Читаем без скачивания Фальшивая принцесса (СИ) - Балашова София

Но после подписания Вормосского акта король Карл Третий скончался, упившись на очередном, так страстно любимым им, пире, и на престол вступила его старшая дочь Боудика. Осознавая, что Каттегат после войны оказался крайне истощённым и неспособным к новой серьёзной конфронтации, она запретила передачу Крита, отправив туда несколько норфолкских гарнизонов. В Тире же она позволила торговцам оставить при себе нанятые ими армии многочисленных наёмников, с условием, что они будут использованы исключительно для защиты от атак Каттегата.

С тех пор оба города находятся под властью Норфолка, а недовольный таким исходом Каттегат точит зуб на родину Генриетты. Но если до недавнего времени угроза от недружелюбного соседа была довольно эфемерной — престарелая конунг Гретта уже не отличалась ни тем здоровьем, ни тем здравомыслием, что были ей присущи в молодости, — то взошедший пару лет назад на престол конунг Харальд, успевший уже завоевать в своих военных походах прозвище "Яростный", обладает всеми необходимыми добродетелями для того, чтобы достигнуть успеха в этом благородном мероприятии по восстановлению справедливости. И, как это часто бывает, судьба — будучи, как известно, большой любительницей иронии — даровала ему неплохую возможность для этого.

Унаследовав от своего отца процветающее, находящееся на пике своего могущества королевство, королева Боудика не преминула тот час же приобщиться к кассированию этих огромных чеков. Разгильдяйствуя и прелюбодействуя, она отравила своими пороками всех лучших людей Норфолка — некогда уважаемые и влиятельные, все высшие чины теперь утопали в разврате и излишествах, наплевав и на свою честь и на будущее государства. А потому, когда в Лидс — столицу Норфолка, стали приходить вести о следующих одна за другой завоеваниях конунга Харальда на севере, королевский двор застыл от ужаса. Будто пробудившись от долгого сна, королева обеспокоилась обороной вверенной ей страны, но всюду, куда бы она ни подалась, она находила лишь разруху и бардак: огромная казна, оставленная ей после смерти её отца, оказалась почти пуста; сильная, дисциплинированная армия разворована и развалена; бюрократический аппарат — главная артерия государственного организма — разъеден коррупцией. Будто плесень, деградация и нищета разрослись по всей структуре, затронув каждый её уголок, и уже Норфолк, как когда-то Каттегат, оказался ослабленным королевством, возглавляемым дряхлеющей правителем, которому противостояло набирающее, под руководством молодого амбициозного конунга, силу государство. Теперь Харальд, как Боудика когда-то, начинает кассировать чеки и реализовывать тот потенциал, что был заложен его почившей родительницей.

Однако на этот раз в этом уравнении есть ещё одна переменная. Каган Ротхен — некогда младший сын вождя небольшого племени кочевников, а теперь — правитель собственного, стремительно разрастающегося южного королевства. Появлению в людской молве его имени сопутствовало покорение двух небольших приморских торговых государств, но уже спустя всего пять лет он объединил под своей властью весь Юг вплоть до Жемчужного моря, угрожающе близко подойдя к границам Норфолка и Каттегата.

Ведомая надеждой, Боудика с радостью ухватилась за эту, как ей показалось, спасительную соломинку. Пригласив Ротхена в свою личную резиденцию и организовав ему пышный приём, она посулила тому всевозможные блага в обмен на помощь в отражении угрозы Каттегата. Выслушав её сбивчивые речи, Ротхен, восседавший за столом в окружении своих огромных, злобных воинов, усмехнулся и, осушив залпом кубок красного вина, указал пальцем в сторону сидящей по левую руку от матери Генриетту, грозно вопросив:

— Твоя дочь, Боудика?

Дождавшись утвердительного кивка королевы, он отрезал:

— Она станет моей женой.

Услышав это, принцесса выронила вилку, умоляюще взглянув на мать. К её ужасу, та произнесла короткое:

— Согласна.

И как не пытались принцесса и кронпринц отговорить королеву, та осталась непреклонна.

Вот так, собрав пару дней назад свои вещи и выбрав несколько слуг и фрейлин, принцесса Генриетта, сев в бегатель, отправилась в Гуркуланум, некогда столицу королевства Пуны, а теперь один из северных форпостов Кагана — огромного государства её будущего мужа.

