Читаем без скачивания Автографы на картах - Сергей Попов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Придет время, когда знания предметов в Морском корпусе (в него Морская академия была преобразована в 1752 году) будут оцениваться по двенадцатибалльной системе. В петровское же время все обстояло проще: «знает, часть знает, не знает». И в 1719 году преуспевшие в науках и потому выпущенные из академии геодезистами досрочно Иван Евреинов и Федор Лужин получили наказ Петра I, «взяв провожатых, ехать до Камчатки и далее куда указано, описать тамошние места, сошлась ли Америка с Азиею, что подлежит тщательно сделать не только сюйд и норд, но и ост и вест и все на карту поставить»[15].
Имя петровского геодезиста П. Чичагова совсем еще недавно было основательно подзабыто даже специалистами. Теперь его называют «пионером съемочных работ в Сибири»[16]. Сын солдата Преображенского полка Петр Чичагов, как и два его младших брата Семен и Степан, окончил Морскую академию. В 1719 году он снял верховья Иртыша и составил первую карту Западной Сибири с координатной сеткой, основанную на астрономических наблюдениях, в 1727 году — карту бассейна Оби, основанную на 1302 астрономических пунктах, которая увидела свет в атласе выдающегося русского картографа И. К. Кирилова. В 1725–1730 годах Чичагов в бассейне Енисея картографировал более двух миллионов квадратных километров и определил 648 астрономических пунктов. А недавно в Парижской национальной библиотеке полярный гидрограф В. А. Троицкий разыскал созданную им в 1730 году карту Енисейской провинции. Эта карта дала основание Совету Министров РСФСР в 1974 году участок побережья Карского моря от Диксона до устья реки Пясины назвать в честь автора его первой съемки берегом Петра Чичагова.
Существует мнение, что геодезист П. Чичагов участвовал в экспедиции, которую Петр I, согласно донесению французского посла в Петербурге, приказал отправить на двух кораблях из Архангельска в устье Оби для поиска пути в Китай и Индию. Историк А. В. Ефимов считает, что «если такая экспедиция действительно была отправлена, то пропавший без вести корабль мог достичь Аляски, а как мы увидим в дальнейшем, таких пропавших без вести кораблей, отправившихся в дальний путь кругом северо-восточной оконечности Азии, было немало. Документальные сведения по данному вопросу можно найти в «Сборнике Российского исторического общества», т. 40. СПб., 1884, стр. 422–423»[17].
Неизвестно, как воспринял Петр проекты поисков Северного морского пути, представленные архангельским вице-губернатором А. А. Курбатовым и мастером Олонецкой верфи Ф. С. Салтыковым, но то, что он вынашивал мысль о поисках кратчайшего сев; ерного пути в Индию и Китай, бесспорно. А для этого надо было знать, «сошлась ли Америка с Азией».
Чтобы выяснить это, за три дня до смерти Петра отправилась из Петербурга Первая Камчатская экспедиция Витуса Беринга. Правда, ученые давно спорят по поводу чрезвычайно краткой петровской инструкции о целях экспедиции. Одни считают, что экспедиция снаряжалась с намерением завязать торговые связи с европейцами, живущими в Америке, другие — с этнографическими целями, чтобы узнать, кто там живет, третьи — чтобы изыскать способы обезопасить восточные границы России. Недавно Б. П. Полевой высказал предположение, что Беринг просто не понял повеления царя плыть «возле земли, которая идет на норд и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля — часть Америки». Ему надлежало плыть от Камчатки не на север вдоль берегов Чукотки, как он сделал, а на восток, к берегам показанной тогда на некоторых картах мифической «Земли Гамы» («которая идет на норд») и дальше вдоль ее южных берегов к «чаятельным берегам Америки». Такое толкование петровской инструкции нашло приверженцев как у нас в стране, так и за рубежом. Хотя трудно представить, чтобы Беринг и его просвещенные помощники сломя голову бросились на край земли выполнять приказание монарха, суть которого не уяснили.
На мой взгляд, Первая Камчатская экспедиция не была торговой, военной или чисто научной. Она преследовала в первую очередь практические цели — отыскать н описать новые морские пути. Выражаясь современным языком, ее смело можно назвать гидрографической. Именно поэтому, выполняя приказ царя «сыскать геодезистов, тех, которые были в Сибири, а также ис поручиков или ис подпоручиков морских достойного», Адмиралтейств-коллегия направила в экспедицию выпускников Морской академии лейтенанта Алексея Чирикова, гардемарина Петра Чаплина, геодезистов Григория Путилова и Федора Лужина.
