Читаем без скачивания Убойный вариант - Альберт Байкалов

– Чего? – не понял Дрон.

– Теперь мы поставим его на учет.

– А, – протянул Дрон. – Ставьте. Еще спасибо скажет.

– Теперь куда? – Шаман немного опустил спинку сиденья и вытянул ноги.

– В Пятигорск, – заводя двигатель, ответил Дрон.

Уже смеркалось. Заполнивший улицы транспорт сплошными потоками медленно расползался по городу. Около часа потратили на пробки.

– Зачем так поехал? – Шаман вздохнул. – Надо было по Кольцевой.

– Кто же знал? – чертыхнулся Дрон.

Впереди замаячил сотрудник ГИБДД с палочкой в руках. Чуть в стороне стояла и машина.

– Этого еще не хватало, – Дрон сбавил скорость.

Он опасался, что на ярко освещенной улице милиционер определит, что на документах фотография другого человека. В это время гаишник махнул палочкой.

– Не нам, – Шаман облегченно вздохнул. Волнение Василия передалось и ему.

Дрон посмотрел в зеркало заднего вида. Ехавший следом внедорожник включил правый поворот.

– Чего это он?

– Номера не московские, – пояснил Шаман.

– Шестьдесят первый регион, – проговорил про себя Дрон. – Слушай! Так это ставропольские!

– Ну и что? – Шаман удивленно посмотрел на него.

– Как что? – Дрон перестроился в правый ряд и поехал медленнее, то и дело бросая взгляд на остановившийся джип. – Ты понимаешь, что у нас там меньше будет проблем с нормальным номером, нежели с правами и документами на эту машину? К тому же неизвестно, что будет, когда наш Леня оклемается. Вероятность того, что первые несколько дней его кто-то будет слушать, мала, но все же лучше подстраховаться.

Он прижался к обочине и остановился.

– Что ты задумал? – Шаман с опаской посмотрел на Василия. – Еще и джип хочешь угнать?

– Не угадал, – Дрон глянул на чеченца как на несмышленого ребенка. – Номер можно прихватить. Сейчас проедем за ним. Может, где встанет.

В это время, сверкая никелированными боками, серебристая «Тойота» плавно отъехала от поста. Выждав еще немного, Дрон пристроился сзади. Заинтересовавший его внедорожник вскоре свернул с шоссе и, въехав во двор старого четырехэтажного дома, встал у крайнего подъезда. Дрон объехал его и затормозил за детской площадкой. В это время из джипа вышли трое мужчин. Квакнула сигнализация, и все направились в подъезд.

– Возьми, – Дрон вытащил ключи с брелоком из замка зажигания и протянул Джину, – посмотри в багажнике инструмент.

Аслан Тарамов, с трудом передвигая ноги, поднялся на второй этаж. Шедший впереди племянник, подойдя к дверям, надавил на кнопку звонка и с сочувствием посмотрел на дядю.

– Что, Алаш, – прохрипел Тарамов, – плохо выгляжу?

– Кто во время болезни красавец? – Алаш отвел взгляд в сторону.

Раздался звук отпирающегося замка, и двери открылись. Аслан вошел в квартиру и, не разуваясь, сразу проследовал в комнату. Развалившись на диване, ослабил галстук.

– Принесите воды.

Впустивший их в дом чеченец исчез в коридоре, ведущем на кухню, и через минуту появился со стаканом «Боржоми».

Выпив воды, Аслан тяжело перевел дыхание.

– Надо же, за всю зиму ничего, а тут какой-то грипп, и все коту под хвост.

– Россия. – Алаш враждебным взглядом окинул стены комнаты. – Перемена климата.

Аслан поднялся и подошел к укрепленному в дверце бельевого шкафа зеркалу. На него смотрел уже немолодой, с прямым носом и подернутыми сединой висками мужчина. Вокруг рта глубокие складки. Аслан оттянул нижнее веко. Глаза были красными от бессонницы. Всю ночь он не мог уснуть из-за душившего его кашля. Пришлось даже отменить назначенную на полдень встречу с Джарахом. Араб был представителем самого Ата Алшиха в Москве и настаивал на необходимости разговора.

Однако Тарамов не спешил идти на контакт с Джарахом не только из-за болезни. Едва оказавшись в столице, он распорядился, чтобы его люди изучили обстановку вокруг этого араба. Не исключено, что и он попал в поле зрения российских спецслужб. Несмотря на то что в Москву Аслан прилетел по чужим документам через Турцию, была вероятность разоблачения. Слишком много он принес вреда неверным, чтобы остаться вне поля зрения ФСБ. Даже рядовая остановка сотрудником автоинспекции полчаса назад на Варшавском шоссе заставила его понервничать. Он не понаслышке знал, что таким образом иногда производятся задержания особо опасных преступников и террористов. Поэтому все время, пока водитель общался со старшим лейтенантом, чеченец держался за рукоять пистолета, спрятанного в кобуре под левой рукой. Он потребовал оружие у встретившего его два дня назад Алаша сразу по прилете, едва они успели выехать за пределы Шереметьева. Племянник некоторое время возражал, пытался убедить его, что оружие – лишний повод к задержанию, однако Аслан настоял на своем. Даже сейчас, на встрече с Хакимом, он был вооружен. Мало ли какие люди окружают этого человека. Он давно в Москве, и его чувство опасности притупилось. Те, кто работает с Хакимом, наверняка так же расслабились от постоянного комфорта.

