Читаем без скачивания Легенды Соединённого Королевства. Величие Света - Владимир Игоревич Ашихмин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Молю тебя, уйми свою научную канаву! Я говорю, и прекрасно!
– Есть шансы, что это навсегда.
– Трижды прекрасно! Мне надоело молчать!
Я повертел клинок перед носом.
– Любопытно, почему ты, такой неудержимый болтун, дал знать о себе только сейчас? По какой причине я не услышал твой металлический баритон ещё пару часов назад?
– О чём ты? Я до конца оклемался от твоего несуразного пророчества всего как минуту–две.
Я заинтересованно нахмурился.
– Тебя оглушило?
– Что–то типа того.
– Опиши подробнее.
– Я был в прострации. Всё слышал, но по состоянию как будто дерябнул виски из большого стакана.
– Красочное сравнение.
– Только не ври, что так не делал.
– Ох, делал! Где те бары и кабачки, где я предавался этому беззаботному времяпрепровождению?
– Канули в лету, парень. Всё туда летит вверх тормашками.
Я перевёл взор на бездыханного енота.
– Что–то алкогольное я отыскал, осталось только приготовить к нему гарнир.
– Прекрасная идея! Бери меня в руку и вперёд свежевать тухлятинку!
– Эй, это прозвучало тошнотворно!
– В суровую повседневность иногда полезно закинуть кроху терпкого юмора.
– Тут наши мнения совпадают, – хмыкнул я, садясь на корточки у коченеющего зверя.
Весь кухонный процесс от «подайте мне фартук» до «пальчики оближешь» проходил под поклоны настольного маятника и пикантные комментарии Джейкоба. Тик–так – шкура снята, тик–мак – срезаны самые по виду удобоваримые филейные части, тик–тук – объятые жаром сковороды они покрылись румяной корочкой, тук–тик – яство на тарелочке, тик–тик – в фужере белое сухое вино, милости прошу отужинать!
На самом деле употреблять в пищу падаль категорически возбраняется. Сильнейшее отравление – это самое маленькое и безобидное, что может ожидать человека позарившегося на непонятно как умершее животное. В моём случае, я так решил после тщательного осмотра препарированного Джейкобом тельца, енот, хоть и был источен обитающим в нём червём, под чарами Привратника безвозвратно не испортился. Кровь в его сосудах не застыла и, вследствие того трупный яд, если и успел сформироваться, то совсем в небольшом количестве.
Я наколол вилочкой кусочек, прожевал, проглотил. Так себе вкуснятина. Вино же оказалось недурным. Я обновлял себе фужер, пока бутылка не опустела. А что? Отметить второй «День Варения» сама Вселенная велела! Радостно, но не без нервической нотки, похихикивая над вывертами проказницы Удачи, я, чтобы сбросить хмельную пелену, направился к громадному шкафу с книгами. Обложки. Они стискивали толстые–претолстые кипы пожелтевшей бумаги. Целые опусы! Я вытянул с полки сине–чёрный фолиант. Почему моя рука легла именно на него? Ну, во–первых, по сравнению с товарищами он показался мне непростительно худощавым, а во–вторых, на краях его переплёта имелись экстравагантные треугольные вставки. Серебряные, они были испещрены звёздными оттисками и мифическими бестиями. “Первоначала” – название, выведенное странным, однако почти интуитивно доступным к прочтению языком, моментально заинтриговало меня. Автором значился Индиговый Духовидец. Примостив Лик Эбенового Ужаса между перекрестием восковых огарков канделябра, я удобно, как привык делать в Шато, облокотился спиной о стену и стал жадно поглощать глазами строчки.
Индиговый Духовидец, ссылаясь на ряд снизошедших на него теологический откровений, писал о сотворении Бытия. По его словам, всё–всё во Вселенной появилось после Большого Взрыва – некого, неизмеримого по силе и необъяснимо–случайного толчка, который прорвал бесцветный вакуум и заполнил его раскалённой материей. Вместе с веществом, скоропостижно распространившимся по всей плеяде свежеиспечённых Универсумов, из сосредоточения Большого Взрыва вылетели и постигли себя Вседержители – сущности, что в итоге облачились в одежды Творцов. В списке демиургов, состоящем ровно из девяносто девяти имён, Индиговый Духовидец особенно выделил нескольких; Рифф, Назбраэль, Юкцфернанодон, Урах и Харо – в отличие от других великих духов не углубились в запредельные дебри непознанного, а остались там, где изначально возникли – в Гамбусе. В нём, в мистическую Эру Предтеч, была заложена основа для всего живого. Общими стараниями пятерых, жизнь, выпестованная из первичных элементов, обрела форму. По безбрежным растрескавшимся землям самостоятельно задвигался камень, из жерла вулканов потекла причудливая лава, в воде забарахтались нелепые волны, а по раздираемым молниями фантасмагорическим небесам закружи дикие ветры – то были разумные стихии. Чуть позже, в Гамбусе, доселе тусклые океаны обзавелись яркими водорослями и фосфоресцирующими кораллами, а голые долины поросли травой и лесами. Просторы наводнились многообразием животных, птиц и рыб. Далее, мишурой тесно переплетённых видений, Индиговый Духовидец повествует о том, как Вселенная родила второй раз. После огненных конвульсий и череды неописуемых катаклизмов из её агонизирующего лона вышла несметная масса мыслящих образов, разделившихся на три группы. Тогда как две из них, Порядок и Хаос, ознаменовали собою неумолимо противоборствующие полюса, Арбитры – третья группа, возглавляемая Смертью, приняла на себя заботы по устройству и соблюдению основополагающих законов Зримых и Незримых Миров. К моменту пробуждения первых дриад и нимф Юкцфернанодон охладел к ваянию. В конце главы он покинул Гамбус, и на страницах Первоначала его имя стало упоминаться автором всё реже. К середине книги грёзы Индигового Духовидца исполнились угольной черноты и ослепительного сияния. Эмоциональная неряшливость, с которой подавалось эпопея, и нюансы перевода сложили для меня лабиринт противоречий. В полунамёках на туманные события и за неизвестными иероглифами крылась тайна становления звериных рас и гуманоидных народов. Природа и Вседержители то сообща, то порознь помешивали бурлящий метаморфизмами котёл. Эволюция, приправленная сверхъестественным вмешательством, спустя недатированный временной провал, предъявила людей, гномов и эльфов на умиление Вселенной. Тысячелетия сменялись тысячелетиями, королевства рассыпались на черепки, дабы потом неожиданно воспарить в былом могуществе. Две сотканных окраины; Мир Света – Ураха и Мир Тьмы – Назбраэля вбирали в свои чертоги души, поставляемые Смертью. Так было, пока Харо…
Мой взгляд упёрся в безнадёжно измаранный лист. Что? И за ним такой же! Я быстро пролистал книгу – остаток весь в чернилах! Кто–то специально испортил концовку Первоначала. Но зачем? Я сморщился, сел за стол и выудил из сумки талмуд с Пророчеством Полного Круга. Аромат! Я его ни с чем не спутаю! Это розмарин! С задней стороны, расположившейся поодаль от меня стойки для оружия, в подвешенном за крючок горшочке рос великолепный зелёный куст. Ты сейчас придёшься очень кстати, пахучка! Розмарин стимулирует работу мозга, улучшает смекалку и сообразительность. Вдыхая сладковатое камфорное благоухание, я освежил в памяти предания Соединённого Королевства. Да, это феноменальное открытие! Эй, там, псевдоколдунишки из Магика Элептерум, Бертран, ты не в счёт, позовите меня на свой хилый симпозиум! Я
