Читаем без скачивания Стрелочники истории — 2 - Вячеслав Алексеев

Неизвестно где, 18 августа силурийского периода палеозойской эры

На силурийской базе праздновали победу. Колония опять удвоилась. В первую очередь — пополнение из полутора тысяч красноармейцев и командиров, правда, почти все — больные, истощенные и раненые, взятые как из самого лагеря, так и эвакуированные после боев арьергарда и в самом городе. В том числе полста немецких авиатехников. Это не считая гражданских из Офлага и Лепеля. Почему не считая? Да потому что их тут же прибрал Афанасьев. У него в Торжке разворачивался такой фронт высокотехнологичных работ, что грамотные шли на вес золота. Опять же обустроиться гражданским с детьми и семьями в Торжке проще, чем в силурийской пустыне. Хотя, подавляющая часть раненых тоже по излечении переберется в Торжок. Тут в Силуре то и делать особо нечего. Разве — использовать как хранилище особо ценных и взрывоопасных предметов. Да пленных держать, чтоб не разбежались. Как база — да, но жить удобнее в мире людей.

А Василий Завьялов — бывший старшина, а ныне главный силурийский кладовщик, не мог не нарадоваться: три эшелона с военной техникой, амуницией, боеприпасом и сопутствующим снаряжением! Причем не немецкого, а советского. Двадцать пять разобранных Юнкерсов — отдельно корпус, отдельно крылья, зато все с исправными моторами. Столько же новых в заводской упаковке авиадвигателей и прочих комплектующих для ремонта. Дизельные электрогенераторы, полный комплект инструмента и оборудования для авиамастерских и ангаров. Трофейные авто, мотоциклы, бронетранспортеры даже считать не стал. Окинул взором пополнение автопарка и написал в своей тетрадочке на все скопом цифру «сто»! Это без учета пары магистральных и маневрового паровозов, которые тут же прихватил бывший пенсионер, а ныне начальник силурийских железных дорог Роман Владимирович Плетнев.

Вокруг табуна из пятисот лошадей, да не крестьянских кляч, а здоровых немецких и советских строевых, приученных тащить артиллерию, Завьялов ходил несколько часов. А на вдвое большее стадо коров, да столько же свиней и всякого мелкого рогатого скота внимания почти и не обратил. Все равно отдавать: как пришли, так и ушли. Они и пробыли то всего ничего — полдня, а сожрали всю траву, что четыре месяца росла и чуть до огорода не добрались. Вот тогда досталось бы ему от Марии Михайловны. Не, коров с козами не жалко, пусть Афанасьев забирает. Но лошади! Строевые! Однако все равно отдавать надо. Пусть у Афанасьева голова с кормами болит. Легок на помине, уже примчался. Не иначе Димка его притащил. Ведь это он траву то сажал. Но лошади! Не, пару-тройку все же нужно оставить. Фураж тоже прихватили, не так чтоб много, но месяц-два пятерке лошадей хватит. А там овса прикупим в будущем. Или у тех же немцев сопрем… — размышлял Завьялов, пытаясь задавить собственную жабу.

С поголовьем коров и табуном лошадей, скопившихся в Лепеле, помогло наличие тупиковой железки — немцы согнали сюда колхозные стада, а эвакуировать пока некуда — путь на Оршу перекрыт, вот и отстаивались в ожидании лучших времен. Разумеется, кое-что немцы подъели и раздали своим приспешникам, но гарнизон в городе небольшой, а местность вокруг сельская. Много коровок со свиньями набралось. А чтобы скотинка дожила до нужного момента и не особо потеряла в весе, был реквизирован заготовленный колхозниками фураж. Залогинцы все скопом и умыкнули. Тащить то недалеко.

Вернуть скотину в Советский Союз по любому нельзя — помрут на возврате в 41 год, да и не настаивали особо в СССР, понимая, что силурянам тоже кушать надо. Плохо только, что тут их кормить нечем — нормальной травы нет. А к Афанасьеву — можно. Зато подполковник то как обрадовался. Это ж не древнерусские мелкие задохлики и коняшки, чуть выше пони. Это нормальные лошади и удойное мясо-молочное стадо. С одной козы можно за день получить столько молока, сколько местная корова дает, а советская буренка для Торжка и вовсе запредельные цифры наливает. Обрадовался и сразу загорелся строительством коровника, конезавода — это стадо на развод. К ним нужно добавить свинарник, кормовую ферму, маслобойку, сыроварню, цех по производству тушенки. А что? Тушенка же на ура идет — что для мореплавателей, что для дружин в походах. Во сто крат лучше применяемой тут солонины. Тару для консервов можно и на стекольном заводе изготовить, люди есть и свободного места полно. Не беда, что пока лесом занято, леса уже лесопилка начала перерабатывать. В перспективе целлюлозно-бумажную фабрику стоит открыть. Тогда даже кусты и ветки в переработку пойдут и бумага в цене. А прямо сейчас начать скупать сено, полбу. У Димона с Сашкой заказать овес, силос, сенаж, комбикорма и чем там еще буренок кормят? Сельчан в 13 век перевели много: есть и агрономы, и зоотехники.

