Читаем без скачивания У меня рак, как быть дальше? - Ранджана Сривастава

Одна из наиболее мучительных вещей, с которыми приходится сталкиваться пациентам после выставления подобного диагноза, – это чувство вины за то, что у них развился рак. Человек запросто может начать корить себя или любимого человека. Возможно, вы стали ругать себя за то, что не обратились к врачу раньше, не обращали внимание на надоедливые головные боли или не сдали вовремя необходимые анализы, или за то, что вообще старались всячески игнорировать симптомы, которые определенно выглядели весьма и весьма тревожными. Вы в этом не одиноки. На самом деле вы, так же как и большинство людей, просто желаете держаться как можно подальше от врачей и больниц и поэтому стараетесь не обращать внимания на неприятные симптомы в надежде, что они пройдут сами по себе. Чаще всего именно так и происходит, однако иногда все оказывается не так просто. Подобное чувство вины вызывает сильнейший стресс и уж точно никак не помогает решению проблемы.

Вы должны помнить, что рак образовался не по вашей вине, а из-за совокупности целого ряда неблагоприятных факторов. Не тратьте свое время на мысли о том, что было раньше. Вместо этого давайте вместе поговорим о том, как вам вести себя в будущем.

Ключевые идеи

• Рак представляет собой анормальный, неконтролируемый рост клеток, который может произойти в любой части организма.

• У рака нет какой-то одной конкретной причины – он становится следствием совокупности ряда генетических и внешних факторов.

• Различные виды рака могут сильно отличаться друг от друга, даже если они схожи по названию или месту обнаружения. Бессмысленно сравнивать свой рак с болезнями других пациентов.

• Нет нужды корить себя за то, что у вас развился рак, – вместо этого бросьте все свои силы на борьбу с этим недугом.

Глава 2. С чего же мне начать?

Однажды я подняла трубку телефона и услышала на другом конце провода пронзительные рыдания – я узнала голос своей старой подруги Элли, которую я не видела несколько лет. Я пыталась успокоить ее, с тяжелым сердцем гадая, что случилось.

– Ты не поверишь, мне сказали, что это рак, – всхлипывала она. – У меня рак. Вот так, все кончено.

От потрясения у меня перехватило дыхание.

– Я умру, – говорила она душераздирающим голосом. – Я никогда не пила, никогда не курила, я все время занималась спортом и правильно питалась. Как со мной могло такое случиться?

– Где именно у тебя рак? – спросила я через какое-то время. Все-таки я врач и не могла не задать этого вопроса, какими бы мучительными ни были для меня ее слова.

– Что? Где у меня рак? Я сделала маммографию, и у меня нашли эту небольшую штучку. Я узнала результаты уже на следующий день, однако мне надо сдать еще кое-какие анализы, и я понятия не имею, когда это получится сделать, так как там очередь. Врачи думают, что это только в груди, однако попросили сделать еще кое-какие снимки, а это значит, что они подозревают, что он повсюду. Я уверена, что все плохо и что они просто ничего мне не говорят. Иначе они бы не выглядели такими серьезными, не правда ли? И я не имею ни малейшего представления, нужно ли мне будет просто вырезать опухоль или сделать мастэктомию или даже двойную мастэктомию, чтобы больше никогда через это не проходить. Часть меня хочет просто свернуться калачиком и спокойно умереть.

Из-за волнения и переживаний воображение моей подруги забежало далеко вперед известных ей фактов. Есть все шансы на то, что обнаруженный с помощью маммографии рак молочной железы окажется локализованным, операбельным и с весьма хорошим прогнозом. Анализы, которые ей сказали сделать, стандартные – через них проходит каждый пациент без исключения. Вполне вероятно, что злокачественную опухоль можно будет удалить и без мастэктомии, не говоря уже о двусторонней мастэктомии, и она снова сможет жить нормальной жизнью.

– Я даже не знаю, кому об этом рассказать, – продолжала она. – Маме уже под девяносто, и она вряд ли хорошо воспримет такую новость. Патрик за границей, у него важная командировка. Оба наши ребенка уехали по обмену в другой штат. У одной женщины на работе два года назад обнаружили рак груди. Ей пришлось нелегко, и я не уверена, что хотела бы знать подробности. Я собиралась позвонить сестре, но она такой неисправимый оптимист, что определенно бы посоветовала мне взглянуть на это с хорошей стороны. Я в полной растерянности…

– Элли, я очень сожалею по поводу твоего диагноза. Ты, наверное, просто в шоке.

