Читаем без скачивания Поллианна (др. перевод) - Портер Элинор

– Я Нэнси, прислуга у мисс Полли. Я выполняю всю домашнюю работу, кроме стирки и глажки тяжелым утюгом. Этим занимается миссис Дерджин.

– Но тетя Полли существует? – обеспокоенно поинтересовалась девочка.

– Еще как существует! – встрял в разговор Тимоти. – Не сомневайся!

Поллианна, со всей очевидностью, успокоилась.

– В таком случае все в порядке.

На какое-то мгновение наступила тишина. После чего Поллианна весело сообщила:

– А знаешь, я даже рада, что не она приехала встретить меня. Потому что теперь меня еще только ожидает знакомство с тетечкой, а у меня уже есть ты, такая замечательная.

Нэнси зарделась. Тимоти обернулся к ней, насмешливо улыбаясь.

– По-моему, тебе сделали тонкий комплимент, – заметил он. – Могла бы и поблагодарить юную леди.

– Я задумалась, – смущенно ответила Нэнси, – задумалась о мисс Полли.

Поллианна удовлетворенно вздохнула.

– Я тоже о ней думала. Она невероятно мне интересна. Знаете, она ведь моя единственная в мире тетя, а я очень долгое время вообще не знала, что она у меня есть. А потом папа мне рассказал. Он сказал, она живет в большом красивом доме на вершине холма.

– Так и есть, – подтвердила Нэнси. – Его отсюда уже видно: вон тот большой белый дом впереди, с зелеными ставнями.

– Ой, какой красивый! И вокруг него столько деревьев и травы! Я никогда еще не видела столько зеленой травы! Я имею в виду в одном месте. Нэнси, а моя тетя Полли богатая?

– Да, мисс Поллианна.

– Ой, я так рада! Должно быть это здорово, когда у тебя много денег! Я не знала никого, у кого бы их было много. Вот только Уайты, те, конечно, богачи. У них ковры в каждой комнате, а по воскресеньям всегда мороженое. А тетя Полли по воскресеньям ест мороженое?

Нэнси отрицательно покачала головой, губы ее непроизвольно скривились в усмешке, и она бросила на Тимоти саркастический взгляд.

– Нет, дорогая, твоя тетя не любит мороженого. Мне, во всяком случае, не доводилось видеть мороженое на ее столе.

У Поллианны вытянулось лицо.

– Не любит? Вот те раз! Не представляю себе, как можно не любить мороженое. Но, как бы там ни было, я могу этому только порадоваться, потому что от мороженного, которое не съел, не станет болеть живот. Я у миссис Уайт съедала столько мороженого, что у меня потом часто болел живот. А ковры у тети Полли есть?

– Да, ковры у нее есть, – подтвердила Нэнси.

– В каждой комнате?

– Ну, почти в каждой, – ответила Нэнси, внезапно нахмурившись, при воспоминании о комнатушке под самой крышей, где не было никакого ковра.

– Ой, я так рада! – воскликнула Поллианна. – Я люблю ковры. У нас дома их не было. Только две маленькие дорожки из благотворительных посылок. Одна из них, к тому же, была в чернильных пятнах. А у миссис Уайт еще и картины на стенах, изумительно красивые. С розами и коленопреклоненными маленькими девочками, а еще – с котятами, с овечками и львом. Ну, не все вместе, конечно, а по отдельности. Правда, в Библии сказано, что лев и ягненок будут вместе, но это еще не сейчас. То есть у миссис Уайт на картинах они пока по отдельности. Ты любишь красивые картины?

– Я?.. я не знаю, – неуверенно ответила Нэнси.

– А я люблю картины. Только у нас дома их не было, потому что в пожертвованиях они попадаются не так уж часто. Нам, правда, попались целых две. Но одна оказалась так хороша, что папа продал ее, чтобы купить мне ботинки. А другая была так плоха, что развалилась, как только мы ее повесили: стекло треснуло, знаешь. А я тогда расплакалась. А теперь я даже рада, что у нас не было всех этих красивых вещей. Потому что теперь мне тем более будут нравиться те, что у тети Полли. Я ведь к ним не привыкла, понимаете? Это все равно, что найти в партии пожертвований миленькие яркие ленты для волос, после того, как в предыдущих партиях попадались одни лишь выцветшие коричневые. Ух ты, какой потрясающе красивый дом! – перебила сама себя Поллианна в тот момент, когда они выехали на широкую аллею, ведущую к имению.

