Читаем без скачивания Глобальный человейник - Александр Зиновьев

Еще загадочнее была революция, в результате которой Запад оказался сразу в посткоммунистической эпохе, не успев насладиться эпохой коммунистической. Он успел лишь наложить в штаны в страхе перед ней. Никакой коммунистической эпохи на Западе не было. Был лишь страх, что она придет. Поэтому ради истины следовало бы говорить об эпохе накладывания в штаны от страха перед коммунизмом и о сменившей ее эпохе очищения штанов от накопившихся в них за семьдесят лет экскрементов. Я бы предложил тут термины «вонючая эпоха» и «поствонючая эпоха».

В конце XX века, когда число компьютеров в мире перевалило за сто миллионов и даже профессора математики стали помножать два на два с помощью вычислительных устройств, совершающих несколько миллиардов операций в минуту, выдающиеся умы начали предсказывать превращение общества в постиндустриальное или информационное. При этом они предсказывали, будто это новое общество будет царством всеобщего благополучия, наподобие полного коммунизма марксистов. Но будущее есть кладбище несбывшихся надежд прошлого. Никакого земного рая из информационного общества, как и из полного коммунизма марксистов, не получилось. Зато мусорные свалки прошлых эпох обогатились информационно-интеллектуальными устройствами. По данным Статистического Центра, ежедневно на мусорные свалки Западного Союза выбрасывается такое количество еще пригодных для использования этих устройств, которое по интеллектуальной мощи превосходит совокупный интеллект человечества доинформационной эпохи за всю историю. Так что наши мусорные свалки стали свалками искусственного интеллекта прежде всего. Сейчас стали создавать для этого особые свалки, которые так и называются интеллектуальными. Их необходимость диктуется тем, что устройства искусственного интеллекта практически неуничтожимы. Чтобы они разрушились сами по себе, нужен миллион лет. А на создание устройств, с помощью которых их можно было бы уничтожить, нужно вкладывать 90 процентов капиталов в течение ста лет в эту отрасль промышленности.

Футурологи XX века оказались правы в отношении роли информации в будущем (для них) информационном обществе в том смысле, что мы и в самом деле шагу не можем ступить, не пустив в ход всю информационную мощь человечества. Собираясь на десятиминутную прогулку, мы получаем информацию о состоянии атмосферы на всей планете и о его динамике на ближайшие десять лет. Узнав, что содержание стронция в атмосфере Австралии увеличилось на одну тысячную процента, мы производим расчет оптимально безвредной прогулки при этом условии и сокращаем ее на 17 секунд. На все это уходит времени меньше, чем на то, чтобы записать сказанное выше в личный компьютер. И делаем мы это автоматически. Тем не менее делаем. Или, собираясь поесть, мы совершаем сложнейшие расчеты, чтобы выбрать обед из эрзац-продуктов, рассчитанный на компьютерах концерна готовой искусственной пиши. А какая гигантская информация приводится в движение, когда мы, заранее подыхая от скуки, рассчитываем программу для предстоящего полового акта! И мы уже без всего этого не можем обойтись. Если нам приходится выбирать одно из двух – расчеты предполагаемого полового акта иди сам этот акт, – мы предпочитаем первое.

В экологическую эпоху мы с ужасающей силой портили окружающую среду. В постэкологическую эпоху мы прекратили это делать, так как успели испортить все, что можно было испортить, и не осталось ничего такого, что можно было бы испортить. Озоновая дыра, например, в течение нескольких десятилетий терроризировавшая человечество, исчезла, поскольку вообще не осталось никакого озонового слоя. А раз нет самого слоя, то не может быть и никакой дыры в нем. А раз нет дыры, то нет и проблемы. Наша пропаганда так и поступила, с великим ликованием сообщив, что озоновая дыра, столько времени угрожавшая существованию человечества, наконец-то исчезла!!! Примерно в таком же духе были решены прочие экологические проблемы. Как сообщила та же пропаганда и с тем же ликованием, что проблемы экологии сняты с повестки дня, ибо нет никакой экологии.

Эволюция человечества в форме революционной смены постэпох имела результатом то, что людям теперь приходится жить сразу в нескольких постэпохах, – в постиндустриальную, постидеологическую, посткоммунистическую и пост-бог-знает-какую еще эпоху.

Само собой разумеется, при этом имеется в виду эволюция западных стран, а прочее человечество принимается во внимание лишь постольку, поскольку оно следует за западными странами, подражает им, проявляет стремление уподобиться им и завидует им. То, что большинство людей на планете вообще влачит жалкое существование вне всяких эпох и постэпох, роли не играет. Эпохи истории человечества определяются по идущим впереди, а не по отстающим.

