Читаем без скачивания Основы истинной науки -II - И Калышева

С другой стороны, если наука признала душу, - элемент чисто отвлечённый и источник мысли, разума и воли, не имеющий ничего материального и вещественного в своём сложении, который проявляет своё полное влияние и могущество над телом и играет совершенно ту же роль, по выражению профессора Пурготи, как и машинист для паровоза, то является совершенно понятный вопрос: чем связано грубое тело, или каждая неодушевлённая и неразумная частица тела с этим отвлечённым и чисто духовным элементом? Совершенно логично предположить, что связь эта заключается именно в эфирном теле, заполняющем все промежутки материального тела и составляющем вместе с тем и сосредоточие тех сил, которые требует Бюффон в живом организме; эта связь, по крайней мере, нам была бы понятна и наглядна.

Т. Креббс, в «Превращении энергии» (стр. 83), говорит: «Основатель атомистики философ Демокрит (500 лет до Р. X.) учил, что душа состоит из само-мельчайших и самых гладких атомов, что жизнь есть результат движения душевных атомов, по телу. Совершенно то же проповедовал Эпикур; и нельзя отвергать, что теперешнее естествознание во многих отношениях согласуется с воззрениями этими. Наука в последнее столетие встречала на каждом шагу подтверждения этого учения».

Если сохранение состояния неорганической частички требует уже особой эфирной оболочки, обусловливающей форму частного, вихреобразного движения, то совершенно логично, что с приобретением лишних условий своего существования и эти оболочки более соответствуют характеру явлений, являясь в сложных органических телах более усовершенствованными эфирными телами. Ведь нет никакой необходимости предполагать, что эти двойники, при всей своей эфирности, вместе с тем имеют такое же крепкое сложение, как, например, костяная основа нашего материального тела, чтобы быть в состоянии осилить давление воздуха, свой собственный вес и другие материальные препятствия. Не забудем, что эфирные тела веса не имеют, ибо они по природе своей невесомы, они занимают пространство между нашими материальными частицами и сами составляют причину веса нашего весомого тела, следовательно, они сами по себе вполне активны и деятельны, но природа этой деятельности совершенно другая, чем та, которую имеют частицы нашего тела.

Многие материалисты, между прочим Мольдер, смеются над учением о жизненной силе и сравнивают её с битвой, в которой участвуют тысячи сражающихся, однако ж, так, будто там действовала только одна сила, которая стреляет из пушек, рубит саблями и проч. «Совокупность этих выводов, - прибавляет Мольдер, - не есть результат одной силы, - силы сражения, но совокупность многих действующих сил». Из этого они заключают, что жизненная сила не есть начало, а только следствие.

Они и сами не подозревают, как они близки к истине. Сравнение тела человека с правильно организованным полком совершенно верно и наглядно обрисовывает нам внутреннюю жизнь человека.

Если необходимо, чтобы войском распоряжался один начальник и для единства тысячи солдат нужна самая строгая дисциплина, - тем более необходима сила, которая бы управляла материей и приводила в гармоническое единство миллионы частиц, составляющих тело. Эта-то одна сила и даёт жизнь телу, также как полку - управляющая им власть. Рекруты приходят, старые солдаты возвращаются домой, и через один месяц составляется новый полк. В течение этого времени отпуски, частные вербовки производят изменения в составных частях войска. Всякий солдат, всякий офицер есть не больше как номер, - личность каждого ничего не значит.

Солдаты, офицеры и полковники переменяются, а полк остаётся в прежнем своём составе. Военная иерархия есть единица, -это и составляет её силу. Что касается до составных частей этой единицы, - их не берут в расчёт. Неоспоримо также, что командующий полком в службе значительнее простого солдата, также как атом мозгового жира значительнее кусочка ногтя. Но то, что составляет ствол или узел разветвления дерева, не составляет ещё всего дерева. Таким образом сравнение наших противников скорее подтверждает, чем опровергает нашу мысль.

Но полком командует воля; эта воля, изливаясь в форме устных приказаний, действует на расстоянии на каждую частичку полка, или на каждый номер, ибо эта частичка существо разумное, мыслящее и повинуется разумно этой воле; частички же, составляющие наше тело, не обладают разумом, а поэтому приказания воли должны быть передаваемы иначе, они должны выражаться в вещественном воздействии на них: извне эта воля должна выражаться силой, порождающей движение; в этом отношении ещё нет научных затруднений, - это ясно; затруднения начинаются лишь с того момента, как мы спросим: что передаёт волю и производит это кипучее движение? По-нашему, бесспорно, это - эфирное тело,

или полуматериальный двойник наш; материалисты же смеются и отрицают, но взамен никаких объяснений не дают, никаких теорий, хотя бы даже каких-либо научных опровержений.