Хаким был своего рода основным координатором действий в столице между большей частью чеченских бизнесменов. Хотя некоторых из них можно было лишь с большой натяжкой назвать директорами компаний, учредителями и спонсорами. Похищение людей с целью выкупа, вымогательство, торговля оружием и наркотиками – весь этот букет преступной деятельности назывался бизнесом лишь в очень узком кругу представителей Кавказа. Но Тарамов радовался успехам земляков в России. Все, что они делали, приносило определенный вред. Особенно наркотики. Он давно пришел к выводу, что большинство русских, с их безответственностью, отсутствием моральных принципов и безнравственностью, легче перетравить героином и некачественной водкой, чем перебить в открытом бою. Россия словно сама создает условия для своего самоуничтожения. Вернувшиеся с войны солдаты, честно выполнившие свой долг, оставившие здоровье в горах Чечни, Таджикистана, Афганистана и многих других горячих точках, оказавшись невостребованными на «гражданке», пополняют ряды безработных и преступников. Ищут радости и утешения в наркотиках и спиртном. Полная им противоположность – так называемый бомонд, существующий как бы вне государства, тратящий на один банкет деньги, которых хватило бы, чтобы содержать десяток детских домов в течение нескольких лет. В стране безработица, города переполнены беспризорниками, количество которых только растет, не в пример той же Чечне, где такое положение дел считается позором. Потерявшие за годы войны родителей дети находят приют у родственников и друзей. В России все не так. Мало кто знает даже своих прадедов, не говоря уже о троюродных братьях и сестрах. Создав свой мирок и замкнувшись в тесных квартирках, сыновья забывают матерей или, наоборот, сидят до зрелого возраста у них на шее, вытягивая нищенскую пенсию. Нельзя сказать, что Аслан все деньги использует на борьбу с неверными. По его указанию часть средств легализуется. Через разного рода фонды и подставных лиц отправляется на восстановление его родной республики. Странный на первый взгляд жест доброй воли преследует свои цели. Аслан не собирается больше в открытую противостоять власти. Есть другие, более изощренные и менее затратные способы вынудить Москву предоставить Кавказу суверенитет. Пусть Чечня строится и процветает. На этом фоне гибель людей за ее пределами, ухудшение экономического положения, нынешняя политика западных стран заставят русских отказаться от претензий на чеченскую нефть, а вместе с этим и от Северного Кавказа. Зачем он им, если есть Урал? Пусть там строят курорты, осваивают тундру. Нет у его народа ничего общего с этим быдлом, разрушившим за семьдесят лет не только церкви, но и все устои, на которых долгое время держалась великая империя.

От размышлений его отвлек Алаш. Племянник появился в комнате словно тень, и Аслан вздрогнул, когда тот окликнул его.

– Что случилось? – Тарамов испытующе посмотрел на родственника. Алаш был явно взволнован.

– После того как нас остановили менты, сзади пристроилась «БМВ». – Алаш виновато потупил взгляд. – Мы не стали вас беспокоить, посчитав, что это случайность. Однако на всякий случай машина с охраной пропустила их вперед. Они свернули за нами к дому. Только что позвонил Нияз и сказал: «Эти шакалы сняли номера с нашего джипа. Теперь направляются на окраину города». Он принял решение преследовать их и разобраться при первом удобном моменте.

– Ну, раз так решил Нияз, значит, скоро все прояснится, – Тарамов успокоился и снял надоевшие за день полуботинки.

Алаш тут же взял их и унес в прихожую.

Настоящее имя Нияза было Расул. Об этом, как и о том, что во внутреннем кармане его пиджака лежит удостоверение майора милиции, никто, кроме Тарамова, не знал. Когда Аслан только начинал свое восхождение к тому положению, которого достиг сейчас, и командовал всего-навсего небольшим отрядом боевиков, Расул Арзумханов был его личным телохранителем. Позже ему удалось восстановиться в МВД республики, где он начинал свою карьеру до начала первой чеченской кампании. Теперь, когда Аслан приезжал по каким-либо делам в Россию, Расул под разными предлогами умудрялся на время оставить службу и превратиться в тень своего хозяина по имени Нияз. Помощь действующего сотрудника милиции была всегда кстати. Вот и сейчас у себя в отделе он числился в отпуске. Высокий тридцатипятилетний чеченец, представитель тейпа Игхуш-батой был умен, расчетлив и ни при каких обстоятельствах не терял над собой контроль, что было большой редкостью для чеченцев. В стрельбе ему не было равных. Умел в считаные секунды голыми руками отправить на тот свет человека. В то же время он абсолютно не походил на убийцу. Всегда аккуратно подстрижен. Спокойный, даже, можно сказать, добрый взгляд. Слегка вздернутые уголки губ, как будто застывшие в снисходительной улыбке, сводили с ума красавиц многих национальностей. Но особо Аслан ценил его память. Нияз-Расул мог перечислить номера обогнавших их машин на участке в добрую сотню километров спустя час после окончания пути; быстро освоил английский.