Посттелесная эпоха

И в дополнение к сказанному мы, оказывается, вступили в новую постэпоху, которую теоретики называют постматериальной, посттелесной или душевой. Теоретики уверяют, что материальный (телесный) аспект жизни в наступившую эпоху сохранится и даже усилится подобно тому, как сохранилась и даже усилилась индустрия в постиндустриальную эпоху, но он отступит на задний план перед аспектом духовным, нематериальным, нетелесным. Теперь интересы нематериальной души стали якобы главной заботой человечества.

Попы на первых порах возликовали: теперь они вновь возьмут в свои руки контроль над человечеством, ибо нематериальные души – это испокон веков было по их части. Но им дали понять, что не души сами по себе определяют новую эпоху (или постэпоху), а их материализация в особых технических устройствах. О том, что эта материализация душ приносит материализаторам гигантские деньги, говорить не стали, ибо это было ясно и без слов. Попы бросились доказывать, что технические устройства не могут быть материализацией душ. Им уступили несколько процентов доходов, и они доказали противоположное.

Эта новая революция оказалась очень кстати, так как для девяти десятых обитателей планеты, наделенных нематериальной и бессмертной душой, дефицит средств удовлетворения материальных потребностей побил все рекорды прошлых веков, а для одной десятой вся нематериальная духовность сосредоточилась на одном, а именно – на думах о том, как сохранить и повысить уровень удовлетворения материальных потребностей. Каждому свое!

Символ посттелесной эпохи

В самом начале посттелесной эпохи у очень среднего бизнесмена по имени Адамс родилась дочь. Девочку назвали Евой. Едва Ева научилась лепетать слово «мама», родители купили ей самый совершенный по тем временам компьютер. Назвали компьютер именем Адам.

Родители млели от умиления, глядя, как их единственное чадо «записывало» в память Адама все то, что происходило в ее безмятежной жизни. Они стали устраивать специальные приемы, чтобы продемонстрировать родственникам, друзьям и деловым знакомым потрясающий талант малютки и обращении с самой совершенной интеллектуальной техникой. Гости, изнывая про себя от скуки, вслух с восторгом выкрикивали слова вроде «гений» или «восьмое чудо света», так как у них у всех дома были свои гении и восьмые чудеса света, свои Евы и Адамы, которыми они тоже угощали подыхающих от скуки гостей.

Шли годы. Подрастала Ева. Память Адама обогащалась все более содержательной и обширной информацией, сообщаемой ему Евой. К информации о том, что она «ам-ам» и как делала «пи-пи» и «ка-ка», прибавлялись мысли о мальчиках «бяках», впечатления от мультипликационных фильмов и комиксов, от походов в магазины и зоопарк... В мире в это время со все ускоряющимся ускорением совершался всяческий неудержимый прогресс. Уменьшались размеры компьютеров. Увеличивался объем их памяти. Увеличивалось число совершаемых ими операций в секунду. Усложнялись сами операции. Были изобретены компьютеры, работающие с голоса. Появились приборы для дистанционного общения с компьютерами. В интеллекте Адама появились записи о том, что приключалось с Евой в школе, о ее отношениях с соучениками и учителями, о ее сексуальных интересах, о просмотренных фильмах и прочитанных книгах. Создатели компьютеров изобрели способы обучения своих интеллектуальных роботов элементам инициативы и волевых решений, а также сложным логическим операциям, так что с ними стало возможно общаться как с собеседниками. Семейство Адамс жило в ногу с прогрессом, заменяя стремительно устаревающие Адамы новыми, которые делали больше еще на один миллион операций в секунду и удерживали в памяти больше еще на один миллион информационных единиц.

Ева окончила начальную школу, затем – среднюю школу, затем – высшую школу. Родители ее рано умерли, став жертвами чрезмерных успехов генной терапии. Они оставили дочери средства, вполне достаточные для безбедного существования. Она не стала искать работу – все равно это было безнадежно с ее посредственными способностями и уже успевшим устареть образованием. Не стала она продолжать и дело родителей, так как не имела никаких склонностей к предпринимательству, а довериться менеджеру побоялась. К тому же наступал очередной период экономического спада, и она могла потерять весь капитал, а прекратив дело, она сохранила половину, чего ей было достаточно. Она продала дом и вместо него купила небольшую комфортабельную квартирку, вполне достаточную для нее и Адама. Она не стала выходить замуж и заводить детей, так как это не мог быть брак по любви, а дети – это дорогое и сомнительное удовольствие, зато несомненный источник тревог и хлопот. Она осталась одинокой, удовлетворяя свою сексуальную потребность искусственным биотехническим любовником – одним из самых чудесных изобретений века. Она не стала заводить даже кошку или собаку для проявления женских чувств. Она исключила из своей жизни всякие соблазны, которые в изобилии поставляло современное общество, вела скромную, но вполне благополучную жизнь.