Читаем без скачивания Бомбы сброшены! - Гай Гибсон

Проведя большую часть войны в Германии в качестве пленного, я слышал о Хансе-Ульрихе Руделе. Его подвиги на Восточном фронте на своем пикирующем бомбардировщике время от времени широко освещались немецкой прессой. Поэтому мне было очень интересно встретиться с ним, и вот в июне 1945 года такая возможность представилась. Незадолго до этого Рудель потерял одну ногу до колена, как он и описывает это в своей книге. Во время этого визита комендантом Тангмера был хорошо известный в Королевских ВВС Дик Этчерли. Вместе со мной были Франк Гэри, Боб Так (который вместе со мной находился в плену в Германии), «Разз» Берри, Хок Уэллс и Роланд Бомон. Мы все решили попытаться любым путем достать Руделю хороший протез. К величайшему сожалению, нам не удалось этого сделать. Хотя все было подготовлено для обмера культи, оказалось, что ампутация была проведена совсем недавно, и протез просто нельзя было приспособить к свежей ране. Крайне неохотно мы отказались от своей затеи.

Все мы когда-нибудь читали автобиографию, написанную одним из тех, кого мы хоть раз встречали. Это гораздо интереснее, чем читать автобиографию совершенно неизвестного тебе человека. Эта книга — отчет Руделя о его службе в Люфтваффе в течение всей войны в основном на Восточном фронте, написанный им самим. Я не согласен с некоторыми его выводами и кое-какими мыслями. В конце концов, я воевал по другую сторону линии фронта.

Книга получилась не всеобъемлющей, так как рассказывает всего лишь об одном человеке — пусть даже очень храбром. Поэтому описание войны вышло у него очень односторонним. Но все-таки книга проливает свет на противников Руделя по Восточному фронту — русских летчиков. Вероятно, это самый интересный материал во всей книге.

Я был счастлив написать это короткое предисловие к книге Руделя, хотя и виделся с ним всего два дня. Однако по любым меркам он очень отважный человек, и я желаю ему счастья.

Глава 1

От зонтика до пикирующего бомбардировщика

1924 год. Мой дом — это домик приходского священника в силезской деревушке Зайфердау. Мне 8 лет. В воскресенье мои родители отправляются в соседний городок Швайндниц на «День авиации». Я страшно расстроен, потому что мне не позволено пойти вместе с ними. Но после возвращения родители подробно рассказывают обо всем, что видели там. Именно тогда я услышал о человеке, который спрыгнул с огромной высоты с парашютом и благополучно спустился на землю. Это привело меня в восторг, и я долго выпытывал у сестер точное описание человека и парашюта. Мать сшила мне маленькую модель, я подвесил к нему небольшой камень. К моей огромной гордости камень и парашют плавно опустились на землю. И тогда я подумал, что и сам могу проделать то, что сумел сделать камень. Поэтому, когда в следующее воскресенье я на пару часов остался дома один, то решил, не тратя времени даром, проверить на практике свое открытие.

Лестница на второй этаж! Я влез на подоконник с зонтиком, распахнул окно и быстро глянул вниз. Я прыгнул раньше, чем успел испугаться. Я приземлился на мягкую цветочную клумбу. К своему огромному изумлению, я подвернул ногу, болели буквально все мышцы. Увы, зонтик меня подвел. Он вывернулся наружу и ничуть не затормозил мое падение. И, тем не менее, я не изменил своего решения: я буду летчиком!

После короткого флирта с современными языками в местной школе я обратился к классическим и занялся изучением греческого и латыни. В Загене, Ниски, Герлице и Лаубане — моего отца переводили из одного местечка в другое в любимой провинции Силезия — завершилась моя школьная учеба. Все выходные я целиком посвящал занятиям спортом, включая мотоцикл. Летом я занимался легкой атлетикой, зимой лыжами, это укрепило мое здоровье и помогло в дальнейшем. Я получал удовольствие от всего, не специализируясь ни на чем конкретно. Наша маленькая деревенька не могла помочь расширить кругозор, и все мои познания о спорте были почерпнуты из журналов. Например, я занимался прыжками с шестом, используя жердь, на которой моя мать сушила белье. Лишь позднее с бамбуковым шестом я сумел взлететь на серьезную высоту. Десятилетним мальчиком я отправился в Эйленбург, до которого было 35 километров, на лыжах, подаренных мне на Рождество. Так я самостоятельно научился ходить на лыжах. Я уложил пару досок на козлы для пилки дров, соорудив подобие трамплина. При этом я все-таки постарался, чтобы сооружение оказалось по возможности надежным. Потом я сел на свой велосипед с мотором и дал полный газ. Я взлетел с трамплина в воздух. Благополучно приземлившись, я тут же круто развернулся, чтобы совершить новый прыжок. Но мне никогда не приходило в голову, что, кроме всего этого, я должен был прилежно учиться, и это сильно огорчало моих родителей. Зато я постоянно испытывал терпение учителей самыми невероятными выходками. Вопрос о моем будущем становился все более острым по мере приближения выпускного вечера. Одна из моих сестер изучала медицину, а потому даже не поднимался вопрос о том, где найти крупную сумму, которую пришлось бы потратить, чтобы выучиться на гражданского пилота. К сожалению. И потому я решил стать спортивным тренером.

Совершенно неожиданно были созданы Люфтваффе, что привело к большой нехватке офицеров. Такая паршивая овца как я почти не имела шансов пройти сложные вступительные экзамены. Несколько знакомых парней, которые были старше меня, ранее пытались это сделать, но потерпели неудачу. Судя по всему, проходил лишь один человек из десяти, и я даже не мог вообразить, что окажусь среди этих десяти процентов счастливчиков. Однако судьба решила иначе. В августе 1936 года у меня в кармане лежало направление в летную школу, находящуюся в Вильдпарк-Вердере, куда я должен был прибыть в декабре. После этого я провел два месяца в рабочем лагере в Нейссе. А потом молодые рекруты попали в жернова военной школы в Вильдпарк-Вердере. Первые шесть месяцев заняла начальная военная подготовка, превратившая нас в пехотинцев. Самолеты мы видели лишь на земле, когда мы случайно оказывались на аэродроме, что было большим развлечением в унылой жизни. Нам запрещалось курить и пить, свободного времени почти не было. А если учесть, что столица со всеми ее соблазнами находилась совсем недалеко, то можно представить, как нам было нелегко. Я с отвращением вспоминаю этот период вынужденной трезвости, и это еще мягко сказано. Но я не получал плохих отметок ни по военным дисциплинам, ни по физической подготовке, поэтому мой командир лейтенант Фельдманн не имел ко мне претензий. Однако я ухитрился отличиться и кое в чем другом, а потому заработал несколько сомнительную репутацию.