Читаем без скачивания Культурный разговор - Татьяна Москвина

В Российской академии художеств (Санкт-Петербург) открылась выставка работ Никаса Сафронова. Билет на просмотр стоит довольно дорого (350 рублей), так ведь и наш художник – не из дешевых. Его успех смело можно назвать феноменальным.

Помню, как лет двадцать тому назад Никас Сафронов на фестивале «Кинотавр» вежливо подсаживался к известным кинематографистам, скромно аттестовал себя «ульяновским сиротой» и просил разъяснить ему смысл фильмов Сокурова. Вальяжные кинематографисты снисходительно покупались на деликатную повадку «сироты», которая, конечно, была в чистом виде овечьей шкурой. Мертвая хватка выдающегося дельца, недюжинная смекалка и феерическая энергия в рекордные сроки сделали Никаса Сафронова вторым по известности художником в стране (после Ильи Глазунова).

Публика, привыкшая видеть Никаса Сафронова в передачах вроде «Ты не поверишь!», может составить себе обманчивое представление о художнике как о «поп-звезде» живописи, которую волнует исключительно раскрутка собственной личности, а не творчество. Вдобавок внешность. Она эффектна до такой степени, что если бы, к примеру, режиссер фильма «Яйца судьбы» решил экранизировать Евангелие, то на главную роль без всякого кастинга можно было бы взять именно Сафронова.

Однако оспорить место Никаса Сафронова в клане живописцев – задача безнадежная и бессмысленная. Перед нами действительно художник, притом хорошо выученный, умеющий держать кисточку в руках. Да, он крепко выучил технологии успеха и охотно рисует сильных мира сего (политиков, певцов, киноактеров), идеализируя и приукрашивая их опостылевшие, но зато всем известные лица. Бывает, что его картины смахивают на кондитерские изделия и мало чем отличаются от той слащавой живописи, которой забиты сайты, действующие под бессмертным лозунгом «налетай, торопись – покупай живопись!». Однако тысячам несчастных не удается продать ничего, а Никасу удается продать все. Это можно объяснить… а никак этого объяснить нельзя. Хорошо, он проявил диковинное упорство, он годами носился по московской тусовке, раздаривая свои работы, он выказал изумительную производительность – но сколько их было, упорных, производительных, раздаривающих, и все впустую. И только Сафронову силы судьбы дали «зеленый коридор».

Почему?

Я отправилась на выставку в Академию художеств, чтобы попытаться разгадать эту тайну, попутно немало подивившись уже одному факту совмещения Н.Сафронова и высокомерных стен санкт-петербургской Академии (мало кто из современных живописцев смог сюда проникнуть). Сразу выяснилось, что художник чуток и гибок: среди работ, выставленных в Академии, почти нет парадных гламурных портретов. Отыскался только один – портрет Лейлы Алиевой, но внучка Гейдара Алиева явно попала на выставку не из-за высокого положения (Сафронов писал особ и покруче), а из-за привлекательной внешности, которая, правда, волнует художника не сама по себе. Никас Сафронов как живописец не отличается чувственностью и не любуется женскими формами, женщина в его работах фигурирует как символ – то Магии, то Духовности, то еще какой-нибудь байды. Например, на полотне перед нами гладкое женское лицо, наверху контуры таинственного замка, внизу – увлекательное название вроде «Путь к высокой истине». Вот и Лейла Алиева в изображении Сафронова не пышная восточная красавица, а некий символ. Наверное, тоже Истины – нет, наверное, все-таки Мудрости. Наследственной.

Пейзажи Никаса Сафронова, выполненные в технике «дрим вижн» (по белой грунтовке рассеянные выпуклые мазки-штрихи), не поражают оригинальностью, всё Венеция да Париж, солнечный день да весеннее утро. Не это главное. Основная масса работ неподдельна странна. Даже тревожна.

Видимо, учитывая специфику замороченного города Петербурга, Сафронов и представил на выставке самые странные и замороченные свои картины. Скажем, «Сон о Москве» представляет собой панораму Кремля, возле которого спит огромный тигр. Ясно, что это какая-то шифровка, послание, загадка. Или «Ангелы, покидающие историю» – силуэты двух крылатых существ, куда-то отлетающих не то в диком испуге, не то в приступе брезгливости. Есть работы, на которых люди изображены с песьими или кошачьими головами. Много стилизаций средневековых замков с рыцарями, девушками и птицами, но не простодушно-игровых, а как будто с каким-то значением. Многозначительны уже сами названия полотен – «Магия веры или таинственный шар», «Сон ангела», «Театр вечности на фоне гор», «Рыцарь-спаситель»… (Кстати сказать, подписывает художник свои работы “S.Nikas”.)

