Читаем без скачивания Родом из села Залесова. - Сергей Панфилов

За калиткой Фрола поджидало шестеро человек. Он приветливо сказал:

– Здорово, мужики! Зачем позвали?

Никто не ответил. Все произошло быстро. Фрола подхватили под руки, валя назад, схватили за ноги, подняли повыше, копчиком долбанули об землю и отпустили.

Боль пронзила Фрола до мозга. Он мучительно ахнул и завалился на бок.

Плюясь, шепотом ругаясь, мужики затопали прочь. Стало тихо.

Елизавета, сидя в горнице, слышала тупой удар, вскрик и обмерла от испуга. Но, приходя в себя, чувствуя беду, она вскочила на ноги, перекрестилась и выбежала за калитку.

Она увидела мужа, он лежал на боку.

– Фролушка, милый! – крик Елизаветы полетел по сонной улице. Она заплакала, зарыдала, наклонилась над мужем.

Он открыл глаза. Посмотрел мутным взором на жену. Еле ворочая языком, прошептал:

– Вот и пожил…

На крик и плач Елизаветы сбежались соседи. Фрола подняли, занесли в избу, положили на лавку. Он потерял сознание…

Умирал Фрол мучительно. Болело отшибленное нутро. Мочился он кровью. Елизавета смотрела на мужа, вздыхала и плакала. А потом, набравшись духу, спрашивала:

– Фролушка, вижу я, что ты помираешь. Рада бы сказать иное, да не могу. Потому что помрешь ты, с чем твоя бессмертная душенька к Господу придет, какими делами Его обрадует, чем оправдается? Фролушка, давай я к тебе батюшку приведу. Покаешься ему в своих грехах, причастишься Христовых Таин, тебе легче станет. Пригласить батюшку?

Фрол, слыша слова супруги, скрипел зубами, мотал головой и, набравшись сил, задыхаясь, отвечал:

– Даже не думай! Не верю я в Бога. Нет Его! Смерти я не боюсь. Каяться мне не в чем. Жил я честно. И других этому же учил. Я Ленина признаю. Партию. А не вашего Боженьку. Нет Его, нет! Если Он есть, то почему Он допускает в мире такие несправедливости? Нет Его, нет! И не нужен Он мне. Все. Точка.

Он замычал, заскрипел зубами. Из уголка губ потекла кровь.

Елизавета обтерла ее и смотрела на мужа. Он все метался по кровати, скреб грудь ногтями, что-то перебирал руками.

Внезапно он затих. Елизавета со страхом смотрела на мужа. У Фрола расширились глаза. В них отразился ужас. Он широко раскрыл рот и, зажмурившись, словно проглотил что-то горькое. Выдохнул и умер. Елизавета побежала по улице – звать помощников.

Фрола обмыли, обрядили в чистые одежды, положили в гроб. Фрол строго-настрого наказал, чтобы не было никакой поповщины – креста, молитв, отпевания. Креста-то он сам не носил и другим не советовал. Он лежал в гробу – руки вдоль туловища, словно у Ленина.

Приходили с ним попрощаться товарищи по партии, сочувствующие. Утешали Елизавету, говорили, что ее муж героически погиб в борьбе за советскую власть, за светлое будущее, память о нем вечно будет жить в наших сердцах.

Елизавета согласно кивала головой, плакала…

Похоронили Фрола на местном кладбище – без креста, без вечной памяти. Помянули и разошлись. Елизавета стала жить вдовой. Сына растить. Да Бога она никогда не забывала. А память о Фроле осталась у нее на сердце горькой зарубкой.

В Ветохино организовали колхоз. Елизавете настойчиво предлагали: «Вступай!» Она же не хотела совместно трудиться с колхозниками. Работала на себя. Когда очень уж докучали, то она поворачивалась к агитатору задом, чуть наклонялась вперед и, сильно шлепнув себя по ягодицам, говорила:

– Вот где я видела ваш колхоз!

Но жизнь все-таки брала свое. Сережу пришлось отдать в сельскую школу, чтобы он обучался грамоте.

В селе появилось радио. В клуб привозили и показывали советские кинофильмы – «Путевка в жизнь», «Веселые ребята», «Волга-Волга» и другие. Жизнь продолжалась.

В Советском Союзе объявили «безбожную пятилетку». Коммунисты планировали к 1942 году полностью покончить с религией в стране. Шла борьба против врагов народа. Людей забирали, как тогда говорили – «по линии НКВД».Колхозников, рабочих, инженеров, врачей, священнослужителей, артистов… Судили. Кого-то расстреливали. А большинство из осужденных отправляли в лагеря – на стройки социализма. Да, социализм строился руками заключенных.

По всей стране, по всему Советскому Союза, словно раковые опухоли, расползлись лагеря. Печально знаменитый ГУЛАГ.

