Читаем без скачивания Охота на «Колибри» - Галина Голицына

– Каждый день совещание? – удивилась я.

– Каждый.

– И каждый день – закрытое?

– Угу.

– Маруся, но ведь с часу до двух – перерыв! Что же это они? Себя не жалея… Другого времени, что ли, найти не могут?

– Да, представь себе, не могут! Они специально назначают свои совещания на это время. В целях конспирации.

– Чего-чего? Конспирации? – засмеялась я. – Они что, скрывают свою работу?

– Именно! У нас тут недавно неприятность такая случилась… Представляешь, украли коллекцию!

– Как так украли? – удивилась я. – Залезли ночью и украли? Что же сторожа к ней не приставили?

Маринка досадливо махнула рукой:

– Ай, ничего ты не понимаешь! Не сами юбки-платья украли, а фасоны. Понимаешь? Фасоны.

Я покрутила головой:

– Не-а… Не понимаю.

– Их украли прямо из компьютера!

Ага, а вот это уже интересно… Как говорится – горячо, даже очень горячо! Прямо обжигающе горячо!

Я крутнулась на своём вращающемся стуле, щёлкнула кнопкой электрочайника:

– Кофе хочешь? Есть растворимый. Нет, есть и нормальный, только я кофеварку ещё не освоила.

– Ладно, давай растворимый, – согласилась Маруся.

Чайник закипел очень быстро, потому что воды в нём было – кот наплакал. Я сделала нам с ней по чашечке кофе и, размешивая сахар, спросила:

– Марин, ты уж прости меня за бестолковость, но что значит – «украли прямо из компьютера»? Информацию, что ли, скачали?

Она отхлебнула из своей чашки довольно большой глоток, обожглась, выкатила с перепугу глаза, затрясла головой и стала махать ладошкой, как веером, пытаясь остудить распахнутый рот. Я налила ей в стакан воды, она эту воду залпом выпила и, отдуваясь, отставила стакан.

– Что ж ты сразу воду проглотила? – пожурила я её. – Надо было во рту подержать, чтобы ожог снять.

– Не подумала.

– А что ты сказать-то хотела? Небось, важное что-то?

– Не помню уже… Мы с тобой о чём говорили?

– Дай бог памяти… – сказала я без всякого интереса к теме разговора. – Ну, ты говорила, что кто-то у вас информацию скачал по каким-то там платьям…

– А-а, вспомнила! – обрадовалась она и тут же возмутилась: – Ничего себе «каким-то»! Эти платья нас всех кормят, и кормят неплохо! Наши креативщики разрабатывали концепцию рекламной кампании, а кто-то украл все фасоны!

Я уточнила:

– Так что же украли – концепцию или фасоны?

– Фасоны.

Я фыркнула:

– Ой, подумаешь… Главное, что не украли концепцию рекламы, так ведь? А фасоны платьев…

– Катя, ты в своём уме?! Да кому нужна концепция рекламы тех фасонов, которыми наводнены все вещевые рынки?

– Какие рынки? Вы что, делали рекламу для барахолок?

– В том-то и дело, что нет! Мы делали рекламу одного известного бренда. Очень известного и очень дорогого. Одежда эта должна была продаваться в дорогих бутиках и специализированных отделах, а ещё её можно было бы заказывать по каталогам… Только вся эта работа пошла псу под хвост, потому что фасоны были украдены, и задолго до того, как новый бренд собирались представить у нас, все эти вещи продавались на вещевых рынках по весьма сходным ценам, так что даже малообеспеченные щеголяли в почти что фирменных вещах.

– Так. Объясни подробно.

Марина вздохнула:

– Ну, в любой вещи ведь главное – идея. А воплощение идеи – это уже второй вопрос. Так вот, идея коллекции – это и есть интеллектуальная собственность фирмы, торговой марки. А когда эта собственность украдена, подпольные цеха тут же начинают шить новую одежду большими партиями. Да все эти нелегальные трудяжки, все эти китайцы-корейцы в своих подпольных мастерских за одну ночь способны сшить столько одежды, что уже к утру все рынки были завалены теми вещами, которые хозяева торговой марки только собирались рекламировать! Отсюда вопрос: зачем нужна наша реклама тысячедолларовых платьев, если практически эти же платья продаются на каждом углу за сто долларов, а то и за пятьдесят, если из синтетики…

Я пригорюнилась:

– Да, плохо дело… И кто же украл?

– Ха! Такой простенький вопросик… Кабы знатьё… В том-то и дело, что похитителя так и не нашли.

– Марусь, а почему решили, что фасоны срисовали именно здесь? Ведь не одни же вы были посвящены в тайну?