Что за дела? Не попал ли «ульяновский сирота» в какую-то секту? Или, может быть, записался в масоны? Отсюда замки и ангелы, камни и прочие «таинственные шары». Здесь, может быть, и кроется секрет успеха нашего художника? Ведь известно, что масоны («каменщики») спасают грешный мир путем взаимной поддержки и круговой поруки. Вдруг Никас Сафронов – реально масон? (Но тогда… руководство Академии художеств… тоже… того…)

Тогда, конечно, все проясняется. Тогда мы отбрасываем мысли о том, что смекалка поп-художника довела его до мысли об эксплуатации примитивных обывательских представлений о «духовности», обязательно связанной с какими-то секретными камнями, сияющими шарами и крылатыми фигурками. Если Никас Сафронов – масон, то он обязан вести масонскую пропаганду средствами живописи, вот он и старается как может. Намекает, что где-то там (где гуляют люди с песьими головами), в загадочных замках, крылатые рыцари и дамы, олицетворяющие путь к Истине, решают судьбы человечества – но и он, Никас Сафронов, тоже как-то к тому причастен. Посвящен, можно сказать. Отсюда и его таинственная мощь, и власть над судьбой, и эфир НТВ, и сотни тысяч евро за картинку…

Слушайте, вы не знаете, где у нас записывают в масоны?

Наслаждайтесь Россией

Чтобы «стереть случайные черты» и насладиться миром, нужно, как известно, увидеть мир сквозь душу художника. Владимир Любаров предназначен для тех чудаков, что хотели бы насладиться Россией.

Разумеется, Любаров «из прежнего времени»: замечательный книжный график, он много лет был главным художником советского журнала «Химия и жизнь». В девяностых купил себе домик в деревне Перемилово (это возле города Переславль-Залесский) и с тех пор неутомимо ищет и творит свою Россию.

Таможенник Руссо, Нико Пиросмани, Ефим Честняков – да, эти художники вспоминаются, когда глядишь на любаровское «Перемилово». Картины Владимира Любарова тоже вариация наивно-влюбленного взгляда на жизнь. Но в Любарове больше искушенности, юмора, культурной игры. Его линии остры, сюжеты насмешливы – на грани карикатуры. И все-таки его «Перемилово» – то есть вечная русская провинция – это рай.

Влюбленность художника в жизнь так глубока, что он в счастливом удовольствии рисует даже содержимое буфета в Доме культуры своего «Перемилово». Печеные яблоки, бутерброды с красной икрой, сливовый мусс, молочный коктейль – все удостаивается персональной картинки. Ведь в этих немудреных вещицах тоже есть капелька одушевления, излученная хотя бы той буфетчицей, которая это готовила… Любаров пишет так, будто в мире действительно разлита некая Мировая душа и он ее чувствует. И живет Мировая душа где хочет: и в венском стуле, и в стручках гороха, и в луковицах. Не говоря уж о людях – полномочных обладателях этой самой души.

Время застыло в поселке на берегу реки, где обитают персонажи «Перемилово»: хмельные мужички и крепкие бабоньки с ножками как бутылочки, а также русалки и ангелы – такие же крепенькие, а бывает, что и хмельные. Никаких вам гаджетов и прочих бесовских козней нового времени! Любимое занятие перемиловцев – это танцы (в том числе и с русалками) и задумчивость вдвоем на лавочках. И еще – футбол для мужичков, балет для дамочек. И, конечно, хорошо посидеть по разным поводам.

Исторические кошмары войн и революций не прошли бесследно для «перемиловцев», как не миновали катаклизмы средневековой Европы персонажей живописи Босха и Брейгеля. Они низкорослые, красотой не блещут, да и глазки у них немножко страшненькие, пустоватые, а многочисленные острые зубки в осклабленных ртах как-то иногда напоминают крысиные. Но это только нюанс, поскольку все Перемилово затоплено влюбленной душой художника, и страшное тут нестрашно, а пустота заполнена радостью и весельем.

Эти простодушные провинциальные бабоньки и мужички – безмозглая плоть жизни. Это на нее во все века и во всех странах приходятся все удары и кошмары истории, а ей и защититься нечем. Это их, дурачков, мучили невероятными социальными экспериментами, тянули жилы разными «большими идеями». Что ж, посмотрите в глаза героям картины «Едоки вишен» и отвечайте перед своей совестью: какие тут могут быть идеи? Как они могут прижиться в звериной чистоте этих глаз?