Проследим, нет ли в самом деле в науке серьёзных свидетельств, могущих подтвердить наш вывод? - Конечно, есть, но ни одно из них не было принято позитивизмом; мы почерпнём их из статьи «Астральное тело, как субстанция человека», написанной одним из выдающихся и чрезвычайно популярных современных германских философов и мыслителей, бароном Карлом дю-Прел (Sphinx, 86 г., март). Он приводит нижеследующие свидетельства.

1) Аристотель положил в основание своего учения о душе следующее воззрение: «Если душа не только мыслит, но и организует, то форма существ должна быть её делом». Эта «форма» является у него не простой абстракцией, а организующим материю принципом, и хотя у него отношения формы к душе часто совершенно не ясны, тем не менее, смысл его учения в том, что форма -результат деятельности души. То, что скрыто в веществе, как простая возможность, превращается формой в действительность, и потому-то Аристотель называет душу энергией или энтелехией вещества. Когда же он говорит, что душа составляет энтелехию тела (De an. II, 1), то приравнивает этим отношения между душой и формой к отношениям между органом и деятельностью. Форма вещей, в качестве творческой силы, должна им предшествовать; она-то и составляет действительную сущность вещи и заключена внутри самой вещи. Если мы попробуем определить форму вещи, то выразим этим самую сущность её, которую невозможно представить себе независимо от формы вещи. Поэтому жизнь не представляет собой простого соединения души с телом, но душа способна столь же мало разъединяться от тела, как, напр., глаз и способность зрения.

«Если способность к организации переживает смертный организм, потому что смерть поражает лишь проявление, а не причину, то тело делается тем самым как бы бессмертным. Существующая уже в материнском чреве способность души проявляться телесно должна сохраняться за ней и после смерти тела, перевоплощение должно быть возможно. Если между душей и телом существует необходимое соотношение, и если тело составляет лишь внешнее выражение того, что представляет собою живущая в нём душа, то и эта душа должна быть существом, в известном смысле обладающим формой, и которое, в свою очередь, нам приходится представлять себе так или иначе материальным. Необходимость такого логического вывода ничуть не пугает Аристотеля; он действительно приписывает душе вещественность, называя составляющее душу вещество, которое, по его мнению, совершеннее и тоньше каждого из четырёх элементов и родственно эфиру, то теплотой, то пневмой». (Gen. an. II, 3).

2) «Теофраст второй называет также божественное тело души эфирным». (Zeller. Philosophie der Griechen, II, 2, 3, 7).

3) «По мнению стоиков, душа также обладает вещественной формой и занимает пространство. Она уже потому не может быть бесформенной, что распространена в теле по всем трём измерениям; а то, что обладает протяжённостью, несомненно, должно быть вещественным». (Там же, III, 194, 708).

4) «Эпикурейцы учили о взаимодействии души и тела, чтобы иметь возможность вывести из этого взаимодействия воздухообразную телесность души». (Там же, III, 1, 417).

«Это для нашего столетия столь парадоксальное воззрение, однако, разделявшееся всеми средневековыми мыслителями, к которому должно прийти каждое мистическое учение, казалось греческим философам столь естественным, что они для обозначения тела человека даже имели два различных названия: „саркс“ и „сома“: словом „саркс“ обозначалось тело, в различие от души; душа же, насколько она телесна, называлась „сома“». (Там же, III, I, 443). (Ребус 89 г., стр. 265, 266).

5) «У неоплатоников астральное тело составляет как бы колесницу души, её невидимое одеяние, эфирное, бессмертное, воздушное тело. Наше физическое тело, рассматриваемое как материя, как изображающее душу вещество, чуждо нашей душе, и подобно палатке, в которой мы не дома, хотя в то же время и не на чужбине; но то же тело, рассматриваемое как форма, принадлежит душе, потому что бессмертна не только мыслящая, но и организующая душа. Организующий принцип, лежащий в основе нашего организма, со смертью тела не разрушается: его действие - вещественное тело - погибает, причина же - остаётся».