И никаких единоличников, сразу большие фермы разворачивать, ибо на них производительность в разы выше. Тот же «колхоз», единственное — само слово нужно бы убрать. В глазах советских крестьян дискредитировало оно себя. Ну и внешне чтоб как-то по другому выглядело. С Сашей и Дмитрием нужно посоветоваться. Но это позже, ближе к весне.

Торжок, 1 сентября 1237 года (вересень 6746 год)

1 сентября в Торжке праздновали начало нового 6746 года. К этой дате приурочили сразу два знаменательных события: стекольный завод вышел на полную мощность и открылась первая средняя школа.

У стекольщиков при первых пробных пусках дело никак не ладилось: был слишком высок процент брака — либо стенки стаканов с одного края чрезмерно тонки, с другого наоборот, либо форма кривовата, либо размеры бутылок не соответствовали. Главный стекольщик, выдернутый Фроловым из 93 года, якобы из Гусь-Хрустального, утверждал, что отладка займет не более двух недель, в крайнем случае — месяц, хотя Афанасьев сомневался в его словах. Но после прихода в конце августа инженеров с дореволюционным образованием, освобожденных в Офлаге, дело реально стронулось с места: брак уменьшился, ассортимент дополнился хрустальными фужерами. К тому же на заводе запустили цех листового стекла небольшой ширины, к настройке оборудования которого гусь-хрустальный «умелец» и вовсе не знал, как подступиться, а также художественный цех: цветные статуэтки, вазы, сувениры. Вот и запустили производство в две смены.

Школа была отменной — два трехэтажных здания, соединенных навесным коридором на уровне второго этажа. Тут, помимо классов, были актовый и физкультурный залы, столовая, небольшой кинозал, столярная и слесарная мастерские. Первое здание отводилось для начальной школы — с 1 по 4 класс, второе — для средней с 5 по 10. Разумеется, все местные подростки, невзирая на возраст, попали в начальную школу, а школьники из 41 года — могли и «перепрыгнуть» через класс: уровень сельских детей и городских сильно разнился, да еще с учителями напряженка, вот и комплектовали не по возрасту, а по знаниям. С тетрадями, ручками и карандашами был полный порядок, а с учебниками — облом. Нет, по математике, физике, химии — были комплекты для любого класса, беда с гуманитарными науками. Учителя из 41 года, почитав учебники литературы, истории, географии, обществоведения — признали неудовлетворительными все, что выпущено в конце 20 и начале 21 веков. А учебников издания тридцатых и сороковых годов, по которым они готовы были учить, — не было. Впрочем, многие говорили, что и это не годится. Зачем детям в 13 веке нужна история последующих веков, которых может и не быть? А про нынешнюю историю почти ничего неизвестно. Кроме Древней Греции и Рима, которые проходят за полгода в пятом классе. Дальше то чему учить? Рассказывать историю Руси до 13 века? И где ее брать? Или география. Континенты, горы, реки на тех же, вроде бы, местах, а страны то другие. А какие — сами учителя не знают. Города — половина есть, половины не существует. Впору садиться и самим учебники писать. Или иностранные языки. Те, что знали учителя — сейчас не в ходу, а то на чем говорят средневековые немцы, французы, англичане неизвестны самим учителям, опять же — нужны ли они? Когда в Торжке в последний раз живого француза видели? Зато все иноземцы знают латынь и древнегреческий. Где учителей брать? Опять же отец Варсонофий, игумен Борисоглебского монастыря, настаивает на введении закона Божьего. У него всего то попросили прислать монахов для курса латыни и греческого, а он со своим законом влез и никак не отвяжется.

Для немецкой мебельной фабрики Димон нашел эскизы и чертежи комплектов конвейерного ширпотреба в виде конструктора «собери сам» — диваны, шкафы, столы. Купцам очень понравилась мебель, которую в разобранном виде можно везти хоть на край света — места занимает немного, собирается за полчаса и выглядит роскошно, поэтому на продукцию были заключены договора на полгода вперед. Металлическую фурнитуру поставлял Гельмут Штаудер. Краснодеревщики Хайнц Хаген и Ганс Реслер разбили процесс на простейшие операции, наняли для их выполнения три десятка местных юношей, организовав нечто вроде конвейера, только без самой конвейерной ленты и лишь контролировали процесс. Сами же занялись любимой работой — изготовлением эксклюзивной мебели на заказ в виде полных гарнитуров под конкретную комнату любого назначения и стиля: барокко, ампир, готика, модерн. На эту продукцию покупателей было меньше. Слишком громоздкая. Погрузишь один гарнитур на ладью — и все, самому сидеть негде. Потому вывозили мало, чаще брали свои же торжокские купцы и бояре. Да и то, больше глядя на интерьер в хоромах новоиспеченного князя Афанасьева. Ведь мягкий раскладной диван удобнее простой лавки.