Читаем без скачивания Это шоу-биз, детка! - Лена Шибан

– Какая скорая, зачем она ему теперь, – кричала она. – Васю убили. Убили-и!

Алла попыталась обнять ее, как-то успокоить, но Вера с безумным криком откинула ее руки от себя и завыла еще громче. Подъехал милицейский «уазик». Оттуда вылез милиционер и медленно пошел к ним.

– Что за шум? Почему кричим?

– Тут мужчину убили, – объяснил ему Толик.

– Кто? Эта баба что ли?

– Нет! Это его жена. Бандиты на них напали.

– И на жену тоже?

– Нет, на меня, – проговорил Игорь. Он еле держался на ногах, опираясь на плечо Аллы.

– Понятно. Скорую вызвали?

– Да.

Скорая помощь приехала через сорок минут. Вера кричала и кричала. Ее завели в дом и дали успокоительное. Алла помогла ей раздеться, уложила в постель. Ноги у Веры были ледяные, ведь она почти час пробыла на улице в одних только тапочках на босу ногу.

Никто и никогда? Никто и никогда? Вот дура! Мысли метались в голове Веры. Никто? А смерть? Никогда? Что ты скажешь о том, что случилось сейчас? Дура! ДУРА!!! Счастливая? Несчастная! Его нет! ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ! Вера с новой силой зашлась в крике.

– Да что же это такое! – Алла со страхом взирала на свою подругу. – Как с ума сошла. Она и детей-то всех перепугает своей истерикой. Когда же лекарство начнет действовать?! Я сейчас сама заору!

– Ее надо по щеке стукнуть, – прошептал Артур.

– Я тебе сейчас по шее стукну! – разозлилась Алла.

– А что? – обиделся Артур. – Я видел по телевизору, когда истерика у человека, его надо по щеке стукнуть.

Алла сама это прекрасно знала. Но одно дело знать, а другое сделать. Она задумалась. Вой не прекращался.

– Ну а куда деваться?! – громко произнесла она, словно отвечая на свой же немой вопрос, и решительно шагнула к Вере. Та, увидев ее суровое лицо, моргнула раз, другой и замолчала. Потом перевела блуждающий взгляд на дочь. «У меня же осталась она, думала Вера. От него. Дочка, подойди ко мне. Подойди к маме! Почему она стоит на месте? Я не нужна ей? Она меня совсем не любит?»

Настя боялась подойти к матери, она жалась в углу комнаты как собачонка и тихонько плакала.

– Не плачь, – шепотом успокаивал ее Артур, робко гладя по плечу. Его серые глаза тоже были полны слез.

– Не уходите, я боюсь, – плача попросила Настя.

– Детка, успокойся, мы не уйдем, – Алла погладила ее по голове, прижала к себе. Девочка тряслась в ознобе. – Да ты тоже вся промерзлась!

Она усадила ее в горячую ванну, напоила кипяченым молоком с медом и положила спать под двумя одеялами, прикорнув рядом с ее кроватью на раскладушке. Артура с Темой Алла отправила спать домой.

– Суп с плиты уберите в холодильник, завтра к отцу в больницу возьмем, пообедает горячим. Сразу спать! Артур, я на тебя надеюсь.

Настя слышала ее тихий шепот и молча плакала, забравшись с головой под одеяло. Ее отца уже нет, им некого кормить горячим супом, навещать в больнице. Алла нашла пузырек с настойкой, накапала ей пустырника, дала выпить. Вера в соседней комнате к этому времени уже уснула, но слезы продолжали катиться из ее глаз.

Следующие дни Настя и Вера провели как в тумане. Похороны, кладбище, люди, поминки. От горя они ослепли и оглохли, не соображая, что к чему. Приезжал Владимир, брат Васи, помог им с бабушкой Варей похоронить брата. Любовь Михайловна слегла в постель, узнав о смерти сына, Людмила постоянно находилась рядом с ней. Смирновы и Гончаровы тоже не бросили Веру в трудную минуту. Игорь лежал в больнице и там же давал показания. Тех семерых мужиков поймали через несколько дней. Они опять устроили драку, кто-то увидел их в окно и вызвал милицию. Трое из них недавно освободились из заключения.

Игорь рассказал, что они видели, как их дети зашли в подъезд, и остановились покурить. Те мужики пристали к ним с какой-то ерундой, им нужен был повод придраться. Слово за слово – началась драка. Трое навалились на Игоря, четверо на Васю, кто-то из той четверки пырнул его ножом. Бандиты испугались и сразу убежали. Игорь пытался встать, но у него ничего не получалось. Тогда их и нашел Толик. Вася громко стонал, но не шевелился. Он еще был жив, когда Вера выскочила из подъезда, даже попытался повернуться на бок. Она, упав рядом с ним, положила его голову себе на колени, он захрипел, однако смог прошептать своей жене, люблю вас, так жалко умирать сейчас. Супруга попыталась повернуть его на бок, не видя ножа и страшной, смертельной раны. Вася дернулся и через несколько мгновений его не стало. Тут Вера начала кричать.

