Читаем без скачивания Стремянка в небо - Татьяна Трунова

Как известно, если на одном конце деревни чихнуть, то на другом тебе "будь здоров" скажут. Петя не раз слышал рассказы о чудном старике, но особо не прислушивался. Однажды в магазине они разговорились. Ничего не значащий разговор стал началом крепкой дружбы. На чем держалась эта дружба - фиг знает. Против нее было все: начиная от разницы в возрасте и кончая разницей в образовании. Легкость, с которой Шотик Арменович согласился на авантюру дочери, Петя считал безумием. В свою очередь, Петин принцип "все как у людей" и его наивная гордость новыми вещами вызывали у старика ядовитую усмешку. "Ты пойми, - убеждал он парня. - Нельзя жить, не поднимая глаза к звездам. Да, деньги вещь хорошая - они обеспечивают нам комфорт. Не более. Ты приземлен, а потому жалок. Гордишься еще одним купленным телевизором, копишь на машину... Тебе самому не скучно? Однажды, в конце жизни, ты скажешь себе: жизнь прошла, а я так и не жил. Но изменить будет ничего нельзя. Так и умрешь, мучаясь от осознания собственной никчемности".

"То-то я смотрю ты счастлив, - вертелось на языке у Пети, когда старик особенно его допекал. - То-то я смотрю, тебе есть чем гордиться". Однако парень молчал. Ссориться из-за пустяков ему не хотелось. В конце концов, у каждого свои взгляды на жизнь.

Дверь квартиры, в которой жил старик, выделялась сильной ободранностью. Дермантиновая обивка, когда-то черная, превратилась в серую тряпицу с торчавшей кое-где ватой.

Петя легонько постучал.

- Входи, не заперто, - отозвался хрипловатый голос хозяина.

Петя толкнул дверь и по темному коридору прошел на кухню, неожиданно яркую от бившего в окно вечернего солнца. Шотик Арменович нашелся у плиты. Он сосредоточенно помешивал что-то в кипящей на плите кастрюльке.

Пельмени из пакета, безошибочно определил Петя по мерзкому запаху.

- Чай будешь? - радушно обернулся старик.

Петя выразительно звякнул пакетом.

- О, - удивился тот. - Ты же не употребляешь?

- Достали вы меня сегодня. Не пьешь, не пьешь... Сегодня пью.

- Где-то у меня капустка была, - засуетился старик.

Разложив на столе немудреную закуску, он аккуратно разлил водку. Старческие пальцы еле заметно подрагивали.

Петю кольнула острая жалость. Он вдруг представил, как старик просыпается по утрам. Один, в грязной, пропахшей кислым табачным дымом квартире.

- Дочь-то хоть пишет? - вырвалось у него.

- Пишет, - Шотик Арменович залпом выпил содержимое своей рюмки, сморщился, подцепил на вилку сайру. - Нянькой работает в богатой семье.

И торопливо сменил тему:

- Ты просто так зашел или по делу?

- Даже не знаю, как сказать. Совет нужен.

- Рассказывай.

Путаясь и запинаясь, он изложил то, чему стал свидетелем. Чувствовал Петя себя удивительно глупо.

Шотик Арменович помолчал.

- Фиг знает, - честно признался он наконец и добавил:

- Если бы я тебя не знал, подумал бы, что со страху привиделось. Или алкогольные пары в голову ударили.

К его чести, смеяться Шотик Арменович не стал.

- Хотя... - он затеребил бороду со следами потребленной сайры. - Если отбросить в сторону предположение о мистической подоплеке события...

Петя покосился на него с уважением. Он никогда не умел так складно выражать свои мысли.

- В общем, бритва Оккама и никакого мошенства. Газ. Некоторые минералы испускают газ. Геологам это явление знакомо.

- Не было вас на кладбище, Шотик Арменович, - пробормотал Петя.

- Ну да, ну да, бродячие покойники, неупокоенные души и прочая ерундистика. Вынужден тебя огорчить, Петр, чудес не бывает. Всему можно найти объяснение.

Газ, всего лишь газ. Газ, испускаемый минералами. А он-то дурак испугался. Он вспомнил ужас, охвативший его на погосте, и поежился. Затем ему стало обидно. Обида мешалась с разочарованием и каким-то чувством, понять которое Петя не мог. Наверное, дело было в том, что в свои тридцать восемь Петя верил в чудеса. Объяснение лишало его чуда, пусть даже такого пугающего.

- Стыдно верить в сказки, - качал головой старик. - Ладно, был бы ты каким-нибудь гуманитарием, прости господи. А то ведь математический почти закончил.

Тут он преувеличивал. Петя сбежал из института, закончил только один курс "преподавания физики и математики", о чем ни капли не жалел. Сам Шотик Арменович был технарем до мозга костей, норовящим лирику поверить физикой. Мистики он не признавал.

