Читаем без скачивания Русская Православная Церковь за границей в 20-е годы XX века - Денис Владимирович Хмыров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По желанию родителей дети обучались Закону Божьему по переписке с Богословским институтом в Париже, так учились в Кенитре дети Шидловских и в Касабланке дети Соколовых[44].
Египет
Первую волну русских беженцев принял и Египет.
Перед революцией 1917 г. между Российской империей и Египтом сложились разнообразные и тесные связи – дипломатические, торговые, научно-технические, культурные. В стране жили «около 4 тысяч русских, судя по переписи 1917 г.»[45]
Переезд в Александрию больных и раненых Добровольческой Армии генерала А. И. Деникина и его преемника барона П. Н. Врангеля, а также части примкнувших к ним беженцев был одним из многочисленных этапов того глобального полуторамиллионного исхода русских с родной земли, который произошел после революции и гражданской войны и не имел аналогий в истории[46],
– отмечают исследователи.
Существуют документальные свидетельства о том, как происходило прибытие эмигрантов из России в 1920 г. в порт Александрии. Все это было подробно описано непосредственными участниками по просьбе русского Дипломатического Агентства. На основе этих отчетов можно ясно себе представить, как происходила эвакуация сторонников белого движения из Крыма.
Русские беженцы прибыли в Египет на 5-ти пароходах: «Импайр», «Глоучестер Касл», «Гэлмгорн Касл», «Саратов», «Барон Бек»… эвакуацией белых занимались в основном англичане… всего русских беженцев прибыло в Египет около 4400 человек[47].
К маю 1922 г. английское командование ликвидировало этот последний лагерь в Египте. Все желающие смогли уехать в славянские страны (Болгарию и Сербию) за счет англичан. Однако некоторые наши соотечественники пожелали остаться в Египте.
В основном это были люди, уже нашедшие для себя работу в этой стране и объединившиеся теперь вокруг Русского Дипломатического Агентства.
Исследователи отмечают, что за прошедшие два с небольшим года здесь сложился образ и порядок жизни, ставший впоследствии традиционным для русских изгнанников. Именно здесь были основаны различные организации: школы, церкви, небольшие магазины, всевозможные мастерские, духовой оркестр, театр[48].
Интересно, что властные российские структуры, сложившиеся в Египте до 1917 г., еще некоторое время продолжали действовать и оказывать помощь русским эмигрантам. Это, в первую очередь, Генеральное консульство России в Египте, а также широкая сеть русских консульств и консульских представителей.
Как и многие царские дипломаты, не принявшие этой революции, чиновники Русских представительств в Египте стали финансироваться местными властями… Англо-египетское правительство в течение шести лет с 1917 по 1923 г. выплачивало ежемесячно зарплату русским чиновникам, а также суммы, необходимые для продолжения работы консульств[49].
Ситуация изменилась после предоставления Египту формальной независимости в феврале 1922 г. С этого момента Англия демонстрировала политику полного невмешательства во внутренние дела страны. Это привело к коренным изменениям в положении русских беженцев. Дело в том, что Россия со времен Екатерины II имела в Египте особые права – так называемые капитуляции. Русские воспринимались в Египте как «наиболее благоприятствуемая нация» и имели важные привилегии: освобождение от налогов, гарантию неприкосновенности собственности, неподсудность местным судам и пр.[50]
6 сентября 1923 г. новое национальное правительство Египта приняло решение о непризнании этих российских консульских учреждений, о прекращении денежных выплат чиновникам. Более того – русские были лишены капитуляционных прав.
Таким образом, русские оказались в Египте в положении самых бесправных „неприкасаемых“, в ситуации самой оскорбительной, в которой никогда не оказывались представители христианских держав в мусульманской стране…[51]
На практике это означало, что они теперь попадали под надзор квартальных шейхов, стали подсудными местным трибуналам и в случае задержания должны были содержаться в местных тюрьмах.
Утрата капитуляционных прав повлекла за собой и другое важное следствие, непосредственно касающееся религиозной жизни русской эмиграции. До приезда большей части беженцев церковными приходами служили специально отведенные для этого комнаты в российских Дипломатических представительствах – в Каире, Александрии. С их потерей проблема помещений для устройства церквей стала трудноразрешимой. Таким образом, к 1923 г. перестали существовать церкви при лагерях и консульствах, оставались действующими только церкви, устроенные русскими врачами при госпиталях и поликлиниках. Так, 1 июня 1920 г. на займ, предоставленный русским Дипломатическим агентством, в Каире была открыта независимая «Поликлиника русских врачей-специа-листов»[52]. Она стала одной из организаций, вокруг которых объединялись русские эмигранты, особенно после ликвидации Дипломатической миссии. В большой комнате при поликлинике была устроена церковь, где службы велись с 1920 г.
В качестве специфических моментов жизни русской православной эмиграции в Египте можно назвать следующие: существование давних русско-египетских отношений, работа русских дипломатических представителей, капитуляционные привилегии. Все это помогло нашим соотечественникам в первые годы адаптироваться к жизни в Египте. После прекращения деятельности русских представительств и отмены капитуляционных прав в 1923 г. в стране осталось не более одной тысячи человек[53].
Архиерейский Синод регулярно рассматривал донесения от священнослужителей из Египта. Уже в конце 1922 года в донесении исполнявшего пастырские обязанности для русских беженцев в Александрии священника Волковского сообщалось:
Прибыл из Египта вместе с другими беженцами в Болгарию, где получил болгарский приход, в Египте же осталось русских беженцев до 800 человек, которые находятся в Каире и Александрии. В Каире Богослужение совершается в помещении русской поликлиники протоиереем Семеном Неделько, а в г. Александрии богослужение совершается в помещении русского консульства священником Ипполитом Шешловым[54].
Упоминание об одном из крупнейших городов Египта, Александрии, встречается в Журналах заседаний Архиерейского Синода и позднее. В июле 1927 года Настоятель русской православной церкви в Александрии священник Ипполит Шишлов доложил о воспрещении Александрийской Патриархией поминать русское священноначалие. Председатель Архиерейского Синода предписал священнику Шишлову служить, согласно указанию Александрийской Патриархии. Синод подтвердил данное Председателем указание, разъяснив:
…На Востоке принят обычай поминать за богослужением только самого главного предстоятеля Церкви, каковым в Александрии является Александрийский Патриарх[55].
А примерно через год, в апреле 1928 года, тот же священник И. Шишлов просил освободить его от должности, ввиду несогласий с прихожанами, заявившими ему недовольство из-за отказа служить панихиду по самоубийце. Председатель Архиерейского Синода отправил священнику Шишлову письмо с предложением остаться. Переписка была передана епископу Гермогену, Управляющему русскими православными общинами в Греции и Египте[56].
В вопросах церковного управления Архиерейский Синод, как и всегда, был верен соблюдению канонических правил. К примеру, настоятель русской православной церкви в Каире прот. Симеон Неделько испрашивал благословение у Синода о разрешении ему совершать для русских беженцев требы, подлежащие законной регистрации. Митр. Антоний ходатайствовал перед
