Читаем без скачивания Путь к процветанию. Новое понимание счастья и благополучия - Мартин Селигман

Положительные эмоции. Первая составляющая благополучия – положительные эмоции (жизнь-удовольствие). Так было и в теории счастья. В теории благополучия положительные эмоции остаются краеугольным камнем, с двумя важными оговорками. Субъективные показатели – счастье и удовлетворенность жизнью – теперь не цель теории, а лишь один из факторов составных элементов благополучия.

Смысл. Смысл (принадлежность к чему-то большему и служение ему) – следующий фактор. Он также окрашен субъективностью («Тот ночной разговор в общежитии был самым содержательным в моей жизни»). Поэтому смысл можно отнести к положительным эмоциям, ведь и там подразумевается субъективный компонент. Человек, который испытывает удовольствие, наслаждение или ощущает комфорт, не может этого не понимать. Но все же смысл – другое дело. Вы можете увидеть его в «том ночном разговоре», но вспомнив содержание разговора много лет спустя, поймете, что это была бессвязная юношеская болтовня под кайфом.

Однако смысл нельзя назвать исключительно субъективной категорией. Беспристрастный и более объективный суд истории, логика и обоснованность могут расходиться с личным мнением. Авраам Линкольн, как истинный меланхолик, в отчаянии называл свою жизнь бессмысленной, но мы считаем ее исполненной смысла {23}. Жан-Поль Сартр и его поклонники послевоенной поры могли считать экзистенциалистскую пьесу «За закрытыми дверями» {24} насыщенной смыслом, но сейчас она кажется заблуждением («Ад – это другие») и почти бессмыслицей, поскольку сегодня никто не сомневается, что общение и связь с другими людьми придают жизни цель и смысл. Смысл удовлетворяет трем критериям составляющей благополучия.

1. Способствует благополучию.

2. Часто является конечной целью. Например, в одиночку отстаивая необходимость исследований СПИДа, вы можете столкнуться с раздражением окружающих, чувствовать себя несчастным и потерять работу, но все это вас не пугает.

3. Смысл можно описать и измерить отдельно от положительных эмоций или трех других составляющих, о которых идет речь ниже.

Вовлеченность. Вовлеченность остается одной из составляющих. Как и положительные эмоции, оценить ее можно только субъективно («Время для вас остановилось? Вы были полностью поглощены делом? До самозабвения?»). Положительные эмоции – гедонистическая составляющая, которая включает в себя все приятные ощущения: удовольствие, наслаждение, комфорт, уют и т. п. В состоянии потока мы обычно ничего не чувствуем и ни о чем не думаем, и только по прошествии какого-то времени можем сказать: «Было весело» или «Было хорошо». Если об удовольствии мы говорим в настоящем времени, то о вовлеченности – в прошедшем.

Положительные эмоции и вовлеченность полностью соответствуют трем критериям составляющей благополучия.

1. Они способствуют благополучию.

2. Многие люди стремятся к ним, не преследуя других целей (этот массаж нужен мне не потому, что он принесет в мою жизнь смысл, поможет мне чего-то добиться или улучшит мои отношения с людьми).

3. Их можно оценить отдельно от других элементов. (Кстати, существует целое направление – ученые, которые занимаются измерением субъективных показателей благополучия.)

Отношения с другими людьми. Когда Кристофера Петерсона, одного из основоположников позитивной психологии, просят объяснить ее суть в двух словах, он отвечает: «Другие люди».

Благополучие редко приходит к одиночке. Когда вы последний раз безудержно смеялись? Были чему-то несказанно рады? Чувствовали, что ваша жизнь исполнена глубокого смысла и видели перед собой настоящую цель? Безгранично гордились своими достижениями? Даже не зная подробностей, я могу назвать обстоятельство, общее для лучших моментов вашей жизни: все они связаны с другими людьми {25}.

Другие люди — лучшее средство от неудач и самая большая удача. Отсюда мой сарказм по поводу заключения Сартра: «Ад – это другие». Вот что рассказывает мой друг Стивен Пост, профессор университета Стоуни-Брук {26}. Его мать, когда он был маленьким, заметив, что у него плохое настроение, говорила: «Стивен, ты обижен? Почему бы тебе не пойти помочь кому-нибудь?» Мы, ученые, проверили этот принцип в ходе полноценного эксперимента и установили: если вы хотите быстро повысить уровень благополучия, добрый поступок действительно самое эффективное средство {27}.

Упражнение добрый поступок. «Мне тоже марки!» Сорок пять минут в бесконечной извивающейся очереди – и я закипаю от раздражения, ведь мне нужен всего один лист, сто марок по одному центу. Очередь почти не двигается, напряжение нарастает. Оказавшись у окошка, прошу десять листов по сто марок. Каких-то десять долларов.

