вылез из-под земли и дядя Гриценко. Он потушил лампочку, смотал веревку, и все направились домой.

— Ну, будет тебе, погоди! — погрозила сестра Валентина.

Но Володя, казалось, не слышал ее. Что-то, видно, поразило мальчика и целиком занимало теперь все его мысли. Когда взрослые с Валей прошли вперед, он, слегка поотстав, придержал Ваню за руку и тихо сказал ему:

— Ваня, а там под землей про нас написано. Ваня поглядел на него с недоумением.

— Чего зря выдумал?

— Ну честное же слово, Ваня! Там чуток свету было. И я гляжу, а на стене выскреблено что-то. Большие буквы такие…

— Ну и что?

— Ну и написано про нас с тобой — Дубинин и Гриценко. Так и написано. Там еще что-то было, да я не разобрал.

Пораженный Ваня остановился, поглядел недоверчиво на Володю, но сразу увидел, что тот не врет. И, ошеломленные этим странным открытием, приятели долго стояли на дороге, молча глядя друг на друга.

Глава II Владелец ртутной капли

Всю неделю, до следующего воскресенья, Володю одолевали мысли о подземной надписи, которую он обнаружил в старой галерее. Он тогда соскучился сидеть в темноте и, заметив в отдалении еле-еле брезживший свет, пошел на него. Идти одному по темному, незнакомому тоннелю было, конечно, невесело, но Володя все-таки дошел до того места, откуда, как казалось ему, исходил тусклый, неверный свет. В этом месте подземный ход делал крутой поворот, а за поворотом был еще один полуобвалившийся шурф, вертикально уходивший на поверхность. Глаза Володи уже привыкли к полумраку, да и свет в этом месте, проникавший с поверхности, вообще давал возможность немножко осмотреться. Вот тут, оглядевшись, мальчик и увидел врезанные в пористую стену буквы.

Володя только что научился разбирать буквы и складывать из них слова. Мир для него теперь был полон грамоты, и он читал афиши кино, вывески кооперативов, названия пароходов, стоявших у стенки в керченской бухте. Разумеется, ему захотелось прочесть и надпись на стене, возле которой было вырезано что-то наподобие пятиконечной звезды. Разобрать всю надпись Володя не мог: он был еще не большим грамотеем, а на стене попадались какие-то совсем непонятные буквы. Но то, что смог разобрать Володя, бесконечно поразило его. «В. Дубинин. И. Гриценко», — прочел он. И сам не поверил. Прочел еще раз… Нет, несомненно, именно так было написано на камне…

Когда Володя вылез из каменоломни и сообщил под секретом обо всем Ване Гриценко, мальчики решили непременно в следующий же воскресный приезд Володи совершить подземную экспедицию.

И вот всю неделю Володя томился под гнетом нерешенной загадки. Почему, в самом деле, в этом таинственном и каверзном подземелье на камне начертаны их имена — там, где они с приятелем никогда в жизни не были? Неужели ему лишь показалось в темноте? Вот поднимет его тогда на смех Ваня! Проверяя себя, он везде и всем — и прутиком на мокрой после дождя земле, и ножичком на скамейке, и карандашом в детсадовском альбоме для рисования — чертил: «В. Дубинин. И. Гриценко». Нет, именно так было написано под землей!