Читаем без скачивания Моя вторая жизнь (СИ) - Олеся Шеллина

Профессор Снейп помог ей, чем смог, рассказав о том, что знал о Малфоях. К сожалению, знал он немного. Драко мог быть очень скрытным, когда дело касалось его семьи.

Кроме отношений Малфоя с Асторией, Гермиону интересовал всего один вопрос: что Драко потерял в Отделе Тайн? Работал он там в лаборатории проклятий. Как сказал Снейп, проклятий наследник Люциуса знал много, еще с того времени, как были живы Беллатрикс и Темный Лорд. Обстановка в Малфой-мэноре в то время предполагала, что выживает сильнейший, а Драко очень сильно хотел жить. Но на заданный вопрос Снейп ей так и не ответил, только усмехнулся и сказал, что, возможно, она сама все поймет.

Про семейство Гринграсс Снейп рассказал Гермионе подробно, но в самом конце добавил, что настолько равнодушной друг к другу семьи он еще никогда не видел. Так что общение с родственниками у Астории было сведено к минимуму, необходимому для того, чтобы упаковать подарки к Рождеству и отослать их совой. Профессор высказал сомнение в том, что родители бывшей мисс Гринграсс, а также ее сестра Дафна знают о предпочтениях Астории. Так что с этой стороны опасаться было нечего, тем более что Астория в последнее время очень сильно изменилась.

На вопрос, каким именно образом она изменилась, Снейп долго не отвечал, но потом задумчиво произнес:

— Она стала живой. Казалась обычной молодой женщиной, а не красивой надменной куклой. Так выглядят влюбленные женщины. Она была влюблена.

— В кого?

— Полагаю, в того самого неизвестного любовника, — ответил тогда Снейп.

Неприятное перемещение быстро закончилось. Гермиона пошатнулась, с трудом сдержав тошноту. Крепкие мужские руки обхватили ее за плечи, не дав упасть.

Когда головокружение прошло, Гермиона подняла голову. Она впервые стояла так близко к Малфою. Она даже не подозревала, что он настолько высокий. Астория была ростом примерно как сама Гермиона, и девушка отметила про себя, что смотреть в холодные, равнодушные, серые глаза с высоты своего роста было неудобно.

Она отодвинулась от мужчины, который, словно почувствовав ее намеренье, убрал руки с ее плеч.

Гермиона отвернулась и осмотрелась. Несколько раз повернувшись вокруг своей оси, она для надежности протерла глаза и снова осмотрелась. Вопрос вырвался раньше, чем она сообразила, что Астория наверняка знает ответ на него.

— Мы что живем не в Малфой-мэноре?

— Тори, что с тобой? – Драко поднял ее чемодан и направился к лестнице, ведущей на второй этаж небольшого коттеджа. – Ты же ненавидела мэнор, говорила, что он насквозь пропах безумием. Ты же сама выбрала этот дом, а сейчас спрашиваешь меня, почему мы сюда вернулись?

— Я просто не думала, что ты захочешь и дальше жить не с родителями, — промямлила Гермиона.

— Меня все устраивает, — Драко находился уже на середине лестницы. – Тем более что отец все равно со мной не разговаривает: все никак не может простить мне то, что я пошел работать.

— А зачем ты, кстати, пошел работать? – Гермиона испытывающее посмотрела на Малфоя.

— Я уже говорил, мне нравится разбираться в заклятьях и придумывать контрзаклятья…

— Я сделаю вид, что верю тебе, — Гермиона посмотрела, в какую комнату Малфой занес ее чемодан, и прошла в уютную гостиную. – Профессор прав, так обставить дом могла бы только влюбленная женщина. – Она дотронулась до фарфоровой статуэтки танцовщицы, стоящей на каминной полке. Потом подошла к дивану, обитому светлым материалом и села на него. – Но меня все еще интересует, что же с нами произошло? Почему я оказалась в теле Тори? И где она сама? Не то, чтобы я была против подобного развития событий, все-таки жить – это хорошо.

Гермиона встала и еще раз прошлась по светлой, какой-то воздушной комнате. Стены оклеены светло-бежевыми тканевыми обоями; такого же цвета пушистый ковер, на который было охота упасть, чтобы почувствовать его мягкость и пушистость всем телом. Минимум мебели, на тон темнее, чем все остальное в этой удивительной комнате.

— Тори, — в комнату вошел Малфой, — я ненадолго уйду, мне нужно на работу.

— Иди, — равнодушно ответила Гермиона. Она была даже рада подобному положению дела. Отсутствие Малфоя давало ей возможность обследовать дом в одиночестве.

Драко подошел к ней и поцеловал в макушку, благо его рост позволял ему сделать это. Потом, он подошел к камину, и исчез в зеленом пламени.

Дождавшись, когда огонь погаснет, Гермиона принялась обследовать дом.

Всего в коттедже было два этажа. На первом располагалась гостиная, небольшая библиотека и совмещенная со столовой кухня. На втором было четыре спальни, одна из которых уже начинала приобретать вид будущей детской. Хозяйская спальня была общая. Это подтверждала широкая кровать, глядя на которую, Гермиона ощутила очередной приступ паники, и большой шкаф, в котором висела как женская, так и мужская одежда.

В подвале обнаружилась лаборатория.

Вернувшись обратно в гостиную, Гермиона прилегла на диван. За окном смеркалось, а ушедший «ненадолго» муженек возвращаться, похоже, не намеревался.

— Интересно, а кто меня покормит? – Гермиона встала и пошла на кухню.

Домовика у Малфоев не было. Видимо, Люциус очень сильно злился на своего непутевого отпрыска.

Готовить Гермиона так и не научилась. Ее никогда не привлекала кухня. Нет, приготовить яичницу или поджарить тосты она смогла бы, но для этого необходимы были определенные продукты. Гермиона всегда или питалась всухомятку, или ее кормили Молли и Джинни. Здесь же хозяйственных представительниц семейства Уизли не наблюдалось, а есть хотелось все больше и больше, поэтому, вздохнув, девушка начала исследовать содержимое кухонных шкафов.

— Считай, что каша – это зелье, — бормотала она себе под нос, вытаскивая манную крупу и молоко из холодильного шкафа. – Просто найди поваренную книгу и приготовь, строго следуя инструкции.

Книга не нашлась. Гермиона, закусив губу принялась экспериментировать. Кашу она взялась готовить от безысходности: вначале планировался омлет, но яиц она не нашла, где были деньги не знала, поэтому не могла ничего купить через камин, да и вообще Гермиона понятия не имела, где именно находится этот коттедж.

Когда Драко вышел из камина, то услышал громкие рыдания, раздававшиеся с кухни, а следом за этим почувствовал противный запах подгоревшего молока. Ожидая увидеть что-то ужасное, Малфой бросился на кухню.

Его жена сидела за кухонным столом и старательно поливала слезами нечто бело-черное слипшееся в один комок и, похоже намертво прилипшее к кастрюле, которая стояла на столе.

— Я высыпала слишком много крупы, — давясь слезами, сообщила Гермиона Малфою. – Я не