Читаем без скачивания Заявка на подвиг - Иван Стрельцов

И он сменил. Под кажущийся незыблемым утес заложил взрывчатку многоходовой операции, фитиль уже был подожжен, и теперь оставалось лишь дождаться результата…

– Зима здесь тоже некрасивая, снег только несколько дней лежит девственно-белым, а потом отравляется отходами города, на глазах превращаясь в яд, отравляющий землю. – Джон Лонг в душе считал себя если не художником, то поэтом, тонко чувствующим окружающий мир, и в глубине сознания таил уверенность, что именно благодаря чувству прекрасного он такой удачливый разведчик.

Стоявшего за его спиной гиганта с сутулой фигурой орангутанга звали Ван Ю Ву. Он носил чин унтер-офицера военной разведки и вот уже десять лет исполнял при Лонге роль адъютанта, телохранителя, оперативника и киллера в одном лице.

Джон Лонг оглянулся и внимательно посмотрел на помощника. Выдержав длинную паузу, он спросил:

– Как наш визави поживает? Уже начались волнения в благородном семействе?

– Пока все спокойно, – проворчал Ю.

– Ты уверен?

– За квартирой и загородным домом наблюдают люди Тарана, – тем же недовольным голосом ответил великан.

Это не ускользнуло от разведчика, он не стал откладывать выяснения в долгий ящик, а спросил напрямую:

– Тебе что-то не нравится, Ван?

– Мне не нравится, что мы связались с уголовниками, – тяжело вздохнув, ответил помощник.

– Ты недальновиден, мой друг, – мягко улыбнулся Джон. – На каждую дичь свой ствол. Ты знаешь, с кем нам приходится выяснять отношения? Это очень могущественный человек, его связи подобны паутине, накрывшей весь город, которую свил паук-убийца. И если он заподозрит – заметь, я даже не сказал «узнает», – что мы начали действовать против него, больше суток наша жизнь не продлится. Поэтому мы не можем воспользоваться услугами ни знакомых чиновников из МВД, ни частных детективных структур. Слишком велик риск утечки информации. А Таран со своими отморозками всего лишь, как говорят русские, шпана, место которой в грязных подворотнях, и, соответственно, это не уровень нашего визави. А значит, и наш риск минимален.

– Как бы от этого предприятия убытков не было больше, чем прибыли. Таран совсем не тот, за кого себя выдает. Злость представляет как отвагу, жадность как рачительность, ограниченность мышления как неординарность. Ему никогда не подняться выше дворовой шпаны. И весь авторитет Тарана держится до тех пор, пока его не загрызет другой такой же шакал.

– Ну, надеюсь, к тому времени мы закончим свою миссию здесь, – усмехнулся Лонг, но Ван не собирался успокаиваться.

– Этот бандит напоминает бамбуковую палку, которой можно отогнать лающую бродячую собаку, но ею невозможно победить воина. Чтобы победить воина, нужен булатный меч.

Эту тираду Джон Лонг выслушал молча и со вниманием. Когда Ю замолчал, он невольно усмехнулся и произнес:

– Очень похвально, друг мой, что вы стали выражать свои мысли так цветасто. Но… как боец бойцу должен заметить: меч или палка – значения это не имеет. Настоящий воин должен сражаться любым оружием. В отличие от изнеженных европейцев мы знаем, что побеждает не неодушевленное оружие, а мастерство и сила духа. К тому же и деревяшку можно использовать. Тот же бамбук может стать как боевым шестом, так и древком для копья, рукояткой для палицы или секиры. Это долгая философская тема, и я не собираюсь тратить время на диспут. Поэтому, друг мой, доверьтесь моему чутью и в точности выполняйте то, что вам поручают.

Ван Ю ничего не ответил, лишь обиженно насупил брови. Гиганту услышанное пришлось не по душе, но он благоразумно промолчал.

Разведчик решил про себя, что это даже к лучшему. В конце концов, Ю всего лишь унтер-офицер, которому поручили исполнять распоряжения старшего по званию. А старший – это он…

– Значит, в доме нашего визави пока все спокойно, – стал вслух размышлять Лонг. – Возможно, еще не обнаружена пропажа, но это вопрос ближайших нескольких дней. – Тут же мысли разведчика переключились на другую тему. – А что, мальчишка больше не давал о себе знать?

– Три дня тому назад он позвонил и сообщил, что достал нужные бумаги. Потом сказал, что перезвонит попозже и тогда назначит место встречи. И после этого больше не звонил, – безразличным тоном доложил Ван Ю.

– Почему? – Джон, скорее всего, задал вопрос самому себе. Немного подумав, произнес: – Может, наш оппонент с ним сыграл в «кошки-мышки», подразнил красивым фантиком на ниточке, а потом прихлопнул.