– Да меня словно обухом по голове ударили. Я упорно продолжала надеяться, что биопсию сделали просто в качестве меры предосторожности, пока хирург не сообщил мне результаты. Я чувствую себя невероятно глупо, так как не имею ни малейшего представления, что теперь делать. Хирург вывалил на меня груду информации, в том числе какие анализы нужно сдать, однако теперь у меня такое чувство, что я не уловила ни одного слова. И теперь я не могу себя заставить перезвонить ему и снова про это расспрашивать. Что они обо мне подумают?

– Элли, где ты сейчас?

– Я заперлась у себя в машине. Я слишком взвинчена, чтобы садиться за руль.

– Оставайся на месте. Я приеду и заберу тебя, вместе мы со всем справимся.

Она облегченно вздохнула:

– Я не ждала от тебя ничего такого, но это было бы просто великолепно. Спасибо тебе.

Вместе с Элли мы приехали к ней домой. Мне было больно смотреть, как моя всегда уверенная в себе подруга внезапно превратилась в комок нервов и сплошной неопределенности. Теперь она не знает, хочет ли она выпить чай или кофе, дважды она позвонила мужу, но оба раза повесила трубку, не дождавшись ответа. Она бродит по коридору взад-вперед, присядет ненадолго, а затем снова начинает ходить. Она попросила меня описать самый оптимистичный и самый пессимистичный сценарии развития событий, не утаивая ни малейшей детали, однако затем решила, что пока не готова слышать ни первое, ни второе. Она недоуменно спросила, как я могу делать свою работу и наблюдать за тем, как мои пациенты один за одним умирают.

– Умирают далеко не все, Элли, – возразила я, стараясь приободрить свою подругу.

– Еще как все. У них ведь рак, – угрюмо бросила она в ответ.

Я с сочувствием наблюдала за тем, как ее подкосила эта страшная новость. Мне хотелось успокоить ее, сказать, что все будет хорошо, однако подобные заявления делать было слишком рано, да она бы и не простила мне этой благочестивой лжи. Я решила, что в данный момент ей больше всего нужны практические советы, так что сказала: «Элли, я сделаю все, что ты попросишь, но для начала давай вместе составим список приоритетных задач».

Ее разум зацепился за эту идею. На клочке бумаги я написала следующие пункты:

1. Сдать необходимые анализы и снимки.

2. Позвонить в кабинет хирургу, чтобы записаться на повторный прием или назначить дату операции.

3. Рассказать все Патрику, детям и сестре Саре.

На другом листке мы решили записать задачи, которые необходимо выполнить в ближайшие дни:

1. Поставить в известность семейного врача и обсудить с ней дальнейшую стратегию действий.

2. Лично рассказать об этом маме.

3. Позвонить друзьям и соседям.

4. На работе рассказать только начальству. Коллег пока не ставить в известность.

На третьем клочке бумаги Элли захотелось выписать то, что ей хочется сделать после операции:

1. Разузнать про онколога, которого ей так расхваливала подруга (мы сошлись на том, что, хотя я и буду всячески ей помогать, мне не стоит становиться ее основным лечащим врачом).

2. Найти полезную и подходящую литературу по раку груди.

3. Найти контакты тренера по йоге, с которым она занималась многие годы назад, и снова приступить к занятиям.

4. Рассказать более широкому кругу друзей и коллег.

5. Решить, сколько дней отпуска взять, подумать о предложенной в прошлом месяце компенсации по увольнению.

Чтобы написать эти списки, потребовалась всего пара минут, однако эффект был незамедлительным: к Элли вернулось ощущение, что она может хоть что-то контролировать в этой ситуации. Все кажется уже не таким пугающим, когда проблема разбита на мелкие элементы, каждый из которых в отдельности выглядит вполне выполнимой задачей. Вскоре ее эмоции улеглись достаточно для того, чтобы она могла позвонить Патрику и спокойно обо всем ему рассказать. В ответ на его желание вернуться из командировки пораньше она успокоила его, сказав, что справится несколько дней без него и что составила список приоритетных задач. В такой же спокойной манере она поделилась всем и с детьми. Я обратила внимание, что Элли старалась не затягивать с разговорами – ей нужно было просто убедить родных, что она в порядке, но при этом не дать воли эмоциям по телефону. «У нас еще будет много времени обо всем поговорить, когда все вернутся», – сказала она.

Элли отклонила мое предложение остаться с ней на ночь, сказав, что после такого эмоционально напряженного дня ей хочется побыть одной. Она так и сказала: «Мне нужно привести мысли в порядок в спокойной обстановке. Для меня это огромное потрясение, но всем пойдет на пользу, если я все хорошенько обдумаю».