Читаем без скачивания Восход Ганимеда - Андрей Ливадный

— Вы должны понять, что тут не Земля, — устало произнес он. — Некоторые основополагающие понятия и моральные ценности тут становятся зыбкими… Я уже давно стал космополитом, — при этих словах он почему-то усмехнулся. — Возможно, тем, кто находится сейчас внизу, кажется, что у них проблемы. Возможно… — повторил он. — Но настоящие проблемы у «Альфы», вернее, у тех ничего не подозревающих пассажиров, что лежат сейчас в криогенных модулях!

— А «Гарри Трумэн»? Почему он находится здесь? Вы не пытались установить связь с ним?

— Они не отвечают. Как и весь Ганимед. Черт побери, полковник, я понимаю, что прошу от вас достаточно много, но поймите и меня! Капитану «Альфы» нет дела ни до «Гарри Трумэна», ни до тех событий, что происходят внизу! Это ДАЛЬНИЙ КОСМОС, ВНЕЗЕМЕЛЬЕ, если вы еще не осознали смысла данных терминов… Здесь нет права на ошибку, неточность, проволочки, межгосударственные прения… Я же не идиот и понимаю: будь у них там внизу НАСТОЯЩИЕ проблемы, передатчики «Альфы» верещали бы без умолку! Нет, они молчат! Значит, внизу можно жить, и, поверьте, для меня этого достаточно, чтобы не найти оправдания их действиям!

— Хорошо. — Наумов согласился с командиром «Альфы» так просто, что тот недоверчиво покосился на русского полковника.

— Вы спуститесь вниз?

— Да, капитан.

Переговорив с Наумовым, Патрик Горман прошел в главный пост управления «Альфы».

Капитана тяготила неопределенность их положения — больше того, он был взбешен и озадачен происходящими вокруг событиями. За то время, что он руководил сменным экипажем «Альфы», Патрик действительно успел стать космополитом — он жил, начисто отрицая такие понятия, как «расовая принадлежность» или «государственная граница».

Если бы колония Ганимеда внезапно и необъяснимо умолкла, он бы первым ринулся туда выяснять, в чем дело, потому что знал, что такое КОСМОС и как беспощаден он бывает. Но нет. С ним НЕ ХОТЕЛИ разговаривать. Словно он прилетел сюда по собственной инициативе, незваным, нежданным гостем…

Внезапно в тяжелые мысли капитана вплелся резкий и неприятный сигнал тревоги.

Горман вздрогнул, привстав с кресла.

— Что еще стряслось, Джон?! — резко спросил он у дежурившего за главным пультом оператора.

— Старт с правого борта, сэр! — потрясенно воскликнул офицер. — Но это невозможно! Там никого нет! Пусковая шахта номер семь только что произвела выброс аварийно-спасательной капсулы!..

— Следите за ее траекторией! — приказал Патрик, мгновенно пересев в свое рабочее кресло и быстрыми движениями пальцев активируя расположенный перед ним терминал. — Мне нужны координаты ее входа в атмосферу!

Самопроизвольное срабатывание автоматики?

«Господи, если весь мир сошел с ума, убереги хотя бы бортовой компьютер…» — со страхом и смятением подумал он, глядя в засветившийся экран.

Горман вдруг осознал, что с того момента, как «Альфа» десять лет назад впервые покинула орбиту Земли, он еще ни разу не испытывал столь унизительного, отравляющего душу страха.

Это был страх, рожденный осознанием собственной беспомощности и бессилия перед необъяснимой чередой загадочных событий и странным, неоправданным эгоизмом находящихся внизу людей.

Мучительно размышляя над создавшейся ситуацией, капитан «Альфы» следил за падением капсулы в атмосферу Ганимеда. Откуда он мог знать, что корни возникшей проблемы, молчание колонии, самопроизвольный, по его мнению, старт автоматической капсулы, присутствие внизу «Гарри Трумэна» и идиотское поведение администрации Ганимеда — все это имело под собой реальные корни. Однако связующих нитей было несколько, и тянулись они не только на Землю.

Здесь, на Ганимеде внезапно сплелись в тесный клубок совершенно разные судьбы и события…

Часть I. Судьбы земные

Глава 1

Многоэтажное здание рушилось, тяжко оседая вниз, к тому месту, где у его основания несколько секунд назад блеснула ослепительная вспышка подрубившего несущие опоры взрыва.