Эти воспоминания постоянно преследовали их, мать и дочь. И во сне, и в горячечном бреду, когда они метались по постели, то скидывая с себя одеяла, то трясясь в ознобе, и их снова накрывали добрые, заботливые руки Варвары Михайловны. Вера и Настя тяжело болели почти три недели, сильно простудившись в тот трагический день. Встали на ноги к середине января 1985 года. Вера вспоминала Новый год двенадцатилетней давности, и слезы снова подкатывали к ее глазам. Ее единственный мужчина, любимый, родной оставил одну, как же она теперь, без него. Настя подходила к сидящей в укромном уголке матери, обнимала за шею, и они обе плакали, вспоминая отца.

Как жить дальше, зачем жить, для кого? Эти вопросы часто мучили Веру. Ночами она просыпалась и долго ворочалась с боку на бок, пытаясь прогнать неприятные мысли из головы. Часто ей становилось настолько тоскливо, что хотелось выть, как волчица на луну, и тогда она посильнее утыкалась лицом в подушку и плакала, плакала ночи напролет, тихонько подвывая и постанывая. Настя, спящая в соседней комнате, просыпалась от приглушенных звуков, а когда понимала их природу, начинала плакать сама.

Днем Вера как-то отвлекалась от грустных дум на работе, вечером спешила домой, где ее ждал шкаф, а в шкафу Васины вещи. Некоторые она не успела выстирать при его жизни, потом специально не стала. Наоборот, Вера повесила их в шкаф, гладила, закрыв глаза, и вдыхала знакомый запах. До боли знакомый. До слез. Спала она, положив рядом с собой, на Васино место, его рубашку. Однажды ей приснился странный сон. Муж стоял совершенно раздетый в поле, на голой, сырой земле. Лил проливной дождь. Вася посинел от холода и трясся как в лихорадке. Вера увидела себя рядом с ним.

– Вот и повидались, – сказал ей муж. – Иди. Долго нельзя со мной стоять.

Вера не могла и шагу ступить. Как она добровольно уйдет от него, когда так соскучилась, так исстрадалась, так измучилась от одиночества и тоски?

Прозвеневший звонок будильника прервал ее сновидение. Вечером того же дня она вытащила все его вещи и разложила на ковре в середине комнаты. Вошедшие в зал часом позже Настя и баба Варя увидели следующую картину. Вера сидела с закрытыми глазами на полу, раскачиваясь из стороны в сторону, прижимала к груди пиджак умершего мужа, целовала его и орошала слезами.

– И часто это с ней? – шепотом спросила баба Варя свою внучку.

– Почти каждый день, – ответила Настя.

– Как сумасшедшая… Надо это прекращать!

Баба Варя подошла к дочери и вырвала из ее рук пиджак. Изумленная Вера вскочила на ноги. Настя благоразумно решила, что ей лучше удалиться в свою комнату.

Вера рассказала матери все. И про свою бессонницу, постоянные слезы и переживания, а главное про странный сон. На следующий день в их квартире не осталось ни одной Васиной вещи. Куда их отнесла баба Варя, кому отдала так и осталось неизвестным. Скорее всего нищие у их маленькой церквушки получили такой подарок.

Лето, 1985

Прошло семь месяцев с тех пор, как погиб Василий. Настя ожила и даже начала смеяться. У детей процесс привыкания к случившейся беде происходит быстрее. Вера тоже немного отошла, но стала какой-то серой, дерганой. Волосы ее потускнели, глаза поблекли, она редко улыбалась, почти никогда не смеялась. Как робот ходила на работу и в огород. Они больше не собирались с друзьями на шашлыки, она ни разу не затопила баню за весну и половину лета.

В начале июля Толик наконец-то купил машину. После страшного убийства Васи, он утихомирился, перестал бегать по бабам. Теперь, наверное, и пить бросит из-за машины, думала Вера.

– Верунь, мы сделали это! – сообщил он, поймав ее во дворе. – Москвич.

– Да, я знаю, Маша мне говорила, – слабо улыбнулась Вера. – Молодцы, поздравляю. Мы с Васей тоже на машину копили, в мае бы приобрели, если бы не это…

– Подруга, ну нельзя так, перестань, надо жить дальше! Что ты себя хоронишь, у тебя вся жизнь впереди. Давайте опять соберемся вместе. Банька, шашлыки, обмоем как следует наш «москвичонок». Не возражай! Через два дня, в субботу, вечерком поедем к вам в огород. Не волнуйся, мы с Игорем все организуем.

Его напор смел ее слабое сопротивление, Вера согласилась. Даже как-то повеселела, предвкушая хороший отдых с друзьями.

Шашлыки удались на славу, баня тоже не подкачала. Мужчины пили водку, закусывая сорванными с грядки молодыми огурчиками, женская половина – пиво с копченой килькой. Сначала помянули Васю. Вера думала, как было, если бы здесь и сейчас был он, ей так его не хватало, но потом она расслабилась, повеселела. Когда дошла очередь до шашлыка, языки у всех развязались, голоса стали громче, они запели, начали танцевать и хохотать до упаду. Дети играли в мяч, бадминтон, плескались в реке. К ночи, когда все устали, утихомирились, Игорь взял в руки гитару и запел: