Читаем без скачивания Старая развилка (СИ) - Юлия Шолох

Выходило, что люди здесь бывали, хоть и прошло с тех пор не менее полугода. Также получалось, что дорога шла себе преспокойно дальше, на юг, а ловушки вели на восток.

Ну что же, Килька остановилась и провела прежний ритуал — нашла поваленное дерево, уселась на него и достала карту.

— Кырга… Кыргрыз… Кырзыгаз, — прочитала название города с третьего раза. Она подозревала, что прочитала неправильно, судя по тому как веселился отец Илья, слушая ее прежние попытки разобрать написанные на карте буквы. Но, так или иначе, город с населением в 50 тыс. человек (по прежнему счетчику, разумеется) расположился в двадцати километрах восточнее.

— Разумеется, мимо мы не пройдем, — сообщила Килька карте, заодно высматривая подходящий для стоянки населенный пункт недалеко от города. Нашла без проблем.

Людей она увидела следующим днем. Рюкзак с вещами был оставлен в деревне неподалеку, в хорошо сохранившемся доме с целой крышей и невредимыми кирпичными стенами. Кильке там так понравилось, что она даже выспалась на обнаруженной в одной из комнат кровати, хотя в спину немилосердно кололи пружины. Но чего не сделаешь ради удовлетворения собственного любопытства?

Итак, теперь Килька сидела на одном из деревьев, что начинались прямо у полосы полей и видела перед собой настоящих людей. Это было несколько женщин, все в темной длинной одежде, с закрытыми капюшонами лицами. Легко представить, насколько неудобно работать в подобных одеяниях, но женщины терпеливо работали, путаясь в полах, но не пытаясь даже приподнять с лица низкие капюшоны. Причем работали руками… Мимолетную мысль, отчего эти люди не сделали каких-нибудь облегчающих труд приспособлений (ведь судя по количеству обрабатываемой земли, их число было немалым), Килька оставила на потом. Женщины двигались между грядками картофеля довольно быстро, почти прямой линией, не сделав в течении пары часов ни малейшей передышки.

Килька, конечно же, не была настолько глупа, чтобы вот так просто взять и выйти к людям. Да и не до того было.

Первый час она не могла закрыть рта, наблюдая за себе подобными, с трудом веря в происходящее, с восторгом впитывая движения и силуэты людей, которых никогда раньше — подумать только! — ни разу не видела.

Совсем незнакомых людей. Женщин.

— Люди-люди-люди… — шептала Килька, чувствуя себя дикарем, впервые натянувшим на голую задницу штаны.

После обеда стало припекать солнышко. Темная одежда… работа на раскаленной зноем земле…

Еще через час одна из женских фигурок не выдержала и сбросила капюшон, причем так неожиданно, что Килька чуть не свалилась с ветки, сильно подавшись вперед. Она жадно вглядывалась в новые черты, с такого расстояния плохо различимые, но точно не похожие ни на Танькины, ни на те, что Килька периодически наблюдала в зеркале.

Она была в восторге!

Когда на горизонте показался всадник, Килька улыбалась этим женщинам, этому неоспоримому доказательству своей удачи и жутко гордилась тем, что не зря подалась в бега. Все не зря! Ведь это — настоящие люди!

Женщины тоже заметили всадника, снявшая капюшон тут же накинула его обратно.

Всадник приближался очень быстро. Оказавшись от группы работниц на расстоянии нескольких метров, громко закричал и судя по фигуре и голосу, это был мужчина. Женщины тут же оставили работу и бросились врассыпную, но практически сразу замерли на местах, словно не могли решить, куда лучше бежать. Когда мужчина оказался среди них, Килька увидела резкий взмах руки, сжимающей толстый хлыст. Через секунду хлыст опустился на спину женщины, которая снимала капюшон.

Остальные истошно завизжали, отпрыгивая от упавшей плашмя жертвы. Всадник, громко ругаясь, сделал круг и еще раз хлестнул обмякшее на земле тело. Образовалось небольшое столпотворение, женщины попадали на колени, пригибая голову к коленям, закрываясь руками и воя, а Килькина улыбка застыла крепко-накрепко, словно удушенное янтарем насекомое.

Через несколько минут, прекратив орать, всадник развернулся и неторопливо потрусил в сторону города. За его спиной осталось одно распростёртое на земле тело и несколько испуганных сжавшихся комочков в темной одежде.

— Люди? — удивлено переспросила Килька. Через пару секунд она отвернулась от поля и больше не прячась, спрыгнула на землю.

