Читаем без скачивания Шпионские истории - Анатолий Терещенко

Дело Ротмистра Савана

Исторические события с драматическим подтекстом, в которых перемешались имперские амбиции Франции, Австрии и России, геополитические интересы Пруссии и Саксонии, запутали эти страны в клубок, распутать который могли их императоры только при свете огненных баталий. Эти сражения в конце XVIII века привели к неоднократным разделам Польши и потере ее государственной самостоятельности.

25 ноября 1795 года последний король Речи Посполитой — Станислав Август Понятовский сложил свои полномочия. Государство с населением в двенадцать миллионов человек было разделено между тремя соседями — Пруссией, Австрией и Россией. После этого поляки стали искать пристанище за границей. Более осведомленные политически, молодые и сильные, нашли его во Франции.

Уже к 1797 году в составе «итальянской» армии генерала Бонапарта сражались два польских легиона под командованием Яна Генриха Домбровского. Их маршевой песней стал гимн, начинающий словами: «Еще Польска не сгинела» — (Польша еще не погибла. — Авт.) Нужно признаться, что в Отечественной войне 1812 года поляки были самыми самоотверженными из союзников Наполеона, потому что он возвращал полякам надежду на восстановление государственности, хорошо чувствуя желание этого народа к восстановлению страны.

Поляки это почувствовали летом 1807 года, когда в прусском городке Тильзите после нескольких побед Наполеона в Европе, императоры Франции и России заключили некий союз-соглашение, в результате которого стало возможным создание на отторгнутых от Пруссии и Австрии бывших польских землях, Великого герцогства Варшавского. Конечно, эта страна несравнима с Речью Посполитой, но патриотические чувства грели души многих поляков, считавших, что именно сейчас возродилась идея возврата их земель, ставших теперь российскими.

Именно в это время появляются высоко значимые слова великого польского поэта Адама Мицкевича:

«…И повторяют все с восторгом умиленным: «С Наполеоном Бог, и мы с Наполеоном!»

В Польше у Бонапарта появляется новая привязанность — молодая красивая полячка графиня Мария Валевская, с которой у императора закружился очередной роман. В мае 1810 года у Марии родился сын. Сын императора Франции! Александр Валевский стал со временем известным дипломатом, сенатором Франции.

Поляки восприняли эту любовную интрижку как доказательство того, что Наполеон не бросит их на пути возрождения Большой страны. Мария становится национальным символом, народной героиней.

А что Россия? Она видит в образовавшемся герцогстве не что иное, как трамплин для Наполеона, с которого он готов прыгнуть в ее сторону, чтобы покорить силой Великой армии очередную страну.

Начавшая Первая Отечественная война 1812 года подтвердила правильность этих выводов. 24 июня в шесть часов утра войска Наполеона вошли в российский город Ковно, форсировав реку Неман. Вместе с французами втянется в Россию и 5-й (Польский) почти стотысячный корпус, который примет участие практически во всех важных сражениях этой войны.

Кстати, он будет почти весь уничтожен на русской земле, а его остатки будут задействованы в качестве конвоя для сопровождения императора во время его поспешного бегства из России в ноябре, после катастрофы на Березине. В последней битве под Лейпцигом в октябре 1813 года польские части, возглавляемые Юзефом Понятовским, не уступали в храбрости самим французам. За самоотверженность и мужество Понятовский был произведен в маршалы Франции и погиб через день после получения этого высокого звания.

Война закончилась победой русского оружия. Император Александр I решил польский вопрос достойно для поляк. Великое Герцогство Варшавское превратилось после войны в Царство Польское в составе России с широкой автономией и своей Конституцией.

Именно в это время было впервые продемонстрировано мастерство нашей контрразведки в оперативной игре с противником. Отставной ротмистр Русской армии Давид Саван в 1810 году проживал в Великом Герцогстве Варшавском — вассальном государстве Наполеона. Потеряв заработок в связи с увольнением, он и его семья длительное время испытывали материальные затруднения. Пытался устроиться в школу преподавателем, но всегда получал отказ. Эти трудности были искусственно созданы сотрудниками военной разведки Герцогства, считавшими его наиболее подходящей кандидатурой для вербовки в качестве агента для работы против России.

В поисках заработка недели проходили за неделями, а руководители учебных заведений всякий раз давали ему «от ворот поворот». Другие, подобные ему знакомые устраивались, и тогда Давид стал догадываться, что он кому-то нужен в другом качестве. Момент истины наступил в один из мрачных зимних дней, когда с ним встретился сотрудник местной полиции и сказал, что его хочет видеть начальник Генерального штаба и руководитель разведки герцогства, генерал Фишер.

— Чем я ему могу быть полезен? — спросил Давид.

— Наверное, заслужили, пан Саван. Не каждому доводится беседовать с таким высоким начальником, — вполне логично ответил полицейский.

На встрече Фишер поинтересовался семейным положением.

— Гол как сокол, — ответил ротмистр, — и никаких перспектив.

— А я их вам нашел, — улыбнулся военный чиновник.

— ???

— Да, да, нашел.

— И чем же я должен заниматься?

— Вы должны помочь герцогству в выяснении некоторых обстоятельств по военным вопросам в России, — заметил Фишер. — Суть их будет вам доведена только после согласия. Согласитесь, вам и вашей семье будет обеспечено безбедное существование.

Давид Саван согласился на сотрудничество и зимой 1811 года, получив подробный инструктаж по выполнению секретного задания и деньги, отправился в Вильно. Он как русский патриот заранее решил, что на российской территории придет с повинной. Так и случилось. В городе он обратился к начальнику гарнизона и рассказал все, как было. К работе со сдавшимся агентом подключились контрразведчики из Особой канцелярии, которые не могли упустить такой благоприятной возможности, и по приказу Барклая-деТолли включились в оперативную игру.

Офицеры военной контрразведки отправили к Фишеру своего агента с обилием «правдоподобных» дезинформационных материалов, мастерски подготовленных в штабе 1-й российской армии.

Наполеоновская армия сидела на скудном пайке в плане информации о Русской армии, поэтому данные новоявленного французского «шпиона», отставного ротмистра Савана, поразили своей глубиной и достоверностью. Фишер был доволен. Он приказал устроить агента в ведомство барона Биньона — руководителя секретной службы передового базирования наполеоновских войск и французского резидента в Варшаве.