Сверкающим водопадом брызнули закаленные тройные стекла верхних этажей. В тусклом, отраженном свете Юпитера падающие вниз осколки казались малиново-серебристым туманом, который медленно опускался в черное ущелье улицы. Потом здание содрогнулось, будто кто-то дал пинка стотысячетонной конструкции, и начало оседать, так же медленно, нереально, как это происходит при замедленной съемке. Стены задрожали и разломились, низвергая в теснину улицы громадные куски бетона, из которых торчали уродливые прутья обнажившейся арматуры. Здание покосилось, его контуры размыла взвихрившаяся в стылом ночном воздухе пыль, сопровождавшая замедленное падение бетонных обломков, устремившихся вслед за звонким хрустальным крошевом стекла, что уже покрывало собой тротуары и проезжую часть на всем обозримом пространстве улицы

Сила тяжести на Ганимеде в пять раз меньше, чем на Земле.

Именно поэтому здесь так просто удалось воплотить в жизнь многие технологии и конструктивные решения, которые до определенного времени ждали своего часа, томясь в черной глуби секретных сейфов или застыв недвижимыми и невостребованными байтами данных на жестких дисках компьютеров министерств обороны разных стран.

Ганимед — третий спутник Юпитера — стал средоточием всех помыслов, очередной надеждой на светлое будущее многих и многих народов изгаженной и перенаселенной Земли.

…Свет, внезапно пробившийся со стороны невысоких гор, сопровождался равномерным стрекотом и вибрирующим гулом вертолетных лопастей. Машина шла на небольшой высоте — вровень с плоскими крышами домов, и укрепленный на ее носу прожектор ворочался из стороны в сторону, облизывая стены зданий жадным, ищущим языком света. В красноватой юпитерианской ночи он походил на нездоровый, чуть желтоватый глаз циклопа…

— Морган, что это было, дьявол тебя раздери?! — пришел гневный вопрос на радиочастоте.

Пилот вертолета облизал пересохшие губы.

— Там что-то двигалось, сэр…

— Я не спрашиваю, что там двигалось, я спрашиваю, что за взрыв?

Глаза пилота были пустыми и блеклыми, словно в них сейчас вместо человеческого, живого блеска сконцентрировалась чернота бездонного космоса, чуть подкрашенная фантомным светом гигантского серпа Юпитера, что тяжкой дугой нависал над горизонтом.

— Ракета, сэр. «Томагавк-2000».

— Ты сошел с ума!

— Я здоров. Там что-то двигается. Я не могу больше, сэр… Они повсюду.

— Это сектор русских, идиот! Приказываю возвращаться к спускаемому модулю! Прекратить полет!

— Да, сэр… — Пустота продолжала заполнять глаза пилота. Казалось, что если приблизить взгляд к его молодому бледному лицу и пристально всмотреться, то можно будет заглянуть внутрь черепной коробки и увидеть там только ее пустоту…

Палец Ричарда Моргана, лейтенанта Военно-космических сил США, оторвался от мокрой пористой поверхности управляющего джойстика и заученным движением скинул скобку предохранителя с гашетки залповой установки «Смерч».

— Ты слышишь, Морган, ответь мне!

Капитан Джон Кински, который застыл с перекошенным лицом в обзорном отсеке транссистемного космического крейсера «Гарри Трумэн», старался зря. Лейтенант Морган был безумен. Его мозг сожрала та пустота космоса, что расплескалась вокруг на миллионы световых лет. Прессинг пляшущих вокруг сюрреалистических теней вкупе со знанием того, ЧТО явилось причиной этой пустоты и заброшенности зданий внизу, сделали свое дело.

Он больше не мог смотреть, как ползут от стены к стене, от здания к зданию эти неясно очерченные, изломанные сгустки серой субстанции.

Тупоносый армейский вертолет на секунду завис, чуть накренясь в сторону ущелья улицы, и внезапно его темный силуэт вспыхнул, взорвался остервенелым огнем, словно во тьме кто-то чиркнул пригоршней спичек, одновременно ударив в сотню тамтамов…

Шквал снарядов обрушился на стены близлежащих домов, огласив притихшие окрестности оглушительным, сливающимся в вой стаккато.

Морган непроизвольно подался вперед, насколько позволили ремни пилотского кресла.

Тени исчезли, растворились в оранжево-черных вспышках разрывов, их не стало, и лишь жалобный, переливчатый звон выбитых стекол осыпался на изуродованный тротуар…

«Ублюдки…» — мелькнула в его сознании злая, истеричная и неизвестно кому адресованная мысль.

Пилот нервно озирался, уже едва справляясь с управлением тяжелой машиной.

Язык света вновь потек по искалеченным стенам, выискивая… ЧТО?

На этот вопрос не мог ответить ни Ричард, ни Кински, ни президент США, ни сам господь бог…