К жилому поселению в стороне, где исчез всадник Килька подобралась только в сумерках, так как растительности вокруг было слишком мало для качественной маскировки, а территорию вполне могли охранять.

Забором деревне служил высокий частокол из закопанных в землю остро заточенных сверху бревен. Дома, которые удалось разглядеть с пригорка, брошенные вдоль дороги предметы, старый мусор… Она довольно быстро сделала один весьма интересный вывод.

Буквально в километре от жилой деревни виднелся бывший городок, то бишь завалы камня, плитки, кирпичей, железа и других полезных в хозяйстве материалов. Как ни крути, забор из бетонных плит гораздо крепче и жароустойчивее, чем из дерева. По любому стальные и пластиковые канистры удобнее для перевозки воды, чем выдолбленные в сухой тыкве емкости. И уж точно несложный самодельный агрегат из железа, приделанный к лошади, обработает куда больше земли, чем несколько женщин, пусть даже сильных и выносливых. Но остатками цивилизации здесь не пользовались. А что это значит?… Это значит, что жители города не пользуются старыми вещами принципиально, даже в случаях когда это способно сильно облегчить их жизнь.

Нерешенным оставался другой вопрос — почему не пользуются? Из каких таких соображений?

Уже стемнело. Килька кралась в нескольких метрах от забора, намереваясь обойти поселение по периметру и рассмотреть все подробности — мало ли что встретится? Ведь так или иначе, рядом живые люди, а устройство всякого малознакомого общества в любом случае интересно и поучительно. Прохаживающихся вдоль той стороны забора охранников Килька слышала издалека, потому что те топали, словно пробудившиеся посреди зимы медведи.

Выскользнув из-за очередной густой посадки фруктовых деревьев, Килька остановилась… Впереди виднелся пологий холм. На темном звездном небе четко отпечатались силуэты нескольких массивных тотемов, вырезанных из цельных деревьев, как минимум, полувековых.

Она не отрывала взгляда от открывшегося зрелища и подходила ближе, заворожено, уже почти не следя за окрестностями. Наконец тотемные столбы нависли сверху, будто наклонились посмотреть, что это к ним приползло.

Объем затраченных на работу времени и усилий потрясал. Но больше потрясало другое — под светом луны прекрасно можно было разглядеть, что к центральным трем столбам, увенчанным жуткими рычащими мордами, привязаны тела. И судя по их агонизируемым позам, а также по чернеющим в животе дырам, привязали их еще живыми.

Можно было бы предположить, что это преступники, которых казнили за ужасные преступления. Можно было бы… Если бы один из трупов не принадлежал ребенку лет десяти.

Килька медленно отступила, скользя по укрытому травой склону и уже не проявляя к поселению никакого интереса, отправилась в деревню, где оставила вещи.

Если это и есть люди, то ее они не интересуют.

Перед глазами, сколько головой ни крути — только серые высокие здания с рваными оконными проемами. Утром эти полные темноты дыры походят на глаза существ, что всю ночь мучились бессонницей. Может так и есть? Может и мучились? Только бессонница эта длится не ночь, а уже два десятка лет. И не пройдет, пока не замучает до смерти.

— За мной.

ППшер согласно кивнул и, отстав на шаг, пошел чуть позади. На углу улицы Ронька на минуту остановился, выбирая направление.

— Туда, — кивнул в переулок, где посреди дороги высился вход в подземку, засыпанный кем-то старательным уже незнамо сколько лет назад. Переулок вел на расположенную дугой улицу и дальше извилистой линией в самый центр города.

И они пошли…

Братья иногда позволяли себе подобные прогулки, которые могли затянуться так надолго, что приходилось ночевать прямо там, в каком-нибудь из высоченных, пустых и от этого гулких до боли в ушах зданий. Но зато в центре все еще можно обнаружить нечто интересное. И полезное. Редко, очень редко, но все же.

Вначале они шли, даже не скрываясь. Центр давно пустовал — все городские селились у окраины, в районе двух пересекающихся рек, там, где до войны стояли частные дома не выше трех этажей с большими прилегающими участками земли. Даже сейчас среди зарослей виднелись остатки массивных заборов с огрызками изящных решеток. Толпа разместилась в высотках за рекой, но тоже недалеко от банд, от которых кормилась.

Таких, как Ронька с ППшером, что предпочитали прятаться глубже среди брошенных остатков города было немного, потому что несмотря ни на что люди любили жить кучами, поближе друг к другу. Это братьев вполне устраивало, потому что они, наоборот, любили одиночество. Оно их успокаивало. Оно было родным и понятным. Незаменимым. Практически третьим братом.