Читаем без скачивания Федор Черенков - Игорь Яковлевич Рабинер

Это было на знаменитом матче Лиги чемпионов «Спартак» — «Арсенал» в 2000 году. Безразличный к футболу охранник в «Лужниках» не пускал Федю — Федю! — на игру. Твердил: «Где билет?» А билета не было. Легенда уже разворачивалась, чтобы уйти. Он никогда не лез в форточку, если не пускали через дверь.

И тут это приметили болельщики. Едва не затоптали охранника. Подхватили Черенкова на руки. И буквально внесли на трибуну.

Быль это или плод фантазии — теперь уже не суть. Раз хотим верить — значит, быль. Вы ведь уже поняли, что к неповторимой личности Черенкова притягивались полулегенды, где правду от мифа с трудом отличишь. Но главное в них — не документальная достоверность, а истина.

Впрочем, наша задача как авторов книги для серии «ЖЗЛ», правила в которой чрезвычайно строги и щепетильны, — оперировать только фактами, а не мифами. Мы сделаем для этого всё возможное. Хотя, если честно, про Фёдора иной раз хочется поверить и в сказку...

4 октября 2014 года, когда боль ещё была невыносима, её надо было разделить с единомышленниками. Стоило только клич бросить — расскажите о вашем Черенкове — истории посыпались десятками.

Вот пишет Сергей Борисов, пресс-офицер УЕФА. Во время Евро-2008 сборная России под руководством Гуса Хиддинка тренировалась в австрийском Леоганге на местном стадиончике, когда Сергей и его коллега услышали приглушённый смущённый голос. Обернулись — Черенков! Тихо-тихо, чуть ли не с готовностью к отказу, мастер спросил, можно ли ему пройти туда, к полю. Просто побыть рядом со скамейкой, с футболистами. Подышать этим таким родным воздухом.

У них замерло дыхание — сам Черенков смиренно просит разрешения подойти поближе к игрокам! В этом — весь Фёдор...

А вот на призыв реагирует журналист Михаил Евсеев. Пятью-шестью годами ранее Черенков пришёл на турнир среди незрячих детей. Михаил подошёл к нему за комментарием и вначале заметил: как здорово, что вы находите время посещать и такие турниры. Это так важно для них, этих детей! Фёдор застеснялся: вот и интервью надо брать у них, настоящих героев. А я кто? Бывший футболист...

Болельщик Максим Большов рассказывает, как на матче спартаковского дубля году в 2010—2011-м Черенков стоял вместе со всеми на стадионе имени Нетто в очереди в буфет. Его, конечно, все узнавали, пытались пропустить вперёд. А он не соглашался. Так и отстоял всю очередь до конца.

Ещё один болельщик, Еркин Байдаров из Узбекистана, вспоминает, как в начале 80-х «Спартак» приехал в Ташкент — и они, мальчишки, кинулись в гостиницу за автографами. Одна из сотрудниц узнала, что Фёдор в номере, и повела ватагу пацанов туда — вот времена были! Постучали, услышали голос Черенкова: «Дверь открыта, входите». Входят — и видят Федю, едва вышедшего из душа и завёрнутого по пояс в полотенце. Улыбнулся, всё подписал, поболтал с ребятами, не выказал и капли недовольства — с какой это стати они к нему в номер нагрянули. И для них поведение Черенкова стало уроком на всю жизнь.

Журналист Александр Лидогостер рассказывает, как когда-то задумал снять о Черенкове фильм к его 40-летию. Тот долго отнекивался: «Да кто я такой? Я же ничего не выиграл. Вот если бы был чемпионом мира...»

Насилу уговорили. В один из съёмочных дней сидели у Фёдора на кухне. Журналист напомнил ему эпизод из отборочного матча Евро-1984 СССР — Португалия. Черенков, стоя перед полукругом штрафной, получил сильный пас справа. Перед ним самоуверенно возвышались две каланчи — португальские центральные защитники. Черенков принял мяч на «шведку» правой ноги — да так, что этим же касанием по дуге перебросил мяч через защитников. А сам тут же прошмыгнул в зазор между ними. Пока они разворачивались, Федя принял отданный самому себе пас — и, не опуская мяча на землю, грохнул что есть силы... в перекладину. Был бы гол — его крутили бы годами.

Услышав это, Черенков вскочил со стула. Его глаза загорелись, и он начал изображать, как именно он это делал. Это была удивительная память тела. Прошедшая сквозь годы.

Денег на фильм, кстати, в итоге не хватило. Пятиминутный ролик вышел на ТВ — и только. Обычная для нашей неблагодарной страны история. На мишуру и фальшь денег почему-то хватает всегда...

В Мадриде, узнав о смерти Альфредо ди Стефано, объявляют национальный траур и снимают с телеэфира все развлекательные программы.

А у нас умирает Черенков, включаешь телевизор — а оттуда кривляется Боря Моисеев.

* * *

...Голос у Георгия Ярцева дрогнул, а в зале установилась тишина, от которой можно было оглохнуть. Казалось, на мгновение даже перестал раскачиваться по волнам Москвы-реки плавучий ресторан, где проходил вечер первой годовщины памяти Черенкова. Каждый вспоминал человека, истории с которым у всех связаны разные, а суть — одна.

«Иногда мы, ветераны, с умышленным опозданием отдавали Феде полагавшиеся ему премиальные, — рассказывал Ярцев. — Потому что если он их получал сразу после выездной победы, то выходил из поезда и на вокзале раздавал все деньги бедным людям. Как выяснилось, такое случалось не раз».

Проняло и от рассказа Олега Романцева. Перед возвращением из ФРГ он на правах капитана «Спартака» спрашивал у игроков, какие сувениры они купили домой на те копеечные суточные, которые нашим футболистам тогда выдавали за границей.

А сам Романцев играл в том турне с травмой. «Ты что-нибудь купил домой, Федя?» — спросил он Черенкова. «Купил». — «Что?» — «Две повязки для тебя, Олег. Я же вижу, как тебе больно...»

А теперь больно всем нам. Оттого, что так хрупок оказался наш кумир, оттого, что не уберегли его и жизнь отмерила народному футболисту всего 55.

И теперь оставалось только ловить на лету воспоминания. Вот оперный певец Николай Семенов, солист Большого театра и добрый знакомый Черенкова, анонсирует со сцены любимую, по его словам, песню футболиста — «Белые крылья» Валерия Ободзинского, а затем волшебно её исполняет. Но Вагизу Хидиятуллину есть что возразить — не громко, а так, чтобы слышал только стол, за которым вместе с бывшими партнёрами Черенкова был один из нас: «Любимой песней Фёдора был “Плот” Юрия Лозы». И Ринат Дасаев подтверждает: «Да, у них с Радиком (Сергеем Родионовым. — В. Г., И. Р.) более любимой, чем “Плот”, не было...»

Тот день подарил одному из нас знакомство с родными для Фёдора людьми — его младшим братом, зубным техником Виталием, и дочкой Анастасией. И черты лица, и мягкие интонации речи брата — точь-в-точь Федины. А Настя — такая