Читаем без скачивания Наши в Испании - Станислав Симонян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да я по-испански то еле говорю…
— А это меня… Ни разу.
На курсах Семён оказался самым старым. На них учились молодые пацаны, соискатели работы спасателями, чистильщиками рыбы и мелкой судовой обслуги, в основном — негры, марокканцы и пара аргентинцев. Прозвище ему дали Patron (Шкипер), беззлобно смеялись, подначивали и весело угощали качественной травой.
Правда, после тринадцати часов в море Семён мало понимал лекции, больше дремал на занятиях. Преподаватели качали головами и были уверены, что этот русский не сможет сдать экзамены. Но когда пришло время, он показал лучшие результаты, разве что письменный экзамен списал у аргентинцев, а впечатлённый экзаменатор картинно вышел покурить.
Ежедневно пять раз в неделю с четырёх до восемнадцати часов Семён с помощником выходил в море, таскал лёд, ставил и чистил сети, сдавал рыбу, но никак не мог пробить планку в четыреста евро в день. Он понимал, что нужно искать свои места, чувствовать воду, учитывать погоду и изучать течения. У местных этот опыт накапливался годами и передавался из поколения в поколение.
Возникали конфликты…
Однажды, приметив место, где один рыбак регулярно ставит сети. Семён дождался, когда тот заболеет, и быстро поставил свои. Ловилось там немного лучше, но тот рыбак застал Семёна на привычном месте и разорался:
— Пошёл отсюда, русский, это моё место, козёл!
— Ты кого козлом назвал, козёл, — привычно наехал русский. — Щас в порт вернёмся, я покажу тебе, как русская мафия наказывает за базар.
Каталан через минуту исчез за горизонтом.
В рыбацком баре к Семёну относились уже как к своему. Он пахал точно так же, как все. Выполнял все правила и выпивал наравне. У рыбаков это вызывало уважение.
— Какого хера этот козёл Джоан заявил, что море — его, — вопил вечером выпивший Семён. — Он что, купил море? Где этот козёл, щас я с ним по-русски говорить буду.
— А и вправду… — вторили весёлые рыбаки. — Давай, русский, покажи ему, как Путин и Сталин уничтожали трудовой народ.
Конечно, никакой драки не было, Джоан признал, что море не его, а Семён старался найти свои места, а не ставить сети на чужие…
Но малоприбыльная, тяжёлая работа несколько угнетала его. Нужно было или бросать, или найти варианты увеличить добычу, а с ней — и доход.
Всё-таки Семён был человеком образованным, в отличие от местных рыбаков, он решил подойти к рыбалке более научно.
«Так, я ставлю по одной сетке каждый день и имею около четырёхсот евро…», — размышлял он. — «Сеть стоит сутки, работа однообразная и продолжительная. А что, если я продам одну, у меня освобождается целый день, сделаю сотню ловушек для осьминогов и буду ловить, чередуя. С осьминогами работа тяжелее, но занимает всего четыре-пять часов, значит, буду дольше спать…».
С воплощением задуманного дело сразу пошло, осьминоги ловились хорошо, цена на них была традиционно высокой. Со временем он полностью перешёл на разнообразных морских «гадов».
Ловушка для осьминогов представляет собой бочку с дырками с конусообразным, игольчатым внутри входом. В неё кладётся мелкая рыба или мясо, и чем пахучей — тем лучше. Страшный морской спрут пролазит закусить и не может выбраться. При удачном стечении обстоятельств в одну бочку может набиться пять осьминогов. Важно проверять их каждый день, иначе эти ребята начинают есть друг друга — они каннибалы, а это — некондиция.
Перед сдачей на аукцион осьминога надо убить, иначе он выпрыгнет из ящика и весело убежит в родную стихию. А убить его очень трудно, нужно точно знать, где расположены его четыре сердца, и точными ударами тонкого ножа поразить их.
Семён располагал уже двумястами ловушками, приманку — свиные кости — он покупал на бойне тоннами. Выручка поднялась до семисот-девятисот евро в день, затраты на топливо уменьшились на пятьдесят процентов, а рабочее время сократилось до пяти рабочих часов.
В баре появились завистники.
— Хрена себе… Русский в море — всего полдня, а деньгу гребёт лопатой и заправляется раз в неделю, а мы — каждый день.
— Да потому что вы — тупые, — весело парировал Семён. — Бросьте свои сети-перемёты и ловите как я — это свободная страна.
Старый друг Хосе хлопал по плечу и говорил:
— Всё правильно ты делаешь, зачем убиваться, если всё получается хорошо. Тебе ипотеку не платить, кредитов нет, семья небольшая. Всех денег никогда не заработаешь. Тем более — тебе нравится.
— А кстати, кто тогда спор на меня выиграл, надеюсь, ты?
— Никто. И я пролетел.
— На какой срок ставил?
— Самый большой, полгода. Потом как-то все эти деньги на фиесту ухнули в День Каталонии. Блин, это когда же было…
— Три года назад…
Саша — Чайник
Саша был откуда-то с Черноземья — то ли с Орла, то ли с Белгорода…
Вырос он на рабочей окраине, но бандитом стать не успел. В то время, когда он только начал покуривать за гаражами и осваивать основную позу гопоты «сидеть на кортах», времечко бандюганов подходило к концу. Основная масса братков упокоилась на новеньких кладбищах под искусственным мрамором с изображением «Мерседеса» и сакральными надписями — «Спи спокойно, братан, мы с суками посчитаемся» — а их более удачливые коллеги отъехали на «стройки народного хозяйства».
Окончив школу и даже проучившись пару курсов в каком-то местном институте, Саша не смог побороть в себе сугубо национальные качества: ненависть к какой-либо деятельности и желание иметь кучу денег. Его образ прибандиченного интеллектуала — всё-таки два курса института! — не позволил рисковать в покорении крупных городов России, там ещё остались настоящие братки, которые быстро указали бы провинциальному «лоху» его место.
Приехав по путёвке в Испанию, Саша понял, что здесь есть хорошие перспективы. Бросив беглый взгляд на туристическую тусовку курортных городков, он понял: здесь вокруг сплошные «лохи» и при грамотной организации можно жить припеваючи, не размахивая битой и не посещая опасные для жизни «стрелки». Правда, придётся работать.
Саша устроился вышибалой на местной дискотеке.
Нет, он не был спортсменом или качком, но это и не требовалось — в приличной стране любое физическое воздействие на человека уголовно наказуемо и даже полицейским разрешено только при сопротивлении аресту или возникновении опасности.
Мало того — я знаком с человеком, уже десять лет работающим вышибалой на самой опасной дискотеке Барселоны. Трудно поверить, но он окончил библиотечный факультет педагогического института,
