Читаем без скачивания Только не завтра - Сергей Баруздин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
9
Воробьям долго терпеть не пришлось. Вернулся отец, осмотрел разбитый клен и сам предложил:
— Придется помочь старику. Ветки подрубить да разбитые места краской покрыть. Авось и зарастут. Как думаешь, Павел? И скворечню сделаем. Согласен?
— Согласен, — сказал Павка. — А клен заживет?
— Постараемся, чтоб зажил…
Все следующее утро они провозились возле клена. Отец достал какую-то специальную краску и покрыл ею голые места. Ветки, которые были задеты молнией, укоротил. Клен словно помолодел.
Потом смастерил скворечню. Получилось не худо. Может, и не такой скворечник вышел, какой в детском саду, да все же лучше прежнего.
— Теперь хлеба у матери попроси, — сказал отец. — Туда положим. Пусть полакомятся наши погорельцы.
Павка принес кусок хлеба. Покрошили его прямо в скворечник, и Павка полез на клен. Ствол у клена удобный — как по лестнице можно лазать.
— Не свались только! — предупредил отец.
Когда Павка слез обратно, они вместе посмотрели с земли на свою работу.
— А что, — заметил отец, — недурно вышло! Конечно, твой Спиридоныч, может, и лучше бы сделал, да ему платить надо… Пойдешь сегодня к нему? — спросил он.
Павка замялся.
Пожалуй, впервые сегодня он сравнивал работу отца и Егора Спиридоновича.
Конечно, отец не такой уж мастер и инструментов у него куда меньше, чем у Егора Спиридоновича, а ведь тоже все умеет, когда захочет и когда время свободное есть. И работает он всегда весело. И главное, как-то проще с ним, чем с Егором Спиридоновичем…
— Не знаю, — сказал Павка и добавил: — А что мне идти!
— И то верно! — согласился отец. — А теперь поглядывай, когда хозяева вернутся. Смотри не прозевай новоселья!
Воробьи появились скоро. Поначалу Павка заметил самца. Тот долго кружил над кленом, будто гадая, что это за дерево. Наконец воробей признал клен и опустился на ветку. Вид нового скворечника явно удивил птицу. Воробей косил глазом на свежевыструганный домик, наклонял голову то вправо, то влево, прыгал по ветке и опять с любопытством рассматривал новую квартиру. Через несколько минут он исчез.
«Неужели не понравилось?» — подумал Павка.
Но воробей вернулся. Вместе с ним появились воробьиха и двое почти взрослых птенцов.
«Значит, понравилось! — обрадовался Павка. — Вот молодцы!»
10
На следующий день Павка встретил возле больницы Костю.
— За врачом бегу, — сказал Костя. — Бабушка чем-то заболела. Горит вся.
Костя жил с матерью и бабушкой. Отца у них не было. Убили его в позапрошлом году на границе. Раньше и Костя там с матерью жил. Да после смерти отца они в село вернулись, к бабушке.
— Небось после того купанья простудилась? — вспомнил Павка. — Вода холодная, а она не молодая.
— Может, и так.
— А в лес пойдем после? — предложил Павка. — За черникой.
Они вместе пошли в больницу. Там обещали: врач скоро будет.
Теперь можно и в лес. Решили идти в ближний. Все равно в такую погоду охотников до лесных прогулок немного. И хорошо. Черника в лесу никем не обобрана. Сыроежек и волнушек полно, лисички попадаются.
В лесу было сыро и тепло. Земля испаряла влагу, капли дождя висели на ветках сосен. Над кустиками черники кружились комары.
Но Павка сегодня не столько собирал чернику, сколько просто бродил между деревьями и сбивал ногой поганки. Попав в лес, он почему-то вспомнил Егора Спиридоновича и уж никак не мог освободиться от мыслей о нем. Запахи теплого сырого леса возвращали его в домик Егора Спиридоновича. Что-то случилось, и Павке уже не хотелось идти в этот дом. А ведь сколько интересных дел там! Как это здорово — пилить и строгать, точить и забивать гвозди, видеть новые живые вещи, которые рождаются на твоих глазах. А еще знать, что все это нужно людям и тебе, что все это может кого-то радовать, кому-то помогать. И разве может быть работа баловством? И только потому, что за нее не платят!
В школе их тоже учили разным делам. Учителя, взрослые и серьезные люди, помогали им строить и клеить модели, выпиливать из фанеры красивые узоры и даже делать простенькие игрушки для малышей-первоклассников. И никто никогда не говорил им, что это пустяки, баловство.
А скворечник? В нем живут птицы, и даже малышам известно, что птиц надо оберегать. Они полезны. Почему же скворечники — баловство? И модель какого-нибудь самолета или корабля — баловство? Или игрушка, которой радуется карапуз?
— Ты чего молчишь? — спросил Павку обычно сам не очень разговорчивый Костя. — И ягоды не ешь.