И всё бы ничего — её с детства готовили к такой участи, — но у Генриетты и Уильяма осталось одно незавершённое дело, связанное с семьёй их отца, короля-консорта Алекса. Их с королевой брак был не самым удачным, и после развода Боудика затаила большую обиду на своего бывшего супруга. Пока тот был жив, она не могла открыто выступить против него — Алекс занимал пост руководителя крупнейшей торговой гильдии Норфолка, но пару лет назад, когда экс-король скончался, королева развязала агрессивную кампанию против его семьи, стремясь лишить их влияния и всех активов. Втайне от матери, Генриетта и Уильям помогают своим родственникам, но им требуется ещё время для того, чтобы организовать окончательную эмиграцию родичей в Ладогу, попытавшись сохранить при этом хоть какую-то часть их имущества. И именно поэтому помощь Ангелины сейчас так необходима принцессе. Закончив с делами, Генриетта приедет в Гуркуланум и сразу же пошлёт Бронхилаю весточку с планом дальнейших действий. Ангелину вывезет в Ладогу одна из её двоюродных сестёр и передаст ей поместье и деньги, которые Генриетта оформит на имя Ангелины ещё будучи в Ладоге.

"После этого, — со вздохом проговорила принцесса, — я надеюсь, наши пути разойдутся. Навсегда."

И хоть Ангелина, памятуя обо всех неприятных выходках в её адрес со стороны Генриетты, не испытывала к той особого доверия, план этот показался ей вполне надёжным. По крайней мере, в одном девушка могла быть уверена точно — у неё есть как минимум пять десятков (оказавшимися в этом мире пятьюдесятью днями) для того, чтобы основательно подготовиться к побегу. А в необходимости скрыться от принцессы Ангелина не сомневалась — несмотря на заверения той о заинтересованности в ней, девушка отчётливо осознавала, что в сложившихся обстоятельствах для Генриетты будет куда менее проблематично и затратно избавиться от своего двойника, чем затрачивать большие ресурсы на сохранение её жизни просто "на всякий случай".

Поэтому всё отведённое ей время она планировала потратить на детальную проработку побега, включая изучение наиболее удачных маршрутов и выбор конечной дислокации — места, в котором она могла бы осесть, будучи уверенной в том, что её там никто не найдёт. Кроме того, Ангелине требовалось восполнить хотя бы базовые пробелы в её образовании — она не знала даже элементарных вещей! Нужны ли ей были какие-нибудь документы, чтобы поселиться где-либо? Везде ли она может свободно передвигаться? Ограничены ли здесь её права, как женщины? На каких принципах строится стратификация общества? Эти и ещё куча вопросов крутились в её голове, мешая уже сейчас выстроить хоть сколько-нибудь чёткий план действий.

Ну и последней проблемой, стоящей перед ней, были финансы. Куда бы она ни убежала, и каков бы ни был её статус здесь, у неё по-прежнему оставались базовые потребности, для утоления которых требовались деньги. Причём, в силу того, что работать она в этом мире не сможет довольно долго, капитал ей был необходим немаленький. Поторговавшись пару дней со своей совестью, Ангелина решила-таки попытаться закрыть этот вопрос за счёт принцессы — вернее, части её приданного и тех подарков, что ей преподнесёт каган Ротхен. В конце концов, Генриетта, всё-таки, станет королевой огромной и, что самое главное, явно не бедной, страны, так что, она определённо не сильно обеднеет из-за потери нескольких украшений и монет.

Именно с этими мыслями Ангелина, распрощавшись с принцессой, села в большой, пустой бегатель и отправилась навстречу будущему супругу своего двойника. И именно об этом она думала, когда, разбуженная Бронхилаем, приводила себя в порядок, готовясь к встрече с Ротхеном.

Лёгкими движениями пальцев она нанесла на губы бледно-алую помаду, странной, кремообразной текстуры. Закрыв стеклянную склянку, она убрала её обратно в небольшую, отделанную красным бархатом шкатулку, бывшую, как поняла Ангелина, косметичкой. Достав небольшой кремовый платок, она тщательно вытерла пальцы, стараясь не допустить того, что бы на них осталась хоть капля красящего пигмента. Закончив, она аккуратно сложила испачканный помадой платок, засунув его обратно в косметичку, и достала маленький флакончик с парфюмом. По небольшой кабинке бегателя тут же разнёсся сладкий до приторности аромат спелой груши, вызвавший у девушки стойкую ассоциацию с дешёвым борделем. Хоть она никогда и не была там, но по какой-то странной причине в ней жила убеждённость в том, что именно так в подобного рода заведениях и должно пахнуть — навязчиво и безвкусно. Аккуратно вылив на руку маленькую каплю, она нанесла парфюм на шею, на небольшой участок за ушами, и убрала флакон.