Читаем без скачивания В списках не значился - Васильев Борис Львович

Визг был слышен у Манежа. Сестра с разбегу бросилась на шею, как в детстве, подогнув колени, и он едва устоял: она стала довольно-таки тяжеленькой, эта его сестренка…

– Коля! Колечка! Колька!..

– Какая же ты большая стала, Вера.

– Шестнадцать лет! – с гордостью сказала она. – А ты думал, ты один растешь, да? Ой, да ты уже лейтенант! Валюшка, поздравь товарища лейтенанта.

Высокая, улыбаясь, шагнула навстречу:

– Здравствуй, Коля.

Он уткнулся взглядом в обтянутую ситцем грудь. Он отлично помнил двух худющих девчонок, голенастых, как кузнечики. И поспешно отвел глаза:

– Ну, девочки, вас не узнать…

– Ой, нам в школу! – вздохнула Вера. – Сегодня последнее комсомольское, и не пойти просто невозможно.

– Вечером встретимся, – сказала Валя.

Она беззастенчиво разглядывала его удивительно спокойными глазами. От этого Коля смущался и сердился, потому что был старше и по всем законам смущаться должны были девчонки.

– Вечером я уезжаю.

– Куда? – удивилась Вера.

– К новому месту службы, – не без важности сказал он. – Я тут проездом.

– Значит, в обед. – Валя опять поймала его взгляд и улыбнулась. – Я патефон принесу.

– Знаешь, какие у Валюшки пластиночки? Польские, закачаешься!.. Вшистко мни едно, вшистко мни едно… – пропела Вера. – Ну, мы побежали.

– Мама дома?

– Дома!

Они действительно побежали – налево, к школе: он сам бегал этим путем десять лет. Коля глядел вслед, смотрел, как взлетают волосы, как бьются платья и загорелые икры, и хотел, чтобы девочки оглянулись. И подумал: «Если оглянутся, то…» Он не успел загадать, что тогда будет: высокая вдруг повернулась к нему. Он махнул в ответ и сразу же нагнулся за чемоданом, почувствовав, что начинает краснеть.

«Вот ужас-то, – подумал он с удовольствием. – Ну, чего, спрашивается, мне краснеть?..»

Он прошел темный коридор ворот и посмотрел налево, на солнечную сторону двора, но Матвеевны там не было. Это неприятно удивило его, но тут Коля оказался перед собственным подъездом и на одном дыхании влетел на пятый этаж.

Мама совсем не изменилась, и даже халат на ней был тот же, в горошек. Увидев его, она вдруг заплакала:

– Боже, как ты похож на отца!..

Отца Коля помнил смутно: в двадцать шестом тот уехал в Среднюю Азию и – не вернулся. Маму вызывали в Главное политуправление и там рассказали, что комиссар Плужников был убит в схватке с басмачами у кишлака Коз-Кудук.

Мама кормила его завтраком и беспрерывно говорила. Коля поддакивал, но слушал рассеянно: он все время думал об этой вдруг выросшей Вальке из сорок девятой квартиры и очень хотел, чтобы мама заговорила о ней. Но маму интересовали другие вопросы:

– …А я им говорю: «Боже мой, боже мой, неужели дети должны целый день слушать это громкое радио? У них ведь маленькие уши, и вообще это непедагогично». Мне, конечно, отказали, потому что наряд уже был подписан, и поставили громкоговоритель. Но я пошла в райком и все объяснила…

Мама заведовала детским садом и постоянно пребывала в каких-то странных хлопотах. За два года Коля порядком отвык от всего и теперь бы слушал с удовольствием, но в голове все время вертелась эта Валя-Валентина…

– Да, мама, я Верочку у ворот встретил, – невпопад сказал он, прерывая мать на самом волнующем месте. – Она с этой была… Ну, как ее?.. С Валей…

– Да, они в школу пошли. Хочешь еще кофе?

– Нет, мам, спасибо. – Коля прошелся по комнате, поскрипел в свое удовольствие…

Мама опять начала вспоминать что-то детсадовское, но он перебил:

– А что, Валя эта все еще учится, да?

– Да ты что, Колюша, Вали не помнишь? Она же не вылезала от нас. – Мама вдруг рассмеялась. – Верочка говорила, что Валюша была в тебя влюблена.

– Глупости это! – сердито закричал Коля. – Глупости!..

