Читаем без скачивания Дело игральных костей - Эрл Гарднер

Мейсон почесал в затылке, затем выдвинул ящик стола и бросил в него кости.

— А какую, ты думаешь, премию они прислали? — спросил у него Дрейк.

— Крапленые карты? — ухмыльнулся Мейсон.

— Нет, здесь ты ошибся, Перри. Лотерейный билет! — Любопытно, — заинтересовался Мейсон, — надеюсь, ты проследил за посыльным?

— Естественно. Он обежал двадцать или тридцать мест, а затем вернулся по адресу на Ист-Ранчестер. Таким образом, я выследил Серла. Ему около сорока, подвижный, несколько нервозный, рост шесть футов, стройный, блондин, глаза серые, был одет в двубортный пиджак. Я установил за ним слежку, так что, может быть, он выведет нас на Конвэя. Так же мы можем выйти на него и через его девочку. Так что мы контролируем ситуацию.

Мейсон затушил сигарету.

— Лучше поговорить сначала с девочкой, а не с Конвэем, — сказал он. — Делла, когда объявится Филлис Лидс, скажи ей, что судья Тридвел подписал предписание о вызове арестованного в суд для рассмотрения законности ареста по поводу Джейсона Кэрролла.

— А почему ты выбрал именно Тридвела? — спросил Дрейк.

— Потому что у него аркус сенилис, — усмехнулся Мейсон.

— А что это такое?

— Это такая штука, на которую любят ссылаться психиатры, когда речь заходит о старческом слабоумии. Вы еще много об этом услышите через пару дней. Ну, ладно, пора отправляться.

Они проехали в полном молчании несколько кварталов на машине Пола Дрейка. Наконец Делла Стрит, сидящая за рулем, свернула с главной улицы и затормозила.

— Это здесь, — сказала она, — у вас есть план действий?

— Нет, — ответил Мейсон. — Сначала надо взять карты и посмотреть, какие козыри у нас на руках. Как играть, решим потом.

Они дважды позвонили в дверь, и лишь после второго послышались шаги. Дверь открылась, и на пороге появилась блондинка в коричневой с золотом пижаме. Она посмотрела на них с явным разочарованием.

— Ах, я думала, это принесли ткань.

— Вы мисс Виттакер? — поинтересовался Мейсон.

— Да, — ответила блондинка. — А что, собственно, вам здесь надо?

— Нам бы хотелось поговорить с вами.

— Это о чем же? — Женщина держалась неприступно.

— По личному вопросу.

Так как она стояла, загораживая весь выход из квартиры, явно не собираясь впускать их, Мейсон добавил, придав своему голосу некую таинственность:

— Полагаю, было бы полезней сохранить наш разговор в тайне от ваших соседей.

Марсия Виттакер посмотрела на соседские двери, выходящие на веранду.

— Ладно, входите, — со вздохом, нехотя пригласила она.

Когда Дрейк закрыл за собой дверь, она уже поднималась по лестнице вверх.

Окна гостиной были закрыты жалюзи, занавески отсутствовали. На грубом деревянном полу лежали новые ковры, мебель тут казалась лишней и даже какой-то нереальной, потому что еще не была как следует расставлена и не создавала домашнего уюта.

— Садитесь! — равнодушно предложила хозяйка.

Мейсон изучал ее внешность. Волосы светлые, но у корней темнее, в голубых глазах тлел огонек беспокойства, кожа на лице казалась гладкой, пока лицо было расслаблено, но как только она взяла в рот сигарету, моментально появились маленькие, но глубокие морщинки, бегущие от носа к уголкам рта. Марсия лихо чиркнула спичкой о подошву своей китайской туфельки и произнесла:

— Можете начинать.

— Речь пойдет о чеке, по которому вы получили деньги.

— Боже мой! — воскликнула она. — Неужели невозможно получить по чеку деньги, без того чтобы тебя не травили со всех сторон?! Можно подумать, что никто в городе, кроме меня, в жизни не проделывал этой операции. Я совершила непростительную глупость, когда оставила свой адрес, только позже узнав, что имела право не делать этого.

— За что вы получили чек? — спросил Мейсон.

— Не ваше дело! — огрызнулась Марсия.

— Что вы сделали с деньгами?

— Не ваше дело! — повторила она, словно заученную фразу.

— Дело в том, что этот чек вам дал человек семидесяти двух лет, который вскоре после этого был принудительно заточен в санаторий.

— Это очень грустно, — проговорила девушка с сожалением.

— Если его родственники захотят, они назначат опекуна, — сообщил Мейсон, — а когда он будет назначен, то потребуются все бумаги. Когда он увидит этот самый погашенный чек, то, поверьте мне, он им очень заинтересуется, поскольку это дело обещает быть весьма выгодным для него из-за гонорара и всевозможных компенсаций.

