Читаем без скачивания Дрожь земли - Роман Глушков

Я пока не намеревался сводить счеты с собственной жизнью. Ни сегодня, ни как минимум еще полвека. И потому при звуках приближающейся сирены шмыгнул в щель между бункерами и притаился там, высунув наружу лишь свой единственный глаз. Хочешь не хочешь, а ситуацию нельзя упускать из-под контроля ни в коем случае.

Прикативший во впадину «носорог» представлял собой довольно мерзкий подвид данных представителей здешней технофауны. Если мне не изменяла память, сталкеры прозвали его Огнебоем. Естественно, не из-за одного лишь желания дать ему грозное поэтическое имя. Пройдя через Узел, эта пожарная машина стала походить на огромного красного скорпиона. Сходство с ним усиливала выдвижная лестница, превратившаяся в кривой, задранный вверх и заостренный на конце хвост. Им разъяренный Огнебой наносил окрест себя такие стремительные удары, что при попадании центнеровым жалом в человека от несчастного оставалось лишь месиво из растерзанной плоти и смятых в лепешку доспехов.

Но главным оружием биомеха-скорпиона служил не хвост, а установленная на корпусе гидравлическая пушка. Только хлестала из нее не вода, а горючая смесь, которой был заполнен резервуар бывшего пожарного автомобиля. Струя пламени Огнебоя выстреливала почти на сотню метров и могла зараз выжечь дотла обширный участок местности. Неудивительно, что, завидев поблизости такого монстра, сталкеры бежали от него в буквальном смысле как от огня. Или расстреливали его с высоты, до какой рожденный ползать по земле Огнебой не мог доплюнуть из своего орудия.

Что за поломка привела этот разумный огнемет к Дикому Сварщику, неизвестно. С виду тварь не выглядела поврежденной и катила по дну впадины вполне уверенно. Однако достигнув авторемонтника, клиент с ходу въехал в просвет между его опорами и остановился, заняв таким образом предписываемое для техобслуживания место. Лишь, грубо говоря, в промежности у стального «айболита» Огнебой был досягаем для всех его инструментов и мог быть при необходимости приподнят краном, что располагался у того под брюхом.

В отличие от слесаря-человека, Сварщик начинал работу без «раскачки» и не отвлекался ни на чаепития, ни на перекуры. Вот только меня его рабочий режим поставил в весьма щекотливое положение. И до этой минуты сидеть на спине у биомеха было откровенно неуютно. А когда все его манипуляторы, конвейеры и прочее оборудование пришло в движение, здесь стало по-настоящему жарко.

Меня словно швырнули на автосборочный конвейер, и теперь я двигался по нему бок о бок с производимыми на нем машинами. Никакой системы безопасности тут не имелось в помине. Роботам, чьи механические руки безостановочно мельтешили вокруг, не было до меня совершенно никакого дела. Они могли подвергнуть очутившегося не там где надо человека любой участи: приклепать к автомобильному корпусу, выпустить резаком кишки, размозжить голову манипуляторами, поджарить автогеном, ампутировать электроножницами конечности… И все это как само собой разумеющееся, без малейшего отрыва от производственного процесса.

Отсидеться в укрытии не удалось. Едва разразилась суета и контейнеры, промеж которых я прятался, начали перемещаться то к одному борту комбайна, то к другому – в зависимости от того, где и когда было востребовано их содержимое, мне пришлось всецело довериться собственной реакции и проворству. Мечась в этом громыхающем и лязгающем аду будто угорелый, я волновался об одном: лишь бы не дать дьявольскому механизму прожевать меня и выплюнуть. Все прочие проблемы, в том числе и маскировка, беспокоили сейчас значительно меньше.

Невозможность соблюсти в такой чехарде конспирацию меня и подвела. Если на спине у работающего Сварщика и остались где-то укромные уголки, я на них не натыкался. И потому, когда в итоге мне пришлось попасться на глаза биомехам, это было вполне закономерно и неизбежно.

Не на шутку разошедшийся Сварщик прекратил работу внезапно, как по команде «Стоп!». Все его манипуляторы и механизмы дружно остановились, а сам он настороженно замер, словно хирург, вдруг обнаруживший в утробе оперируемого пациента незамеченную ранее патологию. «Носорог», напротив, рванул с места, словно получил другую команду – «Старт!». После чего вырулил из-под брюха комбайна и, задрав свой гигантский хвост, принялся нервозно нарезать вокруг нас круги. Пушка Огнебоя при этом была все время нацелена на Сварщика, а из ее ствола полыхали небольшие, но откровенно недвусмысленные языки пламени.