– Конечно, глупости, – неожиданно легко согласилась мама. – Тогда она еще девчонкой была, а теперь – настоящая красавица. Наша Верочка тоже хороша, но Валя – просто красавица.

– Ну уж и красавица, – ворчливо сказал он, с трудом скрывая вдруг охватившую его радость. – Обыкновенная девчонка, каких тысячи в нашей стране… Лучше скажи, как Матвеевна себя чувствует? Я вхожу во двор…

– Умерла наша Матвеевна, – вздохнула мама.

– Как так умерла? – не понял он.

– Люди умирают, Коля, – опять вздохнула мама. – Ты счастливый, ты можешь еще не думать об этом.

И Коля подумал, что он и вправду счастливый, раз встретил возле ворот такую удивительную девушку, а из разговора выяснил, что девушка эта была в него влюблена…

После завтрака Коля отправился на Белорусский вокзал. Нужный ему поезд отходил в семь вечера, что было совершенно невозможно. Коля походил по вокзалу, повздыхал и не очень решительно постучался к дежурному помощнику военного коменданта.

– Попозже? – Дежурный помощник тоже был молод и несолидно подмигивал: – Что, лейтенант, сердечные дела?

– Нет, – опустив голову, сказал Коля. – Мама у меня больна, оказывается. Очень… – Тут он испугался, что может накликать действительно болезнь, и поспешно поправился: – Нет, не очень, не очень…

– Понятно, – опять подмигнул дежурный. – Сейчас поглядим насчет мамы.

Он полистал книгу, потом стал звонить по телефонам, разговаривая вроде бы по другим поводам. Коля терпеливо ждал, рассматривая плакаты о перевозках. Наконец дежурный положил последнюю трубку:

– С пересадкой согласен? Отправление в три минуты первого, поезд Москва – Минск. В Минске – пересадка.

– Согласен, – сказал Коля. – Большое вам спасибо, товарищ старший лейтенант.

Получив билет, он тут же на улице Горького зашел в гастроном и, хмурясь, долго разглядывал вина. Наконец купил шампанского, потому что пил его на выпускном банкете, вишневой наливки, потому что такую наливку делала мама, и мадеру, потому что читал о ней в романе про аристократов.

– Ты сошел с ума! – сердито сказала мама. – Это что же: на каждого по бутылке?

– А!.. – Коля беспечно махнул рукой. – Гулять так гулять!

Встреча удалась на славу. Началась она с торжественного обеда, ради которого мама одолжила у соседей еще одну керосинку. Вера вертелась на кухне, но часто врывалась с очередным вопросом:

– А из пулемета ты стрелял?

– Стрелял.

– Из «максима»?

– Из «максима». И из других систем тоже.

– Вот здорово!.. – восхищенно ахала Вера.

Коля озабоченно ходил по комнате. Он подшил свежий подворотничок, надраил сапоги и теперь хрустел всеми ремнями. От волнения он совсем не хотел есть, а Валя все не шла и не шла.

– А комнату тебе дадут?

– Дадут, дадут.

– Отдельную?

– Конечно. – Он смотрел на Верочку снисходительно. – Я ведь строевой командир.

– Мы к тебе приедем, – таинственно зашептала она. – Маму отправим с детским садом на дачу и приедем к тебе…

– Кто это «мы»?

Он все понял, и сердце словно колыхнулось.

– Так кто же такие – «мы»?

– Неужели не понимаешь? Ну «мы» – это мы: я и Валюшка.

Коля покашлял, чтобы спрятать некстати выползшую улыбку, и солидно сказал:

– Пропуск, вероятно, потребуется. Заранее напиши, чтобы с командованием договориться…

– Ой, у меня картошка переварилась!..

Крутнулась на каблуке, раздула куполом платье, хлопнула дверью. Коля только покровительственно усмехнулся. А когда закрылась дверь, совершил вдруг немыслимый прыжок и в полном восторге захрустел ремнями: значит, они сегодня говорили о поездке, значит, уже планировали ее, значит, хотели встретиться с ним, значит… Но что должно было следовать за этим последним «значит», Коля не произносил даже про себя.

А потом пришла Валя. К несчастью, мама и Вера все еще возились с обедом, разговор начать было некому, и Коля холодел при мысли, что Валя имеет все основания немедленно отказаться от летней поездки.

– Ты никак не можешь задержаться в Москве?

Коля отрицательно покачал головой.

– Неужели так срочно?

Коля пожал плечами.

– На границе неспокойно, да? – понизив голос, спросила она.