Когда летом 1728 года бот экспедиции «Св. Гавриил» поднялся севернее Чукотки, так и не обнаружив берегов Америки, Чириков советовал Берингу «идти до устья Колымы или до льдов», а в случае неудачи искать место для зимовки. Однако в «Юрнале бытности в Камчатской экспедиции мичмана Петра Чаплина» зафиксировано: «16 (августа). Ширина места 67°18 48. В 3 часа г-н капитан объявил, что надлежит ему против указу во исполнение возвратиться и, поворотив бот, приказал держаться на StO»*[18].
Оба берега пролива между Америкой и Азией посетили все на том же «Св. Гаврииле» только в 1732 году геодезист М. С. Гвоздев и подштурман И. Федоров.
На итоговой карте Первой Камчатской экспедиции (подлинник утерян, но зато в разных архивах страны хранятся ее копии) подпись: «Рисовал мичман Петр Чаплин». Лишь недавно автор книги «В поисках пролива» Е. Г. Кушнарев выдвинул обоснованное утверждение, что в составлении этой карты и упоминавшегося выше журнала ведущая роль принадлежала А. И. Чирикову. Юный же Петр Авраамович Чаплин в экспедиции проявил себя знающим и инициативным моряком. Мало того, он был приятным человеком. В отличие от деспотичного и вздорного лейтенанта М. П. Шпанберга он обладал мягким и веселым характером, не становился в позу обиженного, а терпеливо добивался решения вопросов в пользу общего дела. П. Чаплину суждено было пережить всех участников экспедиции. Он умер в 1764 году в чине капитан-командора, командуя Архангельским портом.
Сановный Петербург неблагосклонно встретил вернувшегося из экспедиции Беринга, намекнув, что он не привез бесспорных доказательств существования пролива. Его же уверенности в этом, подкрепленной расспросами местного населения, Адмиралтейств-коллегии показалось мало. И тогда Беринг стал одним из инициаторов и руководителем Второй Камчатской экспедиции, в состав которой номинально входили и пять отрядов, выполнявших съемку побережий Северного Ледовитого океана от Белого моря до Берингова пролива. Экспедицию поэтому часто называют Великой Северной экспедицией.
Добраться до мест базирования отрядов по тем временам уже было подвигом. Даже самый западный Двинско-Обский отряд, непосредственно подчиненный Адмиралтейств-коллегии, добирался из столицы через Ладогу до Архангельска более двух месяцев. Путь же до Якутска продолжался больше года, а до Охотска — четыре года. В такую даль приходилось тащить не только судовое снаряжение, но и продовольствие. Численность экспедиции росла год от года. Только на сплаве по рекам работало более тысячи человек. Для одних камчатских отрядов сибирские воеводы ежегодно поставляли до пятидесяти тысяч пудов ржаной муки а о трех тысяч пудов круп, ведь консервы еще не были изобретены.
Другой сложностью было строительство судов. Если начальнику Двинско-Обского отряда С. Муравьеву не пришлось сильно обременять себя хлопотами по строительству кочей «Экспедицион» и «Обь» (их взял на себя начальник Архангельского порта Мятлев), то заботы по строительству для Обь-Енисейского отряда двухмачтовой дубель-шлюпки «Тобол» в Тобольске, дубель-шлюпки «Якутск» для Лено-Хатангского и бота «Иркутск» для Восточно-Ленского в Якутске, гукора «Архангел Михаил» и дубель-шлюпки «Надежда» для тихоокеанских отрядов в Охотске полностью легли на плечи лейтенантов В. Прончищева, М. Шпанберга, Д. Овцына и подштурмана С. Челюскина.
Особенно много хлопот доставило строительство самых больших экспедиционных судов (грузоподъемностью 6 тысяч пудов и водоизмещением около 200 тонн) пакетботов «Св. Петр» и «Св. Павел», спущенных на воду в Охотске лишь в июне 1740 года. Судостроительные хлопоты участников экспедиции продолжались и позже. В ходе плаваний погибли «Экспедицион» (1736), «Якутск» (1740) и «Св. Петр» (1741). Зато дополнительно были построены палубные боты «Первый» и «Второй» в Архангельске и «Оби-Почтальон» в Тобольске.
Планировавшаяся на шесть лет экспедиция растянулась больше чем на десять. И не медлительность В. Беринга, как считали Адмиралтейств-коллегия и позднее некоторые исследователи деятельности Второй Камчатской экспедиции, была тому виной. Немереные и нехоженые пространства, нерасторопность и недоброжелательность местных властей, а главное, трудности, которые невозможно было предусмотреть в Петербурге, растянули экспедицию во времени.