Костины руки и рот были совсем лиловыми от черники.
— Я не молчу, — сказал Павка. — А как ты думаешь, Гагарин или Титов строили модели, когда маленькие были?
— Ясно, строили, — ответил Костя. — А недавно, я по радио слышал, в Москве соревнования были разных моделей, так их не одни ребята делали, а и большие тоже.
— И я думаю, строили, — ответил Павка.
— А почему ты о них? — насторожился Костя.
— Да так просто, — неопределенно ответил Павка. — Вспомнил почему-то…
11
Мать, конечно, заметила, что Павка перестал бывать у Егора Спиридоновича. И не вспоминал о нем совсем.
Она удивилась:
— Уж не поссорились ли вы?
— А чего нам ссориться? — отвечал вопросом Павка.
Больше он ничего не мог сказать.
Да и себе он вряд ли мог бы все объяснить. Просто не хотелось ему больше встречаться с Егором Спиридоновичем.
Так всегда бывает, когда ты слишком доверился и полюбил человека, а он оказался совсем не таким, как ты его представлял…
12
Прошла неделя, а может, чуть больше.
И вот выдался первый по-настоящему летний день. Проснувшись, Павка увидел на полу солнечные лучи, а за окном — кусок голубого неба и улицу, залитую ярким светом. Такого он уже давно не помнил.
Наверное, потому сегодня особенно громко галдели птицы в палисаднике и небывало ярко цвели большие садовые ромашки под окном. Мать их очень любила. Павка уже настолько привык к ним, что раньше и не замечал их, а сейчас заметил. Уж очень хороши они в это солнечное утро. Как никогда!
Павка выбежал на крыльцо. Потянулся, взглянул теперь уже на все небо и на село, купавшееся в солнечном утре.
«Наверное, проспал, — решил он. — Дома никого нет».
Он забыл, что сегодня четверг и, значит, мать не могла уйти на работу. По четвергам у нее выходные.
«Сейчас на Быстрице хорошо, — подумал Павка. — И в лесу. Позвать, что ль, Костю?»
Только он вспомнил про Костю, как в калитке появилась мать.
— Встал уже? — спросила она. — Ты бы, сынок, к дружку своему зашел, к Костику…
— Я и сам думал, — перебил ее Павка. — Вот умоюсь только…
— И сходи, — закончила мать. — Несчастье у них. Скончалась Матвеевна. Вчера под ночь. Я как раз от них иду. А то чего мальчишке с покойницей там сидеть. Пойдите лучше с ним куда-нибудь, погуляйте…
Когда Павка пришел в дом Завьяловых, там толпился народ. За спинами не было ничего видно. Павка пробился чуть вперед и скорей догадался, чем увидел, что Матвеевна лежит на столе, а стол застлан букетиками ненастоящих цветов и ветками хвои. Никто не плакал. Лишь вздыхали и говорили вполголоса. Все то, что обычно говорят в таких случаях:
— Пожила со свое…
— Отмучилась…
— Ты о себе думай теперь. Что ж ей, покойнице, нужно?
— Все там будем!
Наконец Павка нашел Костю и потянул его во двор:
— Пойдем, что здесь-то все стоять…
Они вышли в сени и тут заметили Егора Спиридоновича. Он разговаривал с Костиной матерью, покручивая рукой сантиметр.
— И не волнуйся, — говорил Егор Спиридонович. — Все будет сделано. И гроб сделаю, и могилу вырою там, где ты сказала…
— Спасибо тебе, Спиридоныч! Спасибо, милый! Не знаю, как и благодарить тебя, что сам пришел, — отвечала Костина мать. — Вот только как заплачу тебе, не ведаю. Не то что пятнадцати рублей — полтинника нет! Сынишке форму купила как раз на пенсию. Потратилась. Если бы знала…
— Да не беда это. Не думай сейчас! — успокоил ее Егор Спиридонович. — Получишь пенсию — отдашь. Пятнадцать рублей, как договорились. А впрочем, ладно, двенадцать можно. Случай такой…
Егор Спиридонович двинулся к выходу.
Вид у него был деловой и, как показалось Павке, даже довольный. Таким его Павка наблюдал не раз. Всегда, когда у Егора Спиридоновича появлялась работа.
В дверях Павка заметил отца и мать. Они рассуждали о чем-то с соседкой Завьяловых.
Павка прислушался.
— Вот он, хваленый ваш! — говорил отец. — Золотые руки! Да только кому радость от них? Понимаю, когда человек для людей трудится. А этот что? Для кармана своего! С таким не то что в коммунизм идти, а и сейчас тошно…
Павка слушал отца, и ему казалось, что это он про Егора Спиридоновича говорит. Может, и верно. Уж очень точные слова. И сам Павка об этом думал, да выразить не мог.
