Читаем без скачивания Нелинейная зависимость - Дмитрий Янковский

Мысль непроизвольно перескочила снова на женщин – Андрею понадобилось бы несколько минут, чтобы сосчитать всех, с которыми ему удалось довести игру до конца. Но даже после этого он бы не был уверен в точности цифры. В памяти оставались только яркие имена, которые подарили либо запоминающуюся игру, либо незабываемые ощущения. Воспоминания о серых, ничем не примечательных мышках оставались в малодоступных уголках памяти или замещались более красочными фигурами с такими же именами.

Еще запоминались скандалы, как с Мариной, о которой напомнил Артем. Больше всего Андрей не любил, когда игра начинала идти не по его правилам. Странные бывают женщины… Ну, не хочешь, не давай – никто насиловать не собирается. Так зачем бегать потом и выяснять, отчего же он, Андрей, не хочет с ней больше встречаться? Это не просто глупо, это подло. Почти так же подло, как не предупредить об отсутствии предохранения. О таких случаях Андрей предпочитал не вспоминать вовсе.

Мысль о возможности случайных беременностей смыла эротические фантазии, как волной, снова вернув мозг в рабочее состояние. Андрей сел в кресло. Три плоских монитора перед глазами напоминали не столько рабочее место ученого, сколько пульт управления звездолетом. Сразу за ними поднимались почти до потолка металлические этажерки, заставленные десятками приборов – серые, черные, серебристые короба, насквозь проросшие толстыми экранированными проводами. Все это мигало, светилось шкалами и флюоресцирующими экранами. Когда наступала ночь, Анрей не любил включать свет, и, оставаясь в темноте, наслаждался растекающимся свечением.

Это навевало воспоминания о детских фантазиях, в которых звездолеты мчались через мерцание звездных туманностей, а пульты управления фантастических подводных крейсеров мягко светились в вечной тьме океанских глубин. Это были фантазии о могуществе человека над слепыми стихиями. И именно он, Андрей, работал теперь над тем, чтобы сделать их явью, над прорывом человечества за границы привычного.

Лет тридцать назад прозорливый физик Ричард Фейнман заметил, что законы физики не будут препятствовать уменьшению размеров вычислительных устройств до тех пор, пока, «пока биты не достигнут размеров атомов и квантовое поведение не станет доминирующим». И ведь как в воду глядел! Через стык тысячелетий вычислительные технологии проскочили еще не на пределе возможностей, но уже видя перед собой глухую стену, за которой творилось нечто странное для нынешних инженеров и программистов. Странное и пугающее, а название ему – квантовый шум. Вероятностные процессы, мешающие привычным способам вычислений.

Андрей довольно улыбнулся и включил мониторы. Уходящий день за окном бликовал на плоских экранах и пришлось опустить жалюзи. Так было лучше – спокойная полутьма всегда настраивала на рабочий лад. Андрей был стопроцентной «совой», ему было гораздо легче заснуть в четыре утра и встать в одиннадцать, чем лечь в полночь и проснуться в восемь.

Поначалу квантовый шум казался физикам хоть и реальным, но все же далеким препятствием для наращивания вычислительных мощностей. Но постепенно стало понятным – если не искать обходные пути прямо сейчас, то уже лет через десять человечество упрется в непреодолимый тупик.

Андрей вгляделся в изображения мониторов. На левом бежали строки цифр, описывающие состояния энергетических уровней подвешенных в вакууме атомов. На правом отображались моменты импульсов лазерных пушек, из которых эти атомы обстреливались. На среднем написанная Андреем программа пыталась найти хоть какую-то логику между этими процессами.

Логики не было. Время декогерентности, то есть время устойчивой работы системы, было слишком коротким и не позволяло довести вычисления до конца. Это злило безмерно – вторую неделю трещали мозги, отыскивая хотя бы кончик ниточки, ведущей к решению.

Вот она, проблема надежности… Внешняя среда, разрушающая приготовленное квантовое состояние атома. Будь она трижды неладна.

Андрей включил программу удаленного контроля и пробежал пальцами по клавишам.

%ПРОЦ :ДОСТУП:

%ПРОЦКОН

Палец щелкнул по клавише ввода.

Программа за доли секунды закодировала сообщение и передала цепочку импульсов в коммуникационный порт, а оттуда в бронированный кабель, идущий к отверстию чуть левее окна. Кабель выходил наружу и карабкался до самой крыши, напоминая толстый серебристый стебель плюща. Наверху в кромку стены вцепился стальной кронштейн с лазерным коммутатором. Лазер засвистел, перекрывая песню свежего ветра, и сквозь стеклышко вырвался тончайший луч невидимого глазу инфракрасного цвета. Будь он видимым, можно было бы отследить его путь, и заметить, как он тянется прямым шнуром до зеркальца на крыше Дома науки, отражается, пронизывает воздух высоко над крышами, почти касается шпиля высотки МПС, и уходит дальше, к приемной мачте в Черноголовке.

Монитор перед глазами Андрея высветил строки:

&КОММ=1

**Ситема прямого контроля Аватар 3.26 (C) Валерий Резнов, 2011 год. **

Имя?

Андрей ввел номер своего беджа.

Ввод.

Пароль?

Андрей быстро пробежал пальцами по клавишам.

*******

Ввод.

Через секунду компьютер распознал пользователя и высветил надпись:

ВЫ ВОШЛИ В РЕЖИМ УПРАВЛЕНИЯ

– Очень рад. – сказал Андрей, и набрал команду просмотра текущих значений.

%ПРОЦ :МОНИТОР:

&МОН (ПОРТ-1)

&МОН (ПОРТ-2)

&МОН (ПОРТ-3)

&МОН (ПОРТ-4)

%ПРОЦКОН

Ввод.

Несколько секунд ничего не менялось, потом по экрану потоком побежали параметры удаленных портов и устройств, которые к ним подключены. Основой установки были два атома, подвешенные в вакууме оптического резонатора и облучаемые двумя раздельными лазерными пушками. Андрей пробежал пальцами по клавиатуре, увеличивая частоту обстрела.

Да, схема с ионной ловушкой и в этих условиях оказалась гораздо устойчивей. При таком времени декогерентности уже можно попробовать успеть провести цепь вычислений до логической опорной точки, снять результат, записать его, а затем полученное состояние задать в качестве нулевого значения и запустить алгоритм с этого места. Но это на глазок… Как поведут себя атомы в новых условиях, можно сказать только после эксперимента.

Андрей почувствовал то сладостное нетерпение, когда мысленный эксперимент уже завершен и остается только попробовать повторить его на практике.