— А какое отношение имеет все это ко мне? — спросила Марсия.

— Самое непосредственное, — заверил Мейсон.

— Лидс не давал мне этого чека, я только получила по нему деньги.

— И оставили их себе, — сухо заметил Мейсон.

— Это неправда! — выкрикнула Марсия.

— Выходит, вы их присвоили, — твердо произнес адвокат.

Девушка посмотрела на него с яростью, но ничего не ответила.

— Почему Конвэй не женится на вас? — спросил Мейсон, пристально вглядываясь в ее лицо.

Девушка вспыхнула:

— Кто вам об этом сказал?

— Сам догадался, — ответил Мейсон.

— Если уж вы так любите совать нос в чужие дела, разбирайтесь в этом сами, — неприязненно заявила Марсия.

Мейсон некоторое время старательно изучал свою сигарету.

— А вы думаете, он собирался? — наконец спросил он.

— Не сомневаюсь. Он только об этом и говорит. Но вот его родственники… — внезапно она умолкла.

— Если уж вы меня об этом спросили, то я считаю, что его родственникам не стоит особо задаваться, все они ничуть не лучше вас, — ободрил ее Мейсон.

— Скажите, — вдруг встрепенулась она, — как вы узнали обо всем этом?

— Постарался выяснить, — уклонился от прямого ответа Мейсон.

— Кто вы?

— Моя фамилия Мейсон.

— А что это за парень с вами?

— Это Пол Дрейк.

— Ладно, сколько вы хотите?

— Вы можете мне верить или нет, — ответил Мейсон, — но мы пришли не за этим. Просто я хотел бы побольше узнать об этом чеке. Кстати, Филлис о нем все знает.

— Это правда? — удивилась Марсия.

— Да. И Эмили тоже, — заметил Мейсон.

— Об этом известно Эмили? — В глазах Марсии появилась тревога.

— Да, Эмили Ходкинс, — подтвердил Мейсон. Марсия Виттакер сделала глубокую затяжку, стряхнула пепел с сигареты в пепельницу и с недоверием переспросила:

— Эмили Ходкинс?

— Да, это помощница, которую наняла Филлис Лидс.

— Боже!

— Вы ее не знаете?

— Я не знаю никого из этих людей.

Тогда Мейсон как бы между прочим произнес:

— Твоему приятелю достанется около двадцати тысяч баксов, если не назначат опекуна.

Некоторое время девушка изучала свои китайские туфли, а затем подняла взгляд на адвоката, ее голос звучал более откровенно:

— Отлично, я поняла вас.

— Будет очень плохо, если окажется, что твой приятель не умеет держать язык за зубами, — предупредил Мейсон.

— Я поняла вас, поняла! — нетерпеливо проговорила Марсия. — Хватит меня запугивать.

— А у вас здесь неплохо, — сказал Мейсон, вставая. — Это будет маленькое уютное гнездышко?

Слезы брызнули у нее из глаз:

— Ради всего святого, не травите мне душу! Я все сделаю так, как вы скажете, хотя вы до сих пор не сделали мне никакого делового предложения, и я очень сомневаюсь, что сделаете. А сейчас, как я понимаю, вы закончили. Так почему бы теперь вам не пойти подышать свежим воздухом?

— Благодарю, — ответил Мейсон, — я как раз собирался это сделать.

Девушка спустилась по лестнице вместе с ними. Уголки ее рта дрожали, в глазах стояли слезы, но держалась она хорошо, а в ее взгляде даже читался вызов.

Когда они перешли улицу и приблизились к машине, Мейсон сказал:

— Судя по тому, как ее расписывал банкир, и по твоим комментариям, я думал, что над ее дверью горит красный фонарь.

— Я только пересказал слова домохозяйки и соседей, — заметил Дрейк.

— Ты думаешь, они правы? — спросил Мейсон. — Девочка еще совсем маленькая. Конвэй хотел использовать ее в аферах с чеками и купил тем, что пообещал на ней жениться.

— Ты думаешь, это он вовлек ее в авантюру с чеком? — спросил Дрейк, трогая машину с места.

— Несомненно.

— А что там насчет его родственников?

— Я считаю, что они тоже здесь замешаны, — ответил Мейсон.

— Слушай, почему так много шума вокруг этого чека? — спросил Дрейк. — По-моему, дело того не стоит.

— Это и есть наш основной ключ к разгадке. Не спеши с выводами. Дело может оказаться намного сложнее, чем выглядит на первый взгляд.

Когда Мейсон вернулся в контору, Филлис Лидс и Джон Миликант уже ожидали его в приемной, джентльмен лет пятидесяти — это был плотный человек, с лысиной, окруженной остатками черных волос, при ходьбе он слегка прихрамывал на правую ногу. Поздоровавшись с Мейсоном, Миликант сел, поправив стрелки на серых брюках, взглянул на циферблат наручных часов и произнес: