Читаем без скачивания Гостевой закон - Джон Райт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но незнакомец был, очевидно, капитаном чужого корабля. Эмблемы на его эполетах почти совпадали со знаками отличия из модифицированных клеток кожи на плечах Капитана «Прокруста». И синяя «одежда» была примерно того же цвета, что и пигменты кожи Капитана.
Теперь заговорила она, разрешив ему подняться на борт с помощью слов и жестов, составляющих древнюю церемонию встречи. Она заключила свою речь словами:
— Каким титулом следует называть нашего достойного гостя? — И ее карлик проиграл три тона на свирели, так что ритуальная музыка стихла одновременно с ее словами.
— Называйте меня Сошедший. Мой корабль — благородное судно «Олимпийская вендетта». Каким титулом мне следует именовать мою щедрую хозяйку?
— Называйте меня Эрешкигаль, Капитан благородного судна «Прокруст».
— Благородный мой собрат Капитан, скажите мне следующее. Человечество расселилось на таком огромном пространстве, многие световые годы отделяют брата от брата, скажите мне, прежде чем я взойду на борт вашего судна, является ли мое понимание гостевого закона удовлетворительным, и соответствует ли оно вашей интерпретации до последнего слова? Прошу извинения, если мой вопрос покажется неприличным или подозрительным; я не имел в виду ничего подобного, не подумайте. Я всего лишь хочу удостовериться, что не нанесу невольного оскорбления и не сделаю необоснованных выводов. Ведь, как говорит поэт, «мудрец рассчитывает каждое свое движение; невежество и легкомыслие — семена, из которых произрастает опасность».
— Мой благородный собрат Капитан, вы говорите как добрый джентльмен, — произнесла Капитан, на которую явно произвела впечатление скромная манера гостя. — Я нисколько не обижена и не позволю обижаться своим людям. Как говорит поэт, «джентльмен должен уметь делать пять вещей безупречно: летать, фехтовать, говорить правду, не знать страха и быть вежливым». А вы говорили учтиво, сэр.
Но ее цитата не так подходила к случаю, как цитата незнакомца, и Капитан не дала понять, что понимает смысл речей гостя.
Она вызвала Канцлера, и тот, не выказывая ни малейшего нетерпения, процитировал весь текст гостевого закона, предложение за предложением, и отвечал с торжественной тщательностью, когда гость вежливо спрашивал его о значении некоторых слов и двусмысленных выражений.
Он упомянул правила, о которых Кузнец никогда прежде не слышал или слышал поверхностно. Весь закон, казалось, был основан на здравом смысле и общепринятых правилах поведения. Кораблям, встреченным в космосе, полагается оказывать помощь в размере, не превышающем одной десятой общей ценности корабля и состава экипажа; возможно по взаимному согласию обменяться и большим; полагается обмениваться всеми навигационными данными; нуждающимся кораблям предоставляются воздух и припасы в соответствии со стандартными процедурами; все маневры до и после стыковки должны быть основаны на формуле, учитывающей массу и скорость, — более легкие корабли должны передвигаться на большее расстояние, чтобы сравняться с тяжелыми в расходе топлива; гости обязаны приносить с собой воздух плюс небольшое его количество для растений хозяев; предполагается использование обычных форм вежливости; высадка с судна должна происходить добровольно после соответствующего предупреждения; отбытие с корабля-гостя не считается дезертирством; необходимо соблюдать дуэльный кодекс; споры относительно стоимости товаров для обмена или достоверности предоставленной информации должны разрешаться лицами, выбранными по взаимному согласию… И так далее.
Кузнец, глядя на экран, заметил, что среди собравшихся аристократов возникло беспокойство, они не смотрели друг другу в глаза. Зловещее выражение вины появлялось на их татуированных лицах, когда они слушали статьи и благородные фразы закона, который они собирались нарушить.
Когда текст был зачитан, Капитан Сошедший и Капитан Эрешкигаль произнесли страшные клятвы, обещая придерживаться каждой буквы гостевого закона. Они обменялись мрачными и серьезными уверениями в своей честности и добрых намерениях.
Кузнец, слушая все это, похолодел.
Клятвы закончились словами Капитана Эрешкигаль:
— …И если я нарушу свои обещания, то пусть дьяволы и призраки пожрут меня в Пустыне Геи, в Аду Бога, и пусть на меня обрушится месть Машин с Земли.
— Именно так, — с улыбкой произнес Капитан Сошедший.
