Читаем без скачивания Я избрал свободу - Виктор Кравченко

После ликвидации председателя, было удалено большинство руководящих лиц города, среди них начальник коммунального правления, начальник пожарной охраны, директор сберегательной кассы, даже начальник санитарного управления. Некоторые были взяты ночью из домов, другие открыто на работе.

На место Козлова прибыл новый человек, по фамилии Лось. Он был сухим и бесчувственным фанатиком. В яростной охоте за уклонистами исчезли все последние остатки товарищества между нами. Встречаясь на улице или в коридорах, мы, технические и партийные работники, смотрели друг на друга с удивлением. «Как! Вы еще живете», говорили наши взгляды.

В помещении НКВД на одной из главных улиц все время горел свет, каждую ночь и всю ночь, эта организация работала двадцать четыре часа в сутки. Ее дела процветали. Дороган, Гершгорн и их помощники были в превосходном настроении; усталые, но возбужденные — генералы в сражении, которое блестяще разворачивалось. Арестованных долго не держали. В конце концов, Никополь был только маленьким отделением громадного предприятия. Их отправляли в Днепропетровск, из Днепропетровска в Харьков, в другие центры, чтобы очистить место для все новых и новых.

Никополь был только маленьким участком громадного поля деятельности сверхчистки. Инструкции из нашего треста, из Главтрубостали и из Наркомата в Москве подписывались все новыми и новыми именами. Хатаевич и многие его сотрудники в обкоме были арестованы; Хатаевич был достаточно важной фигурой, чтобы наша местная пресса уделила ему половину колонки в газетах. Везде было то же самое. Было невозможно уследить за потоком сенсаций, трагедий, неожиданностей. Самыe фантастические слухи не могли идти в сравнение с действительностью.

На страницах 215–277 Кравченко описывает свою личную трагедию в 1936–1938 годах и рассказывает во всех подробностях, как НКВД начало поход против него и как его мучали на безконечных ночных допросах начальник никопольского отделения НКВД Дороган и начальник местного промышленного отдела НКВД Гершгорн. Дело против Кравченко было начато НКВД по обвинению в том, что его отец был меньшевиком, а сам он проводил вредительскую деятельность на никопольском комбинате, выразившуюся в покупке за границей ненужного оборудования на миллион рублей в валюте. В этом случае НКВД решил сначала изгнать Кравченко из партии, а потом его арестовать, как вредителя и врага народа. В такой постановке дела и было спасение Кравченко. Он смог достать достаточные документальные данные, опровергавшие обвинение и Гершгорн не смог его «ликвидировать» так, как ему хотелось. Три раза вопрос о Кравченко разбирался по требованию НКВД в различных партийных инстанциях и три раза ему удавалось себя реабилитировать. Но несмотря на такой поворот дела и несмотря на его формальную невиновность, НКВД продолжал его травлю до самого конца 1938 года, когда Кравченко удалось перевестись из Никополя. Ниже приводятся наиболее интересные отрывки из этих глав его книги.

ОТРЫВОК ТРЕТИЙ

Благоприятный ход моего дела был исключением. Чистка свирепствовала по всей России. Показательный процесс Радека, Сокольникова, Пятакова и других старых большевиков подготовлялся в Москве. Семь дней подряд все страницы газет были заполнены кошмарными «признаниями» этих людей. Затем последовали неизбежные приговоры и казни.

На нашем заводе, как и в каждом учреждении страны, были проведены массовые митинги для прославления уничтожения этих саботажников, шпионов и «бешенных собак». Лось поставил на голосование заранее сфабрикованную резолюцию.

«Мы рабочие, служащие и инженерно-технический персонал металлургического завода в Никополе приветствуем решение советского суда по делу врагов народа, — «провозгласил он. — Бдительность партии и правительства искоренила шпионов и диверсантов, капиталистических агентов, которые угрожали счастливой жизни нашего народа под солнцем сталинской конституции. Да здравствует наш любимый вождь и учитель, товарищ Сталин!» Тысячи мужчин и женщин послушно подняли руки. Оркестр играл «Интернационал». Красные плакаты на стенах кричали этим утомленным, голодным и апатичным массам о их «счастливой жизни». Некоторые зевали, другиe засыпали, пока ораторы пересказывали сегодняшние передовицы, в свою очередь пересказывавшие передовицы московских газет. Наконец, ритуал был закончен и люди вернулись на работу или по домам. Они не были убеждены и не особенно заинтересованы.

Быть может кто-нибудь в России и верил честно в эти фантастические «признания», но я таких не встечал. Только когда, много лет спустя, я попал заграницу, я узнал, что многие иностранцы и в частности «либеральные» американцы поверили в этот отвратительный спектакль; что капиталистическая фильмовая компания действительно сфабриковала глупый и безграмотный фильм, основанный на предположении, что сказки НКВД были правдой.

Среди подсудимых последнего московского процесса я лучше других знал Пятакова, посколько он был первым заместителем Орджоникидзе. Я лично посещал его по служебным делам много раз и присутствовал на заседаниях, которыми он председательствовал Он был высокий, солидный человек с длинной бородой и высоким лбом мыслителя. Его решения были всегда обоснованы и честны. Он никогда не удовлетворялся суждением вторых лиц о техническом процессе, но всегда производил многократную проверку, прежде чем выносил какое либо решение.

Я знаю, что Пятаков не имел ни малейшего сходства с тем «преступником», который был обрисован на суде или с тем глупым болтуном, которого я позже увидел с удивлением в странной американской книге, под названием «Моисея в Москве». Вследствие моей работы и моих технических связей, я встречал буквально сотни людей, близко связанных с промышленностью и в частности с теми заводами, на которых будто бы проводился «саботаж» Пятакова. Ни один из них, конечно, не верил ни одному слову из обвинения, хотя многие из них оправдывали суды по политическим причинам.

Признанный самим Пятаковым «саботаж» производился, главным образом, по строительной промышленности. Непосредственно руководил всей строительной работой, под руководством Пятакова, некий Ц. З. Гинзбург, начальник Главстроя при Наркомтяжпроме. Каждая деталь работы проходила через руки Гинзбурга. Чтобы саботаж большого масштаба, предъявленный прокурором Вышинским, мог проводиться без ведома Гинзбурга, было физически невозможно.

Однако, Гинзбург не был арестован. Его имя старательно обходилось на процессе, находившихся под его прямым руководством, разбирались во всех подробностях. А после суда Сталин назначил его Наркомом строительной промышленности. Последний раз, когда я видел Гинзбурга, его грудь была украшена медалями, звездами и орденами. Внутри нашей промышленности считалось, что Гинзбург сыграл роль главного провокатора и что его выдающаяся работа в этом направлении легла в основу обвинительного заключения. Он был закулисным руководителем прокурора Вышинского.