– Здесь, в России, – только мы. В том-то и дело…

– Тогда надо искать, кому это было выгодно. Как ты сама думаешь?

– Ой, да кому угодно! Тот человек, который продал коллекцию подпольным швейникам, очень нехило на этом заработал. А сами швейники заработали ещё больше! Ещё бы… Вот ты бы отказалась купить вещь практически с парижского подиума, только за очень небольшие деньги?

– Скорее всего, не отказалась бы, – ответила я честно.

– То-то же… И никто не откажется! Так что прибыль та коллекция принесла немалую, да только совсем не тем людям, которые её создали… А мы так вообще в убытке остались! Работали-работали, и всё – зря! Ой, скандал был такой, что и вспоминать не хочется… Чуть всё наше руководство с работы не повылетало!

– Как это? Разве Полонский не является владельцем фирмы?

– Нет, что ты… «Колибри» – это же рекламное агентство с мировым именем. В каждой стране есть филиалы. Ну, вот и у нас открыли… И теперь наша основная задача – «привязывать к местности» те бренды, которое агентство пиарит по всему миру. Ведь в каждой стране своя специфика!

– Так вы здесь рекламируете только мировые бренды?

– Нет, не только. За любую работу берёмся, которая прибыль приносит. Мировые бренды нам перепадают не так уж часто, а зарплату людям надо платить каждый месяц.

Я задумалась:

– Марусь, так вам же могут больше не поручить ничего серьёзного после того случая, так ведь? Чем там дело кончилось?

– Ой, такой шум был, не приведи господь… Ну, сняли с работы главного креативщика, а Полонский на работе удержался только чудом. Его счастье, что в тот момент, когда все наши барахолки наводнила новая коллекция, его здесь не было. Он в Данию ездил, с хозяином фирмы как раз встречался.

Я уточнила:

– С хозяином той фирмы, что одежду шьёт?

– Нет, с хозяином сети агентств «Колибри». Только поэтому его и не сняли.

– Ну, так он же не виноват! За что же снимать-то?

– Всё равно виноват! Должен был организовать работу так, чтобы никаких утечек, а он этого не сделал. А креативщика погнали с работы… Потом уже нового взяли, Левашова. Но только теперь у нас в агентстве введены беспрецедентные меры безопасности. Они втроём придумали какую-то хитроумную защиту, и работают над этим проектом исключительно во время перерыва. Чтобы никто информацию не скачал, пока тот самый компьютер открыт, где все важные вещи хранятся.

Я удивилась:

– Но если кто-то захочет поработать в перерыв? Или, наоборот, в игру интернетовскую поиграть?

– А у нас это строго-настрого теперь запрещено! В перерыв все выходят из Интернета, компьютерами не пользуются. Такое теперь правило. С часу до двух блокируется выход в Интернет, так что даже если захочешь, то всё равно не попадёшь туда. Вообще-то, конечно, хакеров у нас хватает, но они же – не враги самим себе. Если системный администратор кого-то в это время в сети обнаружит – всё, увольнение без объяснительных и выходного пособия! Так-то вот…

– Жуть какая… – поёжилась я. – Что ж меня никто не предупредил?

– Вот я и предупреждаю.

Дверь приёмной открылась, влетел Левашов:

– Нет ещё шефа?

– Никак нет! – звонко отрапортовала я.

Он скривился и потряс пальцем в ухе, как бы вытряхивая оттуда мой крик. Потом сказал мне:

– Ты это… Вот что…

Я с готовностью схватилась за телефон:

– Поняла, поняла… Уже звоню в пиццерию! Что заказывать – чай? кофе?

Возмущению его не было предела. Раздосадовано сплюнув, он вылетел из приёмной.

Маруся проводила его растерянным взглядом, а потом обернулась ко мне:

– Эй, а что это здесь только что было?…

Я отмахнулась:

– Ой, да ничего особенного, просто обмен любезностями.

– Ты обмениваешься любезностями с креативным директором?…

– Да, а что такого?

Она пожала плечами:

– Да у нас как-то не приняты неуставные отношения… Ты ещё роман с ним закрути!

– Да пока неохота… А может, и закручу!

– С ума сошла, точно… Первый день на работу вышла – и уже о романе с креативным директором думает!

– А что, нельзя?

– Нельзя!

– Вот так новости… – развела я руками. – С коммерческим директором, значит, роман крутить можно, а с креативным – нет?

Маруська побагровела и собралась было упасть в обморок. Потом чего-то передумала и выскочила из приёмной.

Конец ознакомительного фрагмента.