Пиршественный зал «Прокруста» находился между мостиком и машинным отсеком, вблизи оси корабля, где он был защищен расположенными вокруг него рядами нижних палуб. Офицерская кают-компания (если восполь-
зоваться древним поэтическим выражением) была высшим из высших мест, прекрасным залом, где происходили церемонии.
Стены цилиндрического помещения были завешены разноцветными знаменами из полупрозрачной ткани, сверкавшими фантастическими гербами. Ткань должна была поглощать из воздуха рассыпанные крошки пищи или частички вина, она также приглушала и окрашивала свет ламп, сиявших на переборках.
Второсортное вино для второсортных пирующих хранилось в мехах. Но корабельный кок превзошел себя в изготовлении отборных напитков: приятные глазу шары вина и винного желе блестели и переливались в мехах из тонкой сетки. Ячейки сети были такими мелкими, что вино сохраняло шарообразную форму благодаря собственному поверхностному натяжению. Аристократам приходилось пить из таких сеток изящными и осторожными движениями, чтобы не расплескать жидкость.
Здесь была и Капитан — она парила в центре сходящихся знамен, похожая на Бодхисатву Геи в центре небесной розы. Она приняла положение Сдержанного Уважения: правая нога лежит на левом колене, левая вытянута вперед, изящно держа в пальцах ножную ложку. В левой руке Капитана — раскрытый веер, правая поднята над головой в грациозном жесте, одетая в обеденную перчатку: ногти покрыты слоями различных специй.
Как требовал обычай, в пальцах правой ноги Капитан держала салфетку, сложенную в узор оригами. Но воспользоваться салфеткой означало совершить преступление против правил хорошего тона.
Волосы Капитана были уложены в прическу, называемую Блюдо Гостеприимства: кончики заплетены в косы и заряжены статическим электричеством, так что они образовали плоский диск вокруг ее головы и плеч, похожий на нимб.
Вокруг Капитана была расположена еда: в воздухе висели маленькие разноцветные шарики спелых фруктов, шары винного желе, сферы похожего на кружево хлеба, мясные шарики и колбасы. По мере того как шел пир, Капитан медленно вращалась по часовой стрелке, чтобы доставать рукой или ногой (для рук была ручная пища, для ног — ножная) одно лакомство за другим, и еда была размещена в соответствии с кулинарными традициями.
Поскольку Капитан всегда находилась в вертикальном положении, пирующие должны были быть внимательны и согласовывать свое вращение с движениями Капитана, поглощать пищу не быстро, но и не медленно и не хватать любимые блюда вне очереди.
Последним в зал вошел Сошедший. Пирующие аристократы образовали неровный цилиндр, на одном конце которого находилась Капитан Эрешкигаль, а на другом было место Сошедшего.
Кузнец парил за спиной Капитана Эрешкигаль, разумеется, не для того, чтобы есть, а для того, чтобы отвечать на технические вопросы, которые могли возникнуть у Капитана. Правая ступня и левая рука его были обернуты полотенцами, чтобы он мог поймать жир, слетевший с губ Капитана. Он также держал в руке ее щетку для волос, чтобы выполнять обязанности пажа для прически в случае, если какая-либо случайность нарушит расположение ее локонов.
Кузнец с некоторым удивлением заметил, что рядом с местом Сошедшего нет пажа; поблизости также не было веревок, за которые можно было бы схватиться.
Сошедший вошел в зал, двигаясь с помощью техники вращения и толчка; он изменял положение тела, взмахивая поясом с тяжелым концом, а затем использовал мощную струю из реактивного механизма. Это был сложный и очень древний способ передвижения, совсем не похожий на изящное, бесшумное скольжение аристократов, взмахивавших веерами; они умели двигаться по кривой, чтобы обмануть врага в бою. Траекторию человека, пользующегося древней техникой, было нетрудно рассчитать, и воин легко мог убить его ножом. Кузнец ощутил такую же неловкость за чужака, какую чувствовал бы в условиях гравитации, видя взрослого человека на четвереньках.
Сошедший занял свое место и замер, моргая, — несомненно, озадаченный отсутствием поблизости удобной веревки и слуги.
Кузнец заметил, что лампы, светившие ему в лицо, не были прикрыты знаменами и свет резал чужаку глаза. Еще одно упущение.
Аристократы бросали на Сошедшего осторожные косые взгляды. Обменялись несколькими туманными любезностями, затем была произнесена молитва, и пир начался.