– Нет, – уверенно заявил гориллоподобный гигант. – Если бы мальчишку взяли, то сперва с ним провели бы плотную беседу, выясняя, откуда у него такой интерес к чужим деловым бумагам. А как только бы узнали нужное, пацана тут же бы ликвидировали. Но прежде взялись бы за нас. Пока ничего подобного не происходит, значит, визави все еще не в курсе происходящего.

– Логично, – согласился разведчик. – Но куда в таком случае подевался мальчишка? Несчастный случай, не предвиденный никем?

– Маловероятно, – засопел здоровяк. – Скорее всего, можно предположить, что наш юноша подробно изучил бумаги, попавшиеся ему в качестве приданого «любимой девушки». Парень он неглупый, сообразил, какова истинная цена этим документам. Вот и решил сыграть в свою собственную игру.

– Думаешь, он может предложить документы их хозяину?

– На такое может решиться абсолютно ненормальный, – рассмеялся Ю. – А мальчишка не настолько глуп, чтобы не сообразить, что с него живьем сдерут кожу, а мясо натрут специями для барбекю. – Лицо гиганта снова стало серьезным. – Скорее всего, он будет искать покупателя на стороне. Товар специфический, значит, займет прилично времени. Это дает нам возможность разыскать его до того, как мальчишка успеет реализовать бумаги.

– Если покупателя не нашел заранее, – зло буркнул Джон Лонг, автоматически отметив про себя, что Ван Ю Ву сильно изменился за те десять лет, что находился возле него. Он хорошо помнил, когда впервые увидел Ю, походившего на молодого самца обезьяны, казалось, состоявшего из сплошных бугров мышц и с полным отсутствием мозгов. Таким он и был на самом деле, молодой китаец с рабочей окраины, который веровал только в силу своего кулака. Ему светил солидный тюремный срок за избиение полицейского патруля, но военная разведка подобный экземпляр решила использовать с большей пользой. Правда, пришлось повозиться со смутьяном, но в конце концов все затраты окупились сполна. Ван Ю Ву оказался настоящим самородком, который, как сложная электронная система, не только продуктивно работал, но и постоянно совершенствовался. Сегодняшний разговор был тому наглядным примером.

– Вряд ли у него был на примете покупатель, – возразил Ю. – Мальчик понятия не имел, что нам нужно. Трудно найти желающего приобрести «кота в мешке».

Лонг в этот раз не стал хвалить своего помощника. На мгновение задумавшись, он сказал:

– Если сегодня наш «агент внедрения» не даст о себе знать, придется заняться его поиском.

– Я понял, – тихо произнес Ван Ю Ву и слегка кивнул головой…

В темном помещении обычной однокомнатной квартиры было тепло и тихо. Слякоть и промозглый ветер за окном были бессильны против двойных рам.

В этой квартире уже сутки безвылазно находились двое молодых парней криминальной наружности. Невысокий широкоплечий крепыш сидел в дальнем углу на допотопном продавленном диване и деловито занимался сборкой «косяка». Высыпав из папиросы «Беломор» табак, он аккуратно стянул с картонного мундштука цилиндр из тонкой папиросной бумаги. Потом вытащил из-за рассохшегося плинтуса небольшой, с горошину, шарик гашиша, завернутый в фольгу. Развернув обертку длинным желтым ногтем, специально отращенным на мизинце левой руки, отломил от шарика четверть, бросил кусочек серо-зеленой массы на горку табака. Остальной наркотик завернул и спрятал обратно за плинтус. После чего стал неторопливо смешивать гашиш с табаком, что-то негромко напевая под нос.

Тридцатилетний Витя Чикский по прозвищу Чика к наркотикам пристрастился еще в пионерском лагере, за что и огреб свой первый срок. Потом были еще две ходки в «чалкину деревню», из-за чего Чика любил называть себя вором-рецидивистом и произносил это таким тоном, что можно было подумать, будто Витя без пяти минут вор в законе.

На самом деле Чикский был мелкой шушерой, промышлявшей ничтожными кражами, не превышавшими сумму в сто баксов. Отбывая наказания, он старался держаться масти наркомовской (сидевших за преступления, совершенные на почве наркотического опьянения). Это была своя каста, находившаяся в стороне от воров и мужиков.

«Черная масть» профессиональных преступников нариков к себе и близко не подпускала, не без основания считая, что люди, зависимые от дурманящего зелья, первые кандидаты в стукачи.

Мужики эту публику также не жаловали, им следовало пахать, причем не только за себя, но и, в прямом смысле, за того парня (авторитетов из «черной масти»). А какие работники из наркоманов, если они вечно корчат из себя больных.