Читаем без скачивания Научи меня любить - Юлия Снегова

«Откуда я могла знать, что он там? — удивилась она. — Ведь когда я жила здесь, то не могла сама дотянуться до него. Наверное, видела, как это делала мама…»

С большим трудом ей удалось справиться с замком. Наконец дверь поддалась и медленно впустила Лизу в холодные сени. Дальше была еще одна дверь, уже без замка, с задвинутой щеколдой. Здесь Лизе стало почему-то страшно. На какое-то мгновение она едва было не поддалась желанию убежать и даже сделала шаг в сторону входной двери. Но потом пересилила себя, холод щеколды лег ей в руку, и девушка оказалась внутри.

В состоянии какого-то странного оцепенения Лиза стояла на дощатом полу с облупившейся краской и огромными щелями. Почти невидящими глазами она смотрела на печку с облетевшей штукатуркой, на старые шкаф и стол. Все вещи здесь были такие простые, словно деревенские старички, которые уже не хотят ни украсить себя, ни понравиться кому-нибудь — им лишь бы дожить свой век…

В домике было две маленькие комнатки. Половину одной из них занимала печь с лежанкой. Здесь же была когда-то и кухня. В другой комнате, наверное, спали. Лиза осторожно присела на большую кровать с пружинным матрасом. Она ничего не узнавала. Ни зеркала, уже почти ничего не отражавшего от старости, ни кресла-качалку, единственный предмет роскоши в этом убогом жилище. Вдруг, словно приглашая ее подойти, заскрипел шкаф.

Лиза встала и заглянула в его темное нутро. Там ничего не было, никаких вещей. Но почему-то девушка медлила и не закрывала его. Она стала шарить рукой по пыльному, покрытому сухой паутиной дну. И вдруг ее ладонь наткнулась на что-то мягкое. Лиза вытащила это что-то на свет и вздрогнула. В ее руке был серый плюшевый заяц. Она вспомнила, что не ложилась без него спать в свою скрипучую кроватку, вспомнила, как скучала по нему, попав в чужую семью. Странным образом тоска по исчезнувшей из ее жизни маме смешалась в детском сознании с тоской по самой любимой игрушке.

«Почему же они оставили его здесь, почему не взяли вместе со мной? — вертелось у Лизы в голове. — Я вспомнила, как называла его — Зая».

Лиза беспомощно опустилась на холодный пол и прижалась к зайчику лицом. Он пах сыростью и покинутым жилищем. И тут в Лизе как будто лопнула какая-то туго натянутая струна, и она дала волю слезам, копившимся так долго.

— Лиза, дочка, это ты, что ли? — раздался вдруг старческий голос, по полу зашаркали галоши, и Лиза увидела закутанную в ватник и платок грузную фигуру старушки.

— Ой, тетя Нюра, здравствуйте, а я вас сразу не узнала! — Лиза вскочила и украдкой вытерла слезы.

— Да и я тебя, — наверное, богатой будешь. Какая ты большая стала, совсем невеста уже!

— Да ну, какая там невеста, — засмущалась Лиза.

Тетя Нюра жила рядом. Когда Лиза была совсем маленькой, мама, уходя на работу, нередко оставляла ее у добродушной соседки. Потом тетя Нюра иногда навещала Лизу у тетки. А последнее время они лишь изредка сталкивались на улице.

— Совсем ты бабку забыла, хоть бы зашла разок.

— Давайте сейчас к вам пойдем, — Лизе почему-то захотелось скорее уйти из пустого, заброшенного дома. Лишь зайчика она взяла с собой, спрятав его под плащом.

В хорошо протопленном доме тети Нюры все сверкало чистотой. Блестящий свежей краской пол был покрыт домоткаными ковриками, а стены украшали вышитые хозяйкой картинки. Лиза пила очень горячий чай с малиновым вареньем и постепенно отогревалась.

— Тетя Нюра, — собравшись духом, спросила Лиза, — расскажите мне о маме. Какая она была, ведь я о ней почти ничего не знаю.

— Да что я тебе, дочка, расскажу, — задумалась тетя Нюра. — Хорошая Марина была женщина. Всегда всем помочь готовая. Настоящая душа-человек. Одно только плохо — бессловесная она была, безответная. Всегда все в себе копила, все молча да молча. Да разве можно свою беду в себе держать? Вот сердце и не выдержало, ты сиротой осталась. Вроде у родной тетки живешь, а все равно как у чужих людей. И на тебя я смотрю и вижу: ты тоже такой выросла, никому отпор дать не можешь. Нехорошо это, сейчас так не проживешь, пропадешь. Люди кругом злые, надо уметь за себя постоять.

— Тетя Нюра, а отца моего вы знали? — спросила Лиза и замерла.

Старушка молча выпила целую чашку чаю и лишь потом медленно произнесла:

— Знать — не знала, а видеть — один раз видела. Приезжал он как-то к Марине. Такой ученого вида, в очках. Волос темный. Ты не похожа на него.