«Кому нужны марки? – выкрикиваю я. – Бесплатно!» Очередь взрывается аплодисментами. Меня окружает толпа желающих получить сокровище. Через две минуты все расходятся, большая часть марок разобрана. Я испытываю глубочайшее удовлетворение.

В этом и заключается упражнение: просто совершить добрый поступок, которого никто не ждет. Обратите внимание, как изменится ваше настроение.

Недалеко от Мадейры есть островок, похожий на огромный цилиндр. На вершине этого цилиндра находится плато площадью несколько квадратных километров, где растет лучший виноград, из которого делают вино – мадеру. На этом плато обитает всего одно крупное животное – бык, на котором вспахивают поле. На вершину ведет единственная тропа, извилистая и узкая. Как же новый бык попадает туда после смерти старого? Чтобы следующие сорок лет бык вспахивал поле, человек несет теленка наверх на спине. Если эта история тронула вас, спросите себя почему.

Есть ли у вас человек, кому вы можете позвонить в четыре часа утра и рассказать о своих проблемах? Если вы ответили «да», то, скорее всего, проживете дольше, чем те, кто ответил «нет». Джордж Вейллант, гарвардский психиатр, который сделал это открытие, считает, что самый важный фактор – способность быть любимым {28}. Одиночество, как утверждает соционейробиолог Джон Касиоппо, напротив, настолько неблагоприятный фактор {29}, что общение кажется основой человеческого благополучия.

Хорошие отношения или их отсутствие, несомненно, самым серьезным образом влияют на благополучие человека. Тем не менее остается вопрос: можно ли считать взаимоотношения с людьми составляющей благополучия? Они полностью удовлетворяют двум критериям: способствуют благополучию и поддаются оценке независимо от других элементов. Но могут ли отношения быть конечной целью, или они нужны нам только потому, что с ними связаны положительные эмоции, вовлеченность, смысл или достижения? Интересовали бы нас отношения, если бы они не приносили ни положительных эмоций, ни вовлеченности, ни смысла, ни успеха? {30}

Не могу ответить на этот вопрос сколько-нибудь определенно. Более того, не представляю, как внести ясность с помощью экспериментального исследования, потому что все известные мне хорошие взаимоотношения сопровождаются положительными эмоциями либо вовлеченностью, привносят в жизнь смысл или связаны с достижениями. На значимость общения как такового указывают два направления современной дискуссии об эволюции человека.

Для чего человеку такой большой мозг? Около 5000 лет назад объем черепа наших предков-гоминидов увеличился вдвое, с 600 см {3} до нынешних 1200 см {3}. Это принято объяснять необходимостью пользоваться орудиями труда и оружием. Чтобы взаимодействовать с природой посредством орудий, нужно быть умным. Британский психолог-теоретик Ник Хамфри предложил альтернативную точку зрения: большой мозг нужен для решения задач, которые ставятся перед нами не природой, а другими людьми {31}. Своим студентам я говорю: как мне удается развеселить Мардж, не обидеть Тома и убедить Дерека, что он неправ, не сказав ему об этом в лоб? Задачи чрезвычайно сложные. С ними не справляются компьютеры, которые разрабатывают орудия труда и оружие. Но люди могут решать такие задачи и делают это ежеминутно. Развитая кора нашего головного мозга постоянно использует миллиарды связей, которые позволяют моделировать ситуации общения и выбирать оптимальный образ действий. То есть большой головной мозг – устройство для моделирования социальных связей, и он прошел эволюционный отбор благодаря способности планировать и поддерживать гармоничные, но эффективные отношения с другими людьми.

Еще один эволюционный аргумент в пользу того, что большой мозг представляет собой устройство для моделирования социальных связей, – групповой отбор. Известный британский биолог, писатель и полемист Ричард Докинз {32} популяризировал теорию эгоистичного гена, согласно которой единица естественного отбора – отдельная особь. Два выдающихся биолога (однофамильцы, не родственники) – Эдмунд Уилсон и Дэвид Слоан Уилсон – представили доказательства того, что единица естественного отбора – группа особей {33}. Сначала они рассматривают общественных насекомых: ос, пчел, термитов и муравьев, у которых есть свои фабрики, крепости и системы коммуникации, и которые доминируют в мире насекомых так же, как люди доминируют в мире позвоночных. Общественный образ жизни – самая эффективная из известных нам форм высшей адаптации, а убедительные расчеты доказывают, что единицей отбора является не особь, а группа.