Читаем без скачивания Место на серой треуголке - Никита Фроловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что же Вам нравится? "Наш современник"?
– На "Наш современник" мне вообще наплевать.
– Мы просто стараемся быть в центре общественной жизни.
– Врете, врете, вы хотите создать из себя центр общественной жизни. Вы и ко мне пришли, чтобы поднять авторитет вашего журнала. Но это ваше дело.
– А как Вам прошедший Съезд народных депутатов?
– Никак. Видите ли, чем отличается наше буржуазное общество от западного. Там люди занимаются промышленностью и творчеством, у нас же все занимаются политикой. А я хочу заниматься только собой.
– Вы очень примитивно все изобразили.
– Не мое дело вдаваться в это глубоко.
– А почему Вы отказались от звания Героя Социалистического Труда?
– Я не буду сейчас говорить о том, как это звание себя скомпрометировало. Просто я вообще не понимаю, как можно быть героем труда. Ты работаешь больше других, получай больше других, но при чем тут героизм. Героизм на фронте, в экстремальных условиях. А в труде надо не награждать тех, кто преодолевает экстремальные условия, а наказывать тех, кто их создает.
– Но ведь "Битлз" получали ордена Британской империи.
– Я не "Битлз", а орден Британской империи не звание Героя Соцтруда, тем более, в моем случае говорить о труде вообще не приходится, такого бездельника, как я, редко можно встретить.
– А кого из мульти-литераторов Вы считаете близким себе?
– Из нынешних никого.
– А из прошлых?
– Тоже никого.
– Что же Вам никто не нравится?
– Нет, почему? Мне нравится очень много разных книжек.
– Какие, например?
– О, это тема для отдельного разговора. Приходите еще, я вам расскажу, а сейчас простите, я должен принять журналиста из "Штерна", он уже четыре месяца ждет встречи.
– Большое Вам спасибо.
– Что вы? Не за что. Очень рад был с вами побеседовать.
Л. и В. ходили, искали винный магазин.
– Сейчас бы пива, – сказал В.
– Да вряд ли найдем…
Они купили сухого вина, поднялись в каком-то подъезде на подчердачный этаж. Там стоял строительный "козел". Усевшись на него, Л. попытался открыть бутылку зубами. В. забрал у него, опалил пластмассовую пробку спичкой, и от этого она снялась зубами, как по маслу.
– Знаешь, браток? Что я на днях узнал, – сказал Л.
– Ну?
– О, я узнал ужасные вещи. Говорят, что мы с тобой муж и жена.
– Да ну?
– Муж и жена.
– А кто говорит?
– Да все уже знают.
– А кто муж, а кто жена?
– Вот это я пока не выяснил точно, разное говорят, но я выясню.
– Ты выясни, браток.
Они пили уже вторую бутылку, уже было весело.
– Вот если нас сейчас повяжут, – сказал В., – то потом обязательно все скажут, что мы тут целовались, – и он нежно повел плечом.
– Сосались, – сказал Л.
– А для отмазки вина прихватили.
– Якобы выпить негде.
Через некоторое время они вывалились из подъезда, веселясь и подпрыгивая, изображали на разный манер голубых.
– А ты хорошенький!
– Я тебе нравлюсь?
– Ужасно, ты такой голубой.
– Да и ты молодец, только ты побрейся.
– Я побреюсь.
– Я не гомосексуалист, – сказал В. проходившему мимо человеку, – я просто женщина, заключенная в мужское тело. Человек отшатнулся и пошел быстрее.
– Слушай, – вдруг сказал В. – ты любишь ездить на машине?
– Люблю, – скаал Л.
– Машину угнать очень легко, надо выдернуть шнур и выдавить стекло.
Они долго бродили вдоль разных машин, но ни выдернуть шнур, ни выдавить стекло не удалось. Л. предложил разбить стекло. Нашли кусок арматуры, но стоило размахнуться, как обязательно кто-то ходил, выглядывал в окно и вообще все мешало.
– Может быть, нам поймать машину и убить шофера, – сказал Л.
– Задушить?
– Нет, можно зайти к кому-нибудь поблизости, взять нож и убить его ножом, а тело спрятать в багажник.
– А мы не будем потом страдать и мучиться, как Раскольников?
– Ну, что ты? – убежденно сказал Л., – он в идее разочаровался, фашист.
– Я всегда знал, что преступные замыслы рождаются именно так, – сказал В., – а кто же тут поблизости живет?
Через некоторое время они выбрели на кафе, рядом с которым стояли хиппи и еще какие-то тусовщики.
– Выпьем кофе? – делая ударение на "кофе", сказал В.
Они стояли за столиком, мимо шел волосатый юноша.
– Погоди, – сказал Л.
– Да? – волосатый повернулся к нему.
– Ты – хиппи?
– Да! – радостно улыбнувшись, сказал тот.
– А мы из того города, где вас очень не любят.
Хиппи помрачнел.
– Не обращай на него внимания, – сказал В., – он такой ужасный любер, да и я тоже любер. Ты что тут делаешь, – вдруг грозно сказал он.
Хиппи смотрел под ноги и молчал.
– Откуда ты, хиппи?
– Из Питера.
– О, из Ленинграда! – они переглянулись.
– Поезжай скорей домой, и чтоб мы тебя больше здесь не видели.
Приятели потолкали еще кого-то и вышли на улицу. Зашли в близлежащую столовую. Пили вино, которого оставалось еще много в сумке. Угощали солдата, сидевшего с ними за одним столом, спрашивали тяжело ли служится, рассказывали армейские истории.
– Но ты понимаешь, браток, – сказал ему Л., – на самом деле нас в армию не берут. Который год просимся, а не берут.
– Мы психи оба, будем по своим стрелять, – сказал В.
– Нам все равно, – подтвердил Л.
В. закурил. Тут же к ним подошла буфетчица:
– Я давно за вами наблюдаю, распиваете, а теперь еще и курить будете. Что, вызывать уже?
– Ой, вот вызывать не стоит, – сказал В.
– Не надо, тетенька, – попросил Л., – мы курить больше не будем, и вот-вот уйдем.
Буфетчица отошла. Солдат тоже ушел.
Они уходили уже совершенно пьяные. Тусовочное кафе уже было закрыто. Но рядом толклись металлисты и еще непонятные.
– Вы кто? – бросился к ним Л.
– Мы КСП.
– И кого вы любите, кого слушаете?
– Визбора слушаем, Высоцкого.
– Ну и дураки, – мирно сказал он, – слушайте ансамбль "Лед Зеппелин".
Он отвернулся и увидел как его приятель трясет металлиста и кричит. Другие металлисты не вмешивались.
Л. тоже схватил металлиста:
– Ты что? Тебе что? – орал Л.
– Он спрашивает, почему у меня хайр, – сказал металлист.
– А почему у тебя хайр? – грозно сказал Л.
Металлист вырвался и побежал, остальные тоже.
– Стой, гады, – кричал В.
– Мрази, – кричал Л., – окружай их, окружай.
Они побежали за ними.
– На Гоголя сваливай, на Гоголя, – кричали друг другу металлисты.
– Мы от