- Глупости вы говорите, - обижено произнес Петя. Ему хотелось спорить, но аргументов не находилось. - Еще бы болотный газ вспомнили.

- А ты к уфологам загляни, - ехидно предложил Шотик Арменович. - Как раз их партия у нас в деревне на ночь задержалась. Они тебе много чего расскажут про крушение НЛО, инопланетные цивилизации и затонутие Атлантиды. Заодно сводишь их на кладбище дым посмотреть.

Помимо насмешки Петя усмотрел в предложении старика и рациональное зерно. Правда, озвучивать свое одобрение предусмотрительно не стал. Разговор перестал клеится. Они выпили еще пару рюмок, вяло пообсуждали, как наши опозорились на Олимпиаде, и Петя поспешил откланяться.

Ему необходимо пообщаться с задержавшимися в деревне уфологами.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

К тому времени, как Петя вышел от Шотика Арменовича, совершенно стемнело. Фонари не горели. Их роль выполняло звездное небо. Сентябрьские звезды, крупные и яркие, висели низко. В их рассеянном свете не было видно ни зги. Петя запрокинул голову и глубоко вздохнул. Воздух пах влажной пылью и увядшей зеленью. Где-то лаяли собаки.

В далеком детстве темнота очаровывала маленького Петю. В ясную погоду он дожидался, пока родители со старшим братом уснут, и мчался за околицу. Там он падал в мокрую от росы траву. Звезды смотрели на него, а он на них. Звезды были величественными, а Петя маленьким, но это не имело никакого значения. Между ними устанавливалась таинственная связь, где понятия "маленький-большой" просто не существовало. Петя был, и были звезды. Они улыбались друг другу и смотрели, смотрели, смотрели... Игра в гляделки приносила свои плоды. Через какое-то время мысли становились похожими на облака. Они медленно плыли по своим делам, нигде не задерживаясь. Затем звездная бездна начинала опускаться. Туда можно было нырнуть и падать среди звезд. Это падение-полет продолжалось бесконечно, но когда маленького Петю выдергивало обратно, вокруг был все тот же темный луг, спящие дома, да кромка ближнего леса.

Став взрослым, Петя перестал бегать за околицу. Может быть, стеснялся своего ребячества? Однако отблеск волшебства остался с ним навсегда. Иногда, когда Петя думал об этом, он представлялся ему огоньком теплого розового света. В самые беспросветные дни тот разгорался особенно ярко.

- Никогда ничего не происходит, - вдруг тоскливо подумал он. - Хоть тресни. Лучше уж дым из могил, чем так.

Петя представил, как воспримут его рассказ односельчане, и поморщился. Затем поморщился еще раз: после выпитого голова начала наливаться тупой болью. Выкинув непонятно откуда взявшуюся тоску, он зашагал домой.

Дома Петя был спустя пятнадцать минут. Открыв калитку, он моментально прижался спиной к забору. Из темноты на него летело чудовище с горящими зеленью глазами. Прыжок. Он покачнулся, принимая на себя вес мышцатого тела. Теплый слюнявый язык прошелся по его щекам. Раздалось радостное повизгивание.

- Уйди Марс, я устал, - Петя легонько потрепал пса по тяжелой башке и несильно оттолкнул.

Пес вздохнул, укоризненно глянул на хозяина и потрусил в дом. Оттуда мгновенно раздался крик:

- Куда с грязными лапами? Слезай с дивана, ирод!

Петя улыбнулся: мать в своем репертуаре. Сначала балует собаку, подсовывает вкусные кусочки, а потом возмущается его поведением.

По происхождению Марс был немецким овчаром. Взяли его в качестве охранной собаки, и, в принципе, возложенные на него надежды он оправдал. Приземистый, с широченной грудью и слегка треугольной мордой, Марс производил устрашающее впечатление. Если во дворе появлялся чужой, пес медленно выдвигался навстречу, сверля замершего от ужаса бедолагу взглядом. И никто не замечал, что в карих глазах под рыжими бровями горит хулиганский огонек. Овчар всего лишь развлекался.

Еще Марс обожал драки, в которых, кстати сказать, всегда побеждал. Сначала Петя пытался бороться с этой его страстью, но не преуспел и плюнул. Как ни странно, у соседей подобный вывих воспитания вызывал уважение. Они то и дело интересовались, нельзя ли купить от Марса щеночка.

В доме потрясающе пахло щами. Жирными, сваренными на свинине щами, куда не забыли положить в меру лаврового листа и немного перчика. Петя сладострастно потянул носом и, словно сомнамбула, двинулся на кухню, только слюна не свисала.

- Ты чего так рано? - удивилась мать.

- Чувствую себя плохо, - уже привычно соврал Петя. - Давление, наверное.

- Но ты отпросился? - забеспокоилась женщина.

Петя даже обиделся:

- Ты чего, мать? Нет бы спросить, как сынок себя чувствует. Может, я на последнем издыхании домой приполз?