Читаем без скачивания Испытание близнецов - Маргарет Уэйс

Но не только эти два чувства отражались на лице Карамона. Помимо них было еще нечто такое, отчего по спине Таса забегали мурашки. Карамон испытывал страх, самый настоящий, неподдельный страх! Кендер вздрогнул и быстро огляделся по сторонам, недоумевая, что же такого страшного увидел гигант. Вокруг, однако, расстилался все тот же унылый пейзаж. Дождь усилился, а грозовые облака сгустились, но и в этом не было ничего особенного, во всяком случае, вряд ли это могло испугать бывшего гладиатора.

Тассельхоф сдерживался изо всех сил, но у него ничего не вышло. Слова выскочили у него изо рта прежде, чем он сумел этому воспрепятствовать:

— В чем дело, Карамон? Я ничего не вижу. Может быть, тебя беспокоит твое колено? Так я сейчас…

— Тихо, Тас! — приказал гигант странным, напряженным голосом. Он озирался по сторонам, нервно сжимая и разжимая огромные кулаки.

Кендер вздохнул и зажал рот ладошкой, преисполнившись решимости молчать, даже если это повредит его здоровью. И тут он неожиданно осознал, что вокруг стало удивительно тихо. Когда не гремел гром, вокруг не раздавалось ни единого звука — ни шороха дождя, шипевшего в лужах, ни звука тяжелых капель, срывающихся с мокрой листвы на землю. В ветвях не шумел ветер, и даже птицы не чирикали, жалуясь на промокшее оперение…

У кендера что-то задрожало внутри, и он пристальнее вгляделся в обгорелые пни и расщепленные стволы. Несмотря на опаливший их страшный небесный огонь, все равно было видно, какие это могучие деревья, пожалуй — самые большие из всех, что встречал Тас в своей жизни, если не считать, конечно, его визитов в…

Кендер сглотнул. Осенняя листва, курчавый дым очагов, поднимающийся над мирной долиной, озеро, голубое, как небо, и чистое, как хрусталь…

Заморгав, Тассельхоф протер глаза, стараясь освободить ресницы от влаги.

Оглянувшись, он бросил взгляд на тропу и огромный валун на вершине холма…Посмотрел кендер и на озеро, которое теперь было ясно видно за редкими стволами почерневших деревьев, и на зазубренные вершины гор на горизонте…

Нет, это была не луна, и совсем не дядюшка Пружина бывал здесь раньше.

— О Карамон!.. — в ужасе прошептал Тас.

Глава 2

— Что такое?! — Карамон повернулся и смерил кендера таким странным взглядом, что Тассельхоф почувствовал, как мурашки побежали по его спине не только снаружи, но и изнутри. Некоторые из них спустились даже по рукам и ногам.

— Н-ничего, — засмеялся Тас. — Это просто мое воображение. Карамон, — неожиданно для себя прибавил он. — Давай улетим отсюда, а? И поскорее! Мы же можем перенестись туда, куда нам захочется, и даже вернуться в. те времена, когда все мы были вместе и счастливы, были живы Флинт и Стурм, Рейстлин все еще носил красную мантию, а Тика… — Заткнись, Тас! — проскрипел сквозь зубы Карамон. Словно восклицательный знак в конце его слов поблизости вонзилась в глину шипящая раскаленная молния, так что даже кендер поморщился.

Горячий ветер со свистом проносился между торчащими, словно редкие гнилые зубы, пнями. Теплый и липкий дождь прекратился, грозовые облака пронеслись по небу дальше, а в сером небе загорелось бледное солнце. На горизонте, правда, тучи все еще громоздились друг на друга, становясь все чернее и чернее и дыша грозной красотой, которую еще больше оттеняли вспыхивающие между ними разноцветные молнии.

Карамон тем временем снова пошел по тропе, скрежеща зубами всякий раз, когда приходилось ступать на больную ногу. Тассельхоф, который знал теперь, что это за дорога, остался на месте, тупо глядя гиганту в спину.

Карамон обратил внимание на необычное молчание говорливого кендера. Что-то было не так, он это почувствовал и обернулся.

— Ну что еще? Идем! — раздраженно бросил он. Кендер, накручивая на указательный палец свой хохолок, отрицательно покачал головой. Карамон мрачно сверкнул глазами, и Тас неожиданно взорвался.

— Эти деревья — валлины, Карамон! — выкрикнул он.

Суровое лицо гиганта неожиданно смягчилось.

— Я знаю, Тас, — печально ответил он. — Это Утеха.

— Нет, не может быть! Это просто…просто другое место, где тоже растут валлины. Таких мест должно быть много…

— А много ли таких мест, где находится озеро Кристалмир? Или ты не узнал валун, где мы оба встречали Флинта, который сидел там, строгал чурбачок и смотрел на дорогу в…

— Ты не понимаешь! — сердито перебил кендер. — Так не может быть.

Сорвавшись с места, он побежал, или, вернее, попытался побежать, вперед, с трудом выдирая ноги из густой чавкающей грязи. Достигнув места, где стоял Карамон, он схватил гиганта за руку и сильно потянул.

— Давай улетим отсюда, Карамон! Скорее!!! — С этими словами он снова поднял над головой магическое устройство. — Мы можем вернуться в Тарсис! Туда, где драконы обрушили на меня целый дом. Это было чудесное время, все было так увлекательно, так интересно! Ты помнишь?

Его пронзительный голос затерялся среди обугленных деревьев. Карамон взял из рук кендера магическое устройство и, не обращая внимания на отчаянные протес ты друга, начал поворачивать драгоценные камни и изгибать шток, постепенно превращая скипетр с шаром на конце в простой, ничем не примечательный брелок.

Тассельхоф с несчастным видом следил за ним.

— Почему бы нам не убраться отсюда? — жалобно спросил он. — Здесь просто жутко. У нас нет ни еды, ни воды, и, насколько я понимаю, здесь ее взять негде.

Смотри, приближается новая гроза. Сорвется какая-нибудь из этих дурацких молний — и от нас одни башмаки останутся. Кроме того, ты ведь знаешь, что это не Утеха…

— Я не знаю, — тихо откликнулся Карамон. — Но я собираюсь выяснить. Вот только что происходит с тобой, дружок? Куда подевалось твое любопытство? С каких это пор кендеры стали отказываться от приключений?

И он захромал дальше.

— Я любопытен, как и другие кендеры, не больше и не меньше, — пробормотал Тассельхоф неуверенно и, опустив голову, поплелся за Карамоном. — Просто одно дело — интересоваться местом, где ты никогда не был, и совсем другое — проявлять интерес к своему собственному дому. Да где это видано, чтобы кендеры интересовались местами, где им все хорошо знакомо? Родной дом не должен меняться, он обязан стоять и ждать тебя, пока ты не вернешься из чужих краев.

Дом, в конце концов, это нечто такое, о чем ты можешь сказать самому себе:

«Боги! Да тут все выглядит точно так, как и прежде!», а вовсе не: «Боги!

Да тут вес имеет такой вид, словно резвились шесть миллионов драконов!». Дом совершенно не предназначен для приключений, Карамон!

Тас поглядел снизу вверх в лицо гиганта, чтобы убедиться, что его аргументы хоть как-то на него подействовали, однако Карамон, видимо, хорошо скрывал свои чувства. Тассельхоф разглядел только суровую решимость и боль, что весьма озадачило и испугало кендера.