— Ну а что он за человек-то был?

— Не знаю, дочка, что и ответить тебе… Казалось мне, что хороший человек, что любил он ее, даже очень любил. Ну, и она его, конечно. Тогда почему же он ее бросил? Может, ребенка не хотел? Пропал, как отрезал, и все. А потом и ты родилась. Марина мыкалась, между тобой и работой разрывалась. Родня ее задергала, все блудней называла. Вот сердце и не выдержало. Эх, царство ей небесное, может, там она покой себе нашла…

5

После этого разговора Лиза много думала о своих родителях — о том, что же произошло между ними. Почему-то ей казалось, что их связывала сильная и романтическая любовь. Она не верила, что ее отец был плохим человеком, который бросил маму, узнав, что она ждет ребенка.

А еще Лиза очень жалела свой старый дом, который стоял никому не нужный и медленно разрушался.

«Я туда вернусь! — неожиданно решила она. — Вернусь и стану жить в нем одна. Ничего страшного, буду топить печь, носить воду из колонки. Живут же так другие. По крайней мере, никто меня куском хлеба попрекать не будет».

Но когда девушка вслух заявила о своем решении, то встретила яростный отпор.

— Совсем с ума девка сошла! — кричала тетка. — Хочет меня на весь город опозорить. Чтобы все говорили, что я сироту из дому выгнала, в развалюху жить послала. Нет уж, не дождешься! Вот школу кончишь, иди в училище или в институт. Получишь комнату в общежитии, никто тебе и слова не скажет. А пока живи, где живешь!

Даже обычно молчаливый дядя Коля прокашлялся и, положив тяжелую руку Лизе на плечо, хмуро сказал:

— Я знаю, дочка, плохо тебе у нас живется. Но в том доме ты жить не сможешь. Там и печка треснула, и фундамент осел, поэтому и продать его нельзя. Ты зимой его не протопишь, замерзнешь. Потерпи, тебе ведь до конца школы немного осталось, а там и правда в общежитие пойдешь.

Так и вышло. Школу Лиза окончила с единственной тройкой — по химии. Из-за нее-то она и побоялась поступать в мединститут и решила пойти в медучилище. С выбором профессии Лиза не мучилась. Она уже давно решила, что будет врачом — как мама.

— Не переживай, — успокоили ее в училище. — Закончишь с отличием, в институт пойдешь без экзаменов.

Лизу даже поселили в общежитии, хотя ей-то, как местной, комната не полагалась. Девушка подозревала, что это тетка воспользовалась своим знакомством с комендантом, и поспешила отселить надоевшую племянницу. Впрочем, Лиза была только этому рада. Соседка ей попалась тихая, она постоянно зубрила учебники и конспекты, а в остальное время спала, забравшись с головой под одеяло.

Жизнь Лизы текла теперь монотонно и спокойно, но девушка не скучала. Наоборот, ей нравилось, что теперь ее никто не дергал, не выслеживал, не осыпал бесконечными упреками.

Все же в дом к тетке она ходила каждое воскресенье, на так называемый семейный обед. У родственников вроде бы ничего не менялось. Дядя Коля по-прежнему колесил на своем «ЗИЛе», Валентина продолжала обвешивать покупателей, Наташка пошла по стопам матери и поступила в техникум торговли.

Неожиданно Лиза стала замечать, что ее двоюродная сестра, ходит какая-то пришибленная и прячет от матери глаза. А однажды когда Лиза пришла, как всегда, в середине воскресного дня, то попала в эпицентр семейного скандала.

Дядя Коля, окутанный клубами едкого папиросного дыма, мерил кухню шагами. Сквозь запертую на ключ дверь Наташкиной комнаты доносились приглушенные рыдания, по квартире, носилась разъяренная Валентина, останавливаясь лишь для того, чтобы перевести дух и выплеснуть очередную порцию ругательств.

— Да как она смела, тварь такая! — орала Валентина. — Я растила, кормила, поила ее, а она такую подлянку мне устроила!

Лиза ничего не понимала. Она не раз слышала нечто подобное в свой адрес, но сейчас…

— А что я такого сделала? — начала по привычке оправдываться девушка.

— Да не ты! — отмахнулась от нее Валентина. — А сестра твоя непутевая, в подоле мне принесла. Но и ты тоже хороша! — по старой привычке напустилась она на Лизу. — Небось, ты ей пример такой подала…

— Да что ты, мать, совсем обезумела? — выскочил из кухни дядя Коля. — Лизку ты не трожь. Всю жизнь девку шпыняла, она на парней даже смотреть боится. А Наташку свою разбаловала, гулять позволяла где попало и с кем попало, вот и нагуляла она тебе. Ладно, это ваше бабье дело, сами разбирайтесь. А я пойду отсюда, тошно мне с вами. — И он вышел, с силой хлопнув дверью.