Читаем без скачивания Задачи современной антропологи и ее отношения к другим наукам - Дмитрий Анучин

Объектъ изслѣдованій современной антропологіи опредѣляется зоологической группой рода "человѣя" (homo), разсматриваемой какъ не отношенію къ входящимъ въ составъ ея разновидностямъ, такъ и въ ея цѣломъ, въ ея отношеніи къ другимъ зоологическимъ группамъ. Соотвѣтственно двумъ категоріямъ явленій, которыя представляются намъ природою человѣка, именно явленіями его физической жизни и его психической дѣятельности, антропологія включаетъ въ кругъ своихъ изслѣдованій, какъ сравнительно-анатомическое, такъ и сравнительно-психологическое изученіе человѣческихъ разновидностей. Что касается перваго, то оно исходитъ отъ строенія нормальнаго, здороваго типичнаго человѣка бѣлой, или точнѣе Европейской расы и сравниваетъ съ нимъ тѣ варіяціи, особенности и уклоненія, которыя заключаются у различныхъ, болѣе или менѣе обширныхъ, группъ человѣческихъ особей. Изъ ряда многообразныхъ варіяцій, выдѣляются прежде всего тѣ, которыя обусловливаются поломъ, возрастомъ, за тѣмъ тѣ, которыя свойственны болѣе или менѣе обширнымъ группамъ взрослыхъ особей различныхъ расъ. Вслѣдствіе почти безконечной индивидуальной измѣнчивости человѣка и отсутствія рѣзкихъ различій между близко-сродными разновидностями, выдѣленіе типичныхъ признаковъ послѣднихъ, требуетъ нерѣдко весьма внимательнаго сличенія. Необходимо тщательное изученіе и сравненіе мельчайшихъ индивидуальныхъ признаковъ значительнаго числа особей, чтобы вывести типичные признаки свойственные извѣстной этнической группѣ, опредѣлить предѣлы измѣнчивости этихъ признаковъ и, въ случаѣ присутствія въ данной группѣ нѣсколькихъ типовъ, выдѣлить и разграничить ихъ. Простаго сравненія здѣсь часто не можетъ быть достаточно, и приходится прибѣгать къ измѣреніямъ и къ выводу среднихъ чиселъ, какъ кто дѣлается и другими науками, при изученіи варіирующихъ явленій и формъ, напримѣръ, метеорологіей, статистикой и даже зоологіей, при изслѣдованіи видовъ, богатыхъ разновидностями. Само собою разумѣется, что констатируя тѣ или другія различія, наука не можетъ ограничиваться только ихъ описаніемъ, но должна стремиться уяснитъ себѣ, по возможности, ихъ значеніе, опредѣлить ихъ относительную важность, составить понятіе объ ихъ генезисѣ. Для этой цѣди антропологіи приходится прежде всего обращаться къ даннымъ сравнительной анатоміи и эмбріологіи, иногда также патологіи и этнографіи. Только при помощи этихъ наукъ, можно надѣяться объяснить многія особенности, являющіяся или такъ называемыми "животными образованіями", или "остановками въ развитіи", или патологическими уклоненіями, или, наконецъ, искуственными деформаціями. Но этого мало; является вопросъ: чp3;мъ вызываются эти, варіяціи, какъ мы можемъ объяснить себѣ ихъ появленіе, чѣмъ обусловливается ихъ большее или меньшее распространеніе? Прилагая къ человѣческимъ разновидностямъ общую для органическихъ формъ теорію трансформизма, наука стремится заглянуть въ прошедшее, составить себѣ понятіе объ исторіи развитія человѣческихъ видоизмѣненій. Для разъясненіи всѣхъ этихъ вопросовъ наука должна; пользоваться, къ сожалѣнію довольно скудными средствами и, часто, весьма отрывочными данными. Средства эти ограничиваются только наблюденіемъ надъ нынѣ живущими племенами и тѣми указаніями, которыя могутъ доставить исторія, археологія, палеонтологія. Наблюдая нынѣ живущія племена въ ихъ естественной обстановкѣ, при различныхъ, окружающихъ ихъ, внѣшнихъ условіяхъ, замѣчая тѣ физическія измѣненія, которыя происходятъ съ человѣческими особями и группами при ихъ переселеніи изъ однихъ странъ въ другія, изучая проявленія въ человѣческомъ родѣ измѣнчивости, наслѣдственности, естественнаго и полового подбора, борьбы на существованіе, смѣшенія и вымиранія племенъ, наука старается уяснитъ степень и родъ вліянія, оказываемаго окружающей природой и условіями жизни на человѣка и пытается опредѣлить законы, управляющіе ее естественною жизнью и развитіемъ человѣчества. Съ другой стороны, сопоставляя результаты изслѣдованій современныхъ племенъ съ данными исторіи и съ результатами археологическихъ и палеонтологическихъ изысканій, антропологія составляетъ себѣ понятіе о племенахъ и народахъ нынѣ несуществующихъ и о типѣ человѣка въ отдаленные, доисторическія періоды его существованія. Конечно всѣ эти данныя еще весьма отрывочны и скудны, но онѣ драгоцѣнны для насъ, какъ свидѣтельства нашей глубокой древности; при томъ, слѣдуетъ замѣтить, что эти прямыя данныя, могутъ быть еще нѣсколько дополняемы косвенными, доставляемыми, отчасти, анализомъ физической организаціи человѣка и эмбріональнаго развитія, а, отчасти, сравнительно – психологическимъ изученіемъ человѣчества.