Я отреагировал на перемену обстановки инстинктивно: вслед за манипуляторами тоже застыл без движения, не желая выделяться на общем неподвижном фоне. И лишь потом сообразил, что все это впустую и что играть в прятки поздновато. Засек меня Сварщик или нет, пока неясно, но для Огнебоя мое присутствие больше не являлось секретом. И пушкой он угрожал не собрату, а мне. Я был незаметен на солнце, но в тени контейнеров и вздернутых вверх конечностей ремонтника мой невидимый камуфляж исчез.

Пожарник-поджигатель мог легко подстрелить меня из огнемета, но он этого не делал. Лишь продолжал кружить у ног Сварщика, гневно фыркать в мою сторону пламенем да потрясать хвостом. Похоже, я угадал: Дикий Сварщик действительно считался среди биомехов неприкасаемым, и причинять ему вред они не имели права. Поэтому мой друг «шестнадцатый» тоже наверняка отказался бы стрелять по комбайну, и Огнебой не являлся исключением из правила. «Видит око, да зуб неймет» – так отреагировал он на раздражителя-человека в моем лице. Чему я был только рад – мне приходилось горячо и без дополнительного поджаривания пяток.

Впрочем, бездействие Сварщика продлилось недолго. Вскоре и он обнаружил на своей стальной шкуре нахального человечишку, после чего взялся отлавливать меня с тем же рвением, с каким до этого ремонтировал Огнебоя.

«Спешка нужна при ловле блох», – гласит народная мудрость. К нашей со Сварщиком игре в салочки она подходила как никакая другая. У громилы не получалось толком рассмотреть, что происходит у него на спине, и его шустрые манипуляторы ловили меня скорее наобум, нежели прицельно. Однако манипуляторов было много, и каждый из них являл собой моего потенциального палача. Самое отвратительное состояло в том, что мне был отрезан путь к отступлению. Внизу, у опор комбайна, меня подкарауливал попыхивающий огнем «носорог», удрать от которого по открытой ровной местности было абсолютно нереально.

А удирать так или иначе надо, поскольку помощи мне ждать неоткуда. Уповать на Жорика глупо. Озарение на него нисходит редко, и слишком долго пришлось бы ждать, пока напарника осенит какая-нибудь спасительная идея. Придется выбираться из ловушки по старинке – самому. Благо я успел обследовать закрома Сварщика и присмотрел в его коллекции несколько полезных предметов, которые могли бы в случае чего мне пригодиться.

Бункеры с запчастями вновь задвигались туда-сюда – биомех стремился усложнить мне жизнь всеми доступными ему способами. Дабы не стоять на месте, я принялся безостановочно финтить, уворачиваясь от охотящихся за мной манипуляторов. В учиненной мной суете некоторые из них тут же переплелись и, сцепившись между собой, взялись со скрежетом и искрами кромсать друг друга своими инструментами подобно тому, как грызутся не поделившие добычу хищники. А я, отыграв таким образом у них фору, подскочил к бункеру, где складировалось трофейное оружие, и кинулся к валявшейся там импульсной картечнице «Мегера».

Вы, конечно, уже наслышаны о том, что происходит с любой современной техникой и местными артефактами, когда они попадают в руки Алмазного Мангуста. По крайней мере те из вас, с кем мы встречаемся не первый раз, знают о моей особенности выводить из строя электронные приборы одним лишь прикосновением к ним. Точнее сказать, ломаю их не я, а живущий у меня в теле энергетический паразит. Помимо прочего, он также позволяет мне становиться невидимым под лучами солнца и наделяет феноменальным проворством, но не суть важно. А важно то, что мое «смертельное касание» срабатывает не моментально, а лишь по прошествии некоторого времени. И его иногда хватает для того, чтобы я успел разок-другой воспользоваться обреченным на поломку устройством.

Подобранную мной картечницу ожидала столь же незавидная участь. Однако чтобы навести «Мегеру» на противника и выстрелить, мне требовались считаные секунды. Вполне приемлемый срок для «лебединой песни» оружия, чей владелец, очевидно, пал в бою где-то неподалеку отсюда.

То, что картечница не разряжена, я заметил еще при изучении бункеров; в противном случае я взял бы сейчас валяющийся рядом с ней пулемет «Страйк». Будучи однозарядной, она не давала мне права на промах, но, в отличие от пулемета, «Мегера» гарантировала, что мой план сработает. А «Страйк» мог и оплошать. При всей своей скорострельности он имел мало шансов пробить бортовую броню Огнебоя.