Читаем без скачивания Охота на Сталина - Вячеслав Хватов

Дмитрий

Прочитайте статью. внимательно, огороменная просьба! Расспросите своих родных (старшее поколение)! Поройтесь в семейных фотографиях, наконец, просто почитайте открытые исторические материалы (публикации материалов съезда, воспоминания современников, глав православной церкви, и.т.д.)!

Я не оправдываю Сталина (мои предки из деревни, которая как раз и была загнана в угол), мой прадед был раскулачен за такую мелочь, как швейная машинка… Но, черт возьми! Неужели вы думаете, что большинство ветеранов и пенсионеров боготворят Сталина только из-за страха?! Тогда мне вас жаль. Как справедливо отметил один из рецензентов — современные демократы наворотили такого, что нужно десяток Сталиных, чтобы перевесить их по жестокости!

митрич

Ребята, фанаты статьи…А вы сами управлять пробовали? Хоть небольшим коллективом — человек в 10?А в кризисной ситуации, цейтноте и цугцванге? Если пробовали — не ужели не понимаете, не видите, что приемы такие же, только масштабы другие…Если внимательно присмотреться — Сталин-гений антикризисного управления…И я бы с большим удовольствием жил в 30–40 годы при Сталине, чем при Троцком-Бухарине — крови бы было больше, толку меньше. И так по экспоненте…

А на счет репрессий — попробуйте пообщаться с немногими оставшимися стариками, а не пользоваться передернутой статистикой

oupire

Обалденные комменты!

Раз настолько сильно точки зрения на статью расходятся, значит маст рид…

По-поводу Сталина что могу сказать… У меня бабушка была… есть… Член семьи врага народа. Ее отец врагом народа был. Надо обьяснять что это такое в то время? Так вот. Сталина просто любили. ЛЮБИЛИ. Любили как можно только любить своего вождя. И когда обьявили о его смерти — плакали, всерьез плакали. Выводы делайте сами.

Bond

Klassnay statiya! Ura Benediktinskomu! Riga.

viper

Маладэц, Алексей Эмануилыч! Ух какую бучу поднял, подогрел к себе интерес. Да и статья хорошая, скандальная, истории там мало, но денег заработать на ней можно. И нужно. Маладэц.

18.04.2007 07:48

— Хоть ты меня понимаешь Марк.

Коля

37-й вас нервирует? Так ведь репрессии начались еще в 17-м, и не закончились после 37-го, ни со смертью Сталина. Человек был великий. И не использовал власть за ради швейцарских счетов, багамских вилл, меринов и бумеров и прочего дерьма, как нынешние наши. Не грабил свою страну. И люди гордились своей Родиной, а не обзывали ее «дерьмовой» или «гребаной», как нынче модно стало!!!

18.04.2007 07:57

Anonymous

Я понял, что всегда переоценивал интеллектуальные и культурные способности пользователей Интернета.

Просто страшно читать отзывы. Но если бы авторы сих рецензий попали бы в тридцать седьмой год, то в лучшем случае их петушили бы на зонах урки, а в худших гнили бы сейчас под шпалами никому не нужной ж/д на Салехард

Особенно поражают те, у кого деда или прадеда расстреляли, а их внучки одобряют это и говорят — так и надо. Вот это — моральные уроды, которые давно мудировали, еще при рождении

18.04.2007 08:11

— И не говори друг, меняя такие тоже поражают.

ММТ

много криков, соплей, высосанных из пальца фактов, их передергивание, грубо вырванные из первоначального контекста цитаты, и конечно смачное смакование всякой грязи, и… просто нет слов.

Я раньше был лучшего мнения об этом журналисте.

Ну а История, какая бы она ни была, это наша История, и самое лучшее наше к ней отношение это ее Уважение и старание не повторять ошибок совершенных нашими предками в процессе ее написания

Алексей Бенедиктинский удовлетворенно потер ладони и, взъерошив свою непомерных размеров шевелюру, крутанулся на кресле.

Только теперь он обратил внимание на мерцающую лампочку потолочного светильника. Обычно ее противное жужжание его не по-детски раздражало и даже мешало работать.

— У, зараза китайская, — Алексей погрозил лампе кулаком и, сцепив пальцы на затылке, выгнул спину, разведя локти в стороны.

Обычно это помогало, но сейчас боль в спине не прошла, только что-то тревожно хрустнуло в шейных позвонках.

Все, пора уходить, а не то жена из дому выгонит. Чего-то засиделся я дольше обычного.

Бенедиктинский посмотрел на часы, — У-у-у. Все, кранты. Скандальчика не избежать.

Он достал мобильный телефон и нажал на закладку «Пупсик».