Когда Тимоти стаскивал с брички саквояж, Нэнси улучила момент и тихо проговорила ему на ухо:

– И не говори мне больше никогда, мол, каждый вправе уйти. Так и знай, Тимоти Дерджин, меня теперь даже подкупом отсюда не заставишь уйти!

– Уйти? Ни в коем случае! – усмехнулся молодой человек. – Меня отсюда и силой не вытянешь. С этой девчушкой здесь веселья каждый день будет больше, чем в кинематографе.

– «Веселье, веселье»! – возмущенно передразнила его Нэнси. – Я боюсь, бедняжку ожидает отнюдь не веселье, когда они с теткой заживут вместе. Думаю, ей понадобится надежное укрытие на случай грозы. И я стану для нее таким укрытием, Тимоти. Это я твердо тебе обещаю.

Произнеся эту клятву, она обернулась к Поллианне и повела ее вверх по широкой лестнице.

Глава 4. Каморка под крышей

Мисс Полли не поднялась, чтобы встретить племянницу. Правда, она оторвалась от чтения, как только девочка в сопровождении Нэнси показалась в дверях гостиной. Тетушка протянула ей руку, выразив этим значительным жестом всю глубину осознаваемого ею чувства долга.

– Здравствуй, Поллианна. Я…

Мисс Полли не сумела закончить начатую фразу, поскольку Поллианна, в стремительном полете преодолев расстояние от двери до тетушки, с размаху плюхнулась на ее негостеприимно напрягшиеся колени.

– Ах, тетя Полли, тетя Полли! Я нарадоваться не могу тому, что ты взяла меня жить к себе, – заговорила она, громко всхлипывая. – Ты даже не представляешь себе, как потрясающе замечательно, что у меня теперь появилась и ты, и Нэнси, и все-все, после того, как у меня оставались только дамы из Женского благотворительного общества!

– Вполне возможно. Хоть я и не имею чести знать дам из Женского благотворительного общества, – сухо заметила мисс Полли, пытаясь расцепить обхватившие ее шею цепкие ручонки и направив сердитый взор на застывшую в дверях Нэнси.

– Нэнси, ты свободна. Можешь идти. Поллианна, будь добра, встань подобающим образом. Я ведь тебя еще даже не разглядела, как следует.

Заливаясь смехом, словно в истерике, Поллианна вскочила на ноги.

– Нет, тетечка, конечно, не разглядела. Да только и смотреть-то особо не на что, с моими-то веснушками… И, ах, да! мне ведь нужно бы объяснить тебе насчет этого красного ситцевого платья и черной бархатной баски с проплешинами на локтях. Я уже говорила Нэнси, мой папа сказал…

– Да, да, хорошо. Сказал и сказал, это неважно, – резко перебила ее тетя Полли. – У тебя есть багаж, я полагаю?

– Ну, конечно, тетя Полли. У меня есть прекрасный саквояж. Мне его подарили дамы из Женского благотворительного общества. В нем не так уж много вещей, я имею в виду, моих собственных мало. В последних партиях пожертвований маловато чего попадалось из одежды для девочек. Но зато я привезла все папины книги. Миссис Уайт сказала, она считает, мне следует сохранить их у себя. Понимаешь, мой папа…

– Поллианна, – еще более резко перебила ее мисс Полли, – я хочу, чтобы ты с самого начала уяснила себе одну вещь: я не расположена к тому, чтобы выслушивать твои нескончаемые рассказы об отце и о том, что он там тебе наговорил.

Девочка замолчала, робко затаив дыхание.

– Но ведь… Тетя Полли, ты хочешь сказать… хочешь сказать, что…

Она не решилась закончить фразу, но тетушка сама заполнила паузу:

– Мы сейчас поднимемся в твою комнату. Багаж должен быть уже там. Я велела Тимоти, если у тебя будут какие-то вещи, отнести их наверх. Пойдем со мной, Поллианна.

Поллианна безмолвно последовала за тетей. В глазах у нее стояли слезы, но голову она держала высоко поднятой.

«Впрочем, я только рада, что тетя запретила мне говорить об отце, – рассуждала Поллианна. – Пожалуй, мне и самой будет легче, если я не стану о нем говорить. Наверное, именно это она имела в виду, когда запретила о нем говорить».

Вновь убедив себя, таким образом, в доброте своей тетушки, Поллианна поморгала, чтобы прогнать слезы и бодро огляделась по сторонам.