22-го июня 1941 года фашистская Германия напала на Советский Союз. Началась Отечественная война. Это нападение, эта война, всколыхнули страну. Уже не было и речи о «безбожной пятилетке». Иосиф Сталин вынужденно обратился к патриотизму русского народа. Открылись уцелевшие храмы. Был избрал Святейший Патриарх Московский и всея Руси Сергий (Страгородский). Армии вернули погоны. Воины проявляли чудеса героизма. Помогал Бог. И 9-го мая 1945 года фашистская Германия была повержена. Мирная жизнь вернулась в страну. Надо было жить. И люди жили, и работали, и радовались жизни, кто как мог.

Сергей Фролович Сарычев повзрослел. Отслужил три года в Советской армии и вернулся домой. Получил он хорошую профессию – водителя. Она всегда была востребованной.

Елизавета с любовью смотрела на сына. Вот он сидит за столом, неторопливо ест суп. Чем-то он напоминал ей мужа – Фрола, которому она сохранила верность, замуж больше не выходила.

Подавая на стол сковороду с жареной картошкой, Елизавета осторожно говорила:

– Сереженька, стара я уже становлюсь. Хорошо бы молодую хозяйку в дом привести. Маме помощницу. Жить в любви и согласии.

Елизавета убрала со стола сковороду, поставила кружку с горячим чаем. Вновь говорила:

– А то помру и внучков не понянчу. А так хочется на ноге твоего парнишонка покачать.

Сергей вставал из-за стола, обнимал мать за плечи, целовал в щеку и отвечал:

– Не грусти, мама! Посмотрим…

Вскоре в селе Боевой, Сергей познакомился с хорошей, пригожей девушкой. Звали ее Натальей. И погуляли-то они всего ничего – недолго. Но Сергей понял сердцем – моя суженая и другой мне не надобно.

Однажды вечером Сергей взял Наталью за руку, посмотрел ей ласково в глаза и сказал:

– Наташенька, милая ты моя! Люба ты мне стала за эти недолгие деньки нашего знакомства. Прикипел я к тебе сердцем и не хочу тебя отрывать от него – больно будет. Знаешь что, выходи за меня замуж!

Наташе тогда двадцать два года исполнилось. Молодая девица, красивая, кровь с молоком. Да, хотела она семью создать, чтобы с мужем жить, детей ему рожать. Поэтому, немного смущаясь. Она ответила:

– И ты мне люб, Сереженька! Я не против замуж за тебя выйти, согласна.

Сергей обнял свою суженую и радостно приник к ее губам…

Поженились Сергей и Наталья. Расписались в Загсе. Получили отметки в паспорте: Сергей – муж, Наталья – жена. Справили скромную свадьбу. Началась для молодоженов совместная жизнь.

Елизавета радовалась сердечно. Исполнилось ее желание – сын, Сережа, женился. Привел в дом супругу. И девушку-то взял за себя хорошую – спокойную, добрую, работящую. Мир да любовь вам, детки! Живите счастливо.

Сергею и Наталье почему-то не захотелось жить в Ветохино. Задумал Сергей переехать на жительство в Залесово. Присмотрел он там недорогой дом, договорился с начальством. Ему сказали: «Водители нам нужны. Приезжай!»

Уволился он из Ветохинского хозяйства. Утром погрузили домашний скарб на машину. Елизавета сходила на кладбище, чтобы с Фролом попрощаться. Постояла возле могилки, помолчала, вспомнила прошлое, всплакнула. Сказала на прощанье:

–Бог тебе Судья, Фролушка! Не знаю, чем тебе помочь. Сам ты отказался от помощи Божией. А я против твоей воли не хочу пойти. Прощай, мой дорогой.

Вытерла она слезы. Поклонилась в пояс могилке. И пошла, не оборачиваясь, к выходу кладбищенскому. И чувствовалось ей, что словно бы Фрол смотрит ей в спину сожалеющим взглядом, хочет что-то сказать и не может…

Елизавета подошла к машине. Сергей сел за руль. Мать и жена рядом. Заработал мотор, и машина, покачиваясь на ухабах, направилась в сторону Зелесово. Прощай, Ветохино! Прощай, прошлое! Здравствуй, новой, неизведанное!

В Залесово Сергей стал работать шофером в хозяйстве. Наталья устроилась работать на Кордон. Так называли местные жители таежную глушь, начинающуюся чуть в стороне от Залесова.

Здесь стеной стояли сосны – толстоствольные, раскидистые. А то – высокие, стройные, словно корабельные мачты.

Мужики срезали автопилами сосны ближе к корню. Они, жалобно проскрипев, теряя опору, с шумом падали на землю. Ветви обрубали. Трактора волокли древесину к реке. Работники пилили сосняк на бревна. Сталкивали в воду, скрепляли одно с другим, формируя плоты, которые погонят вниз по реке к месту назначения. Работа тяжелая, ничего не скажешь. Но хоть вольная. Да и деньги платили неплохие.

Наталья недолго проработала на Кордоне, потому что почувствовала себя непраздной – забеременела.

Елизавета, когда узнала, что невестка в положении, обрадовалась, расцеловала ее в щеки и наказала:

– Роди мне внука!

Наталья, смущаясь, ответила:

– Я не знаю… как получится.

Но Елизавета была категорична, настаивала: