Читаем без скачивания Заслони меня собой - Мария Устинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Господи, что происходит? Почему я здесь?!
Меня рывком вытянули из машины, и я кулем упала в траву — ноги не держали. Как будто сковало параличом. Их трое, они будут меня убивать… Все в гематомах, сказали они…
Я заныла, заорала, вывернувшись из-под чужой руки, и тут же получила оплеуху. Шатаясь, привстала — мышцы еще слабые, от адреналина мягкие, но готовы к работе. Я рванула с низкого старта, надеясь убежать и спрятаться среди деревьев. В моем наряде получилось не очень — через несколько шагов меня сбили на землю.
— Пошли, — велел тот, что рассуждал, как со мной разобраться.
Мне зажали рот и потащили вглубь леса. Я спотыкалась о валежник, высокая прошлогодняя и сухая трава мешала идти, цепляясь за джинсы, ноги заплетались. Я инстинктивно сжалась, стараясь стать меньше, лицо залили слезы. Ладонь того, что зажал мне рот, стала влажной. Он чувствовал, что я плачу, но его это не трогало.
Меня вели к бурелому, и стоило мне замешкаться, как я тут же получила удар по почке. В пояснице вспыхнула боль.
— Нет, — зарыдала я, рассматривая кучу поваленных деревьев, старый валежник, сухие голые кусты. Я знала, зачем мы туда идем.
Я остановилась, спиной упираясь в грудь тому, кто меня вел, но следующий удар заставил идти дальше. Хочешь упирайся, хочешь нет, ничего не поможет. Носками обуви я чертила по земле, пытаясь отсрочить расправу — пусть даже на секунду. Я задыхалась от страха, давясь влажным лесным воздухом.
Среди веток и кустов меня повалили на холодную, сырую землю. Один сел сверху и прижал. Второй заломил руки. Как я ни извивалась, и не мычала сквозь ладонь третьего, освободиться не удавалось.
Втроем они были намного, намного сильнее меня. Настолько, что я даже пошевелиться не могла.
В руке мужика появился пузырек из темного стекла — маленький, как для лекарств. Он вытащил пробку и мне запрокинули голову.
— Полегче, чтобы следов не осталось, — сказал он, когда мне сжали челюсти, заставляя открыть рот. — Все должно выглядеть естественно. Отравила человека и сама отравилась со страху.
— Нет! — заорала я, изо всех сил мотая головой. Я поняла, о каких гематомах шла речь. Сейчас я, как и тот несчастный в нашей "Магнолии" начну блевать кровью, а потом сдохну от множественных кровоизлияний. — Помогите!
Отчаянный рывок: я напрягла бедра, упираясь пятками в землю, выгнулась дугой — я пыталась столкнуть того, что меня держал. Сжала ладони, пальцами царапая землю и набирая полные горсти земли. Грязь забилась под ногти и это все, чего я добилась.
Огромный мужик пришпилил меня к земле, словно бабочку к листу бумаги.
Я сыро, до боли в горле заорала, вырываясь, когда вскрытый пузырек поднесли к открытым губам.
Перед глазами стояло лицо Ярцева, его умершего друга, и мне очень, очень хотелось жить.
Глава 4
Пальцы безжалостно сдавили челюсти до боли в желваках.
Вещество — без вкуса и без запаха, полилось в рот. Я набрала побольше воздуха и задержала дыхание, чтобы случайно не сглотнуть. Буду держать во рту, пока не отпустят, а потом сплюну в траву.
Я перестала сопротивляться, надеясь, что удастся перевернуться на бок и незаметно избавиться от яда.
Хватка и впрямь ослабла на руках. В ладонь вложили пузырек и сжали пальцы вокруг. Мне зажали рот и нос, я дернулась, но уже слабее — боялась случайно сглотнуть. Какое-то время боролась, но без воздуха начала терять сознание. Все плыло: нарядная роща, бурелом, лица моих убийц…
За что? — хотелось закричать. Но во рту был яд, который ни в коем случае нельзя…
Я задыхалась и перед тем, как тьма окончательно накрыла меня, непроизвольно сделала глотательное движение.
Но уже стало нестрашно: меня больше здесь не было.
…Я пришла в себя из-за того, что сильно скрутило желудок.
Сначала из темноты появилось первое чувство — беспокойство. Затем последовал мощный спазм. Это была дичайшая боль, прежде я такой не испытывала. Меня замутило, я торопливо пришла в себя, не понимая, что происходит, где я, и почему так плохо — я торопилась избавиться от боли и тяжести в желудке.
Я привстала и меня вырвало. Сразу же пришло облегчение.
Я огляделась: вроде бы сумерки. Видела я плохо — сквозь кровавый туман. Тело горело огнем от боли. Что со мной? Я умираю?
Меня окружал лес, лесные запахи казались знакомыми, будто я здесь давно. В ушах гудело, словно там качал невидимый насос, сквозь него пробился мощный гудок электрички неподалеку. Где я, черт возьми?
Кто я — помню. Помню имя, семью и мужа, где работаю… Вместе с кафе вспомнилось остальное: Ярцев, убийство, в котором меня заставили участвовать… Мое собственное убийство.
В животе снова стало больно, я наклонилась и меня безудержно вывернуло.
В полутьме я не видела, чем меня рвет, а боль была такой, словно в траве уже валяется минимум половина моих внутренностей. Справляясь с выкручивающей болью в мышцах и суставах, я села, подогнув ноги под себя.
Фартук больно давил подмышками. Сидеть неудобно, но пока это все, что я могла. В правой руке возник сильный спазм — натянутые сухожилия и задерневшие мышцы предплечья едва удалось расслабить. Из скрюченных пальцев выпал темный пузырек…
Яд. Почему я жива? Или вот-вот у меня откажет сердце? Уже темнеет, я долго здесь лежу.
Я поднесла пузырек к глазам, кажется, еще что-то есть внутри. Пробка оказалась в кармане передника, я нащупала ее, заткнула горлышко и спрятала. Не знаю, почему тот мужчина умер, а я нет, но это мне понадобится, чтобы доказать, что я ни при чем.
Я часто дышала, борясь с болью в желудке и смотрела на черные голые ветки на фоне темно-синего неба. Но если бы пузырек был веской уликой, мне бы его не оставили? Я цеплялась за эти мысли, как за спасательный круг, они отвлекали меня от агонизирующего тела. Я всерьез испугалась, что вот-вот рассыплюсь на куски.
Постепенно боль глохла. Мне еще было плохо, но уже не так, как после пробуждения.
Я поерзала на земле, аккуратно вдыхая, чтобы не тревожить горящие легкие.
— Помогите, — прошептала я пересохшим ртом. Хотела закричать, но слабый шелест это все, на что оказалась способна. — Помогите кто-нибудь, люди…
Мне пришлось отдышаться, как после тяжелой работы, а не нескольких слов. Не знаю, где найти силы выбраться отсюда.
Ярцев… Что же он натворил, что его решили убить