Пупсик рвал и метал. Оказывается, жена звонила ему аж три раза за последние полтора часа.

Он удивленно посмотрел на список неотвеченных вызовов. Да, так и есть. Пожалуй, придется по дороге домой заехать в ювелирный, а это значит, что себестоимость статьи возрастет. Помимо, «на пиар» и «на проставу» нужно ведь еще и главреду отстегнуть как обычно, а теперь вот гонорар еще тысяч на пять уменьшится.

Алексей запихал в рот остатки лаваша, запил его давно остывшим кофе и, выключив компьютер, снял с вешалки пальто.

— Ну как, сезон охоты на отца народов открыт? Что пишут? — дверь скрипнула и легкий на помине главред вошел в кабинет и устроившись на уголке стола, махнул в сторону погасшего экрана.

— Пишут, Сергей Леопольдович, много, но, к сожалению, в основном ругают.

— Так это же хорошо. Значит, рейтинги растут. А то, что поносят — так это ерунда. Вон Политковскую тоже ругали, а теперь вот памятник поставили… в Грузии. А в штатах даже фильм сняли, книги пишут, Евросоюз премию, ее имени, учредил.

— Ну и шуточки у вас, Сергей Леопольдович. И вот потом вы все о рейтингах, а мне бы хотелось бы читателя убедить в чем-то, заставить задуматься…

— Может, ты там с жертвами репрессий переборщил? Я тебе говорил пяток, другой миллионов накинь, а ты там случайно до сорока не округлил?

— Нет, на тридцати остановился, — Бенедиктинский заправил шарф под воротник, — а вы разве не читали.

Главред закусил нижнюю губу и уставился на мысок своего отполированного ботинка.

Эх, зря он это спросил. Знал же, что, не положив в карман традиционный конверт, Леопольдыч не касался готовых материалов своих подчиненных. Ну, или делал вид, что не касался.

Алексей подошел к ящику своего стола, открыл его и, достав конверт с деньгами, упакованный в сигнальный экземпляр, протянул его начальнику:

— Вот, ничего такого. Я и так там сгладил все углы, которые только можно было. Это уже после вашей правки.

— Завтра с утра почитаю, а потом вместе подумаем, что нам с этим поколением горе-патриотов делать, — повеселевший Сергей Леопольдович соскочил со стола и скрылся в дверном проеме, буркнув на прощание что-то вроде «Бай».

Бенедиктинский взял шляпу и зонт и вышел вслед за главредом. В отличие от Леопольдыча, настроение у него было в конец испорчено. Проведя бейджем по электронному ключу своего кабинета, от расстройства он сначала даже пошел в противоположную от лестницы сторону коридора.

Пожалуй, заеду-ка я еще в «Пять звезд», коньячевского куплю — нервишки подлечить.

Стеклянная дверь-вертушка еще долго крутилась, после того как Алексей в сердцах толкнул ее, так и не ответив на «до свидания» озадаченному вахтеру.

Ни пробка на Ленинградке, ни посещение ювелирного не добавила Алексею настроения. Но окончательно оно было испорчено, когда Бенедиктинский, подъехав к «Пяти звездам», увидел табличку, сообщающую о ремонте. Вовремя! Называется — побаловал себя маленько! Что, ехать к другому такому же через пол города? Нет, конечно. Значит, остается ближайший супермаркет. Он со злостью ткнул окурком в пепельницу и повернул ключ в замке зажигания. Ага, сейчас. Двигатель не завелся. Алексей попробовал еще раз. И еще раз. И еще. Ноль эмоций. Он выскочил из машины и, закурив, принялся расхаживать туда-сюда. Так, техничка, с учетом пробок, будет, самое раннее, через полчаса. Значит, можно пока сходить за коньяком в супермаркет. Кажется, там за углом проезжая, он видел один. Конечно, французский коньяк в нем наверняка подмосковного разлива, но это все же лучше, чем клопомор в бутылках из-под Грузинского, что впаривают вон в той палатке.

Из пяти касс работали только две и все эти полчаcа Бенедиктинскому пришлось провести в обществе очумевшего офисного планктона, почему-то решившего набить свои холодильники именно сегодня.

Выжатый, как лимон, он, наконец выскочил на улицу и едва ли не бегом рванул к машине. Но… На том месте возле «Пяти звезд», где Алексей оставил свой «Лексус» тридцать минут назад, его не было.

Два часа в отделении милиции, сорок минут в метро, и в результате, когда Бенедиктинский вышел из подземного перехода «Речного вокзала», было уже темно. В павильоне остановки, на лавочке сидел невысокий худой старик. На вид ему было далеко за восемьдесят. Воевал, наверное. Может, и сидел даже.