Это послѣднее, именно сравнительно-психологическое изученіе, составляетъ одинъ изъ важнѣ йшихъ отдѣловъ антропологіи. Какъ зоологъ, изучающій тѣхъ или другихъ животныхъ, особенно высшихъ, не ограничивается только изслѣдованіемъ ихъ физической организаціи, но старается также составить себѣ понятіе объ ихъ образp3; жизни, инстинктахъ, проявленіяхъ умственныхъ способностей; то тѣмъ болѣе явленія этой категоріи должны интересовать насъ при изученіи человѣка, психическая природа котораго представляетъ такое высокое развитіе. Если различныя формы голосовыхъ звуковъ являются характерными признаками для многихъ видовъ птицъ; если соціальные инстинкты муравьевъ составляютъ одну изъ типичнѣйшихъ особенностей этихъ насѣкомыхъ; если различные типы построекъ пчелъ и осъ служатъ однимъ изъ важныхъ критеріевъ для различенія ихъ видовъ, то очевидно, что при изученія человѣческихъ разновидностей, данныя лингвистики, сравнительной психологіи и этнографіи должны имѣть еще гораздо большее значеніе. Различія въ строеніи языковъ часто рѣзче разграничиваютъ между собою племена, чѣмъ ихъ физическіе признаки; формы первобытныхъ религій и культуръ могутъ быть болѣе характеристичными, чѣмъ контуръ черепа или цвѣтъ кожи. Правда, мы имѣемъ доказательства, что народы нерѣдко мѣняютъ съ теченіемъ времени свой языкъ и заимствуетъ одинъ отъ другаго культуру и религію, и что признаки физическія вообще, устойчивѣе психическихъ; но, съ другой стороны, мы знаемъ также, что и физическіе признаки могутъ подвергаться, съ теченіемъ времени, измѣненію, и что распредѣленіе формъ примитивнаго быта и культуры, можетъ иногда въ очевидномъ соотвѣтствіи съ степенью физической организаціи племенъ и съ особенностями населяемыхъ ими территорій. Во всякомъ случаѣ, наше знаніе о человѣческихъ разновидностяхъ было бы далеко неполнымъ, если бы мы не приняли во вниманіе, столь характерныхъ, для нѣкоторыхъ изъ нихъ явленій жизни психической и соціальной. Притомъ, какъ было уже замѣчено выше, анализъ этихъ явленій, въ особенности, какъ они представляются намъ у народовъ нецивилизованныхъ, можетъ разъяснить намъ до нѣкоторой степени процессъ ихъ первоначальнаго развитія; а слѣдовательно, и способствовать пониманію человѣческой природы вообще.

Кромѣ изученія расъ въ сравнительно-анатомическомъ, біологическомъ и психологическомъ отношеніяхъ, кромѣ изслѣдованій первобытной исторіи человѣка, въ задачи антропологіи входитъ еще систематическое описаніе племенъ и составленіе ихъ естественной классификаціи. Анализируя свойственные племеннымъ группамъ признаки и особенности,, изучая географическое распространеніе переселенія, смѣшеніе, образованіе и вымираніе народовъ, наука, въ концѣ концовъ, имѣетъ въ виду синтезъ, – сведеніе своихъ фактовъ въ опредѣленную систему. такимъ синтезомъ и можетъ быть въ естественной исторіи человѣка классификація, т. е. распредѣленіе отдѣльныхъ разновидностей по ихъ естественному сходству. Если бы мы могли прослѣдить физическое и психическое развитіе человѣчества, съ древнѣйшихъ моментовъ его существованія, и уяснить процессъ его постепеннаго развѣтвленія на значительное число, отчасти вымиравшихъ, впослѣдствіи, разновидностей, и если бы при томъ можно было постигнуть тѣ условія, которыми это развитіе и развѣтвленіе въ разныхъ случаяхъ вызывалось, то задача антропологіи была-бы достигнута и самопознаніе человѣка сдѣлало бы громадный шагъ впередъ. Задача эта, однако, настолько громадная, а средства, имѣющіяся дли ея разрѣшенія, такъ скудны, что человѣчество, по всей вѣроятности, никогда не будетъ въ состояніи разрѣшить ее вполнѣ. Наши знанія въ этомъ отношеніи, подобно тому, какъ въ извѣстной степени, и знанія зоологовъ, ботаниковъ, геологовъ – относительно царства животнаго; растительнаго и ископаемаго, – подобно тому, какъ и знанія психологовъ, историковъ, археологовъ, осуждены всегда оставаться болѣе или менѣе отрывочными и никогда не будутъ въ состояніи достигнуть желаемой степени точности и полноты. Антропологія, какъ и вся морфологія вообще, не есть и не въ состояніи быть наукою точною въ которой могъ бы быть примѣнимъ математическій анализъ. Какъ справедливо замѣтилъ Геккель относительно морфологіи это есть наука историческая, которой выводы могутъ имѣть значеніе только относительныхъ истинъ; тѣмъ не менѣе эти выводы могутъ достигнуть, въ нѣкоторыхъ случаяхъ, такой степени вѣроятности и могутъ подвинуть, въ своей совокупности, настолько наше знаніе о человѣкѣ, что этого уже достаточно для оправданія ея необходимости. Для признанія за ней права науки, наравнѣ съ другими морфологическими и историческими науками.