Читаем без скачивания Мятежный Процион - Андрей Ливадный

Скорее сожаление, что всё вышло именно так: жестоко, трагично, глупо, в конце концов.

Между Дрейком и неодухотворённой массой иных человекоподобных машин, построивших город и, по-видимому, воссоздавших первое поколение людей, не вставал знак равенства.

Они были разными, именно поэтому Дрейка попытались уничтожить. Как пытались уничтожить Мари, а затем его самого.

«Все мы, так или иначе, выпадаем из некоей системы, не отвечаем её критериям… — подумалось Ковальскому. — Знать бы ещё каким? Цель? Зачем андроиды вырастили целое поколение людей?»

Ян не мог ответить на вопрос «Зачем?», но интуитивно понимал: машины совершили ошибку. Всё-таки Искусственные Интеллекты не являлись совершенными созданиями. У них имелись свои пробелы в знаниях, иначе как объяснить столь очевидный промах: имплантировав человеку необходимые профессиональные навыки, установив его изначальное положение в обществе, создав жизнеспособную модель социума, они упустили базовый элемент структуры воспоминаний — первые осознанные впечатления, взросление рассудка, без которого не наступает зрелость.

«А не умышленно ли?

Зрелось рассудка — результат накопления жизненного опыта, и если он начинает нарабатываться в определённом биологическом возрасте, не является ли это элементарным предохранителем — первое поколение людей состарилось раньше, чем многие начинали задавать себе неудобные вопросы?

Как, к примеру, сложилась судьба пожилого биолога, о котором так часто упоминала Мари?»

Ян посмотрел на неё, подумав: сколько же терпения, выдержки приобрела она за время своих скитаний по запретной зоне?

— Ты не пыталась отыскать своего руководителя практики? — спросил Ян.

— Он погиб. Но не вследствие вторжения — его убили неизвестные, в городе. Просто забили насмерть. — Её глаза излучали холод. — Без причины. Вернее, причина была. Он не делал тайны из вопросов, которыми задался на склоне лет… — Мари подняла взгляд. — Теперь ты понимаешь, почему я отправилась на поиски человека, сознательно позволившего мне уйти?

— Да. Я отклонился от продиктованной линии поведения. Выпал из их проклятой Системы.

Мари лишь кивнула.

Ковальский с отвращением посмотрел на еду и отвернулся. Голод, который он испытывал четверть часа назад, исчез.

«Как же разобраться, кто человек, а кто лишь подобие, воцарившееся над своими создателями? — мучительно думал он. — И главное — зачем? Зачем машинам потребовались люди? Предположение о какой-то мелочной мести не имело под собой ровным счётом никаких оснований. Всё гораздо сложнее. Искусственные Интеллекты должны были ощутить действительную потребность в людях, чтобы решиться на подобный шаг, требующий кропотливых изысканий, создания специального оборудования, воистину титанических усилий, у которых должен быть не менее значимый результат…

Кто мог ответить на заданный самому себе вопрос?

Дрейку, вероятно, не дали сделать и шага к пониманию истины. Его вычислили, несмотря на тщательную маскировку. Годы скитаний по „запретке“, самоотверженный, с точки зрения человека, труд по созданию необходимой аппаратуры, позволившей ему клонировать живые кожные покровы, — всё пропало зря, его мечта о контакте с людьми, как с равными, обратилась в прах…»

— Мари, почему в воспоминаниях Дрейка отчётливо запечатлены финальные сцены его бегства из города и нет никаких данных о том, как он проник на территорию мегаполиса, чем занимался, какую информацию ему удалось добыть?

— Это объяснимо, Ян, — ответила Мари, которая, без сомнения, задавала себе тот же самый вопрос. — Восемь нейромодулей — далеко не человеческий мозг, — продолжила она. — Дрейк не мог использовать свои нейросети для хранения данных. То, что мы обозначаем термином «память», то есть уже осмысленная информация о пережитых событиях, в системе андроида отправляется на хранение в кибернетические модули.

— И где же они?

Мари пожала плечами.

— Ты сам видел ядро Системы. Два ПЗУ безнадёжно разбиты, и ещё три разъёма для подключения запоминающих устройств пусты. Видимо, в этих блоках и хранилась его память о событиях, предшествующих бегству из мегаполиса.

— А ты проверяла его «лабораторию»?

— Да. Дрейк действительно проводил биологические исследования на одной из заброшенных агротехнических ферм. В своих опытах он использовал технологии и оборудование, предназначенные для клонирования.

— На фермах имелось такое оборудование? Зачем? — удивился Ян.

— Считалось негуманным убивать животных ради получения мяса. Стада содержались исключительно ради молочных продуктов. А мясные продукты получали при помощи технологий клонирования. Без пояснения подробностей процесс сводится к следующему: берётся определённый участок ДНК животного и на его основе выращивается мышечная ткань. Дрейку пришлось долго экспериментировать, прежде чем он сумел изменить формулу для получения жизнеспособных тканей, имитирующих кожный покров…

— Значит, он всё-таки проник в город… — не заметив, что размышляет вслух, произнёс Ян. — И наверняка обнаружил, что людей там, мягко говоря, маловато… — Ковальский встал, прошёлся по узкому отсеку и добавил: — Он узнал нечто очень важное. Настолько важное, что в управлении колониальной администрации решили его убрать. Знать бы, спрятал он модули с информацией, уничтожил или их успели изъять те четверо «полицейских»?

Мари лишь пожала плечами. Она ничего не могла ни добавить, ни пояснить.

Ковальский тяжело задумался.

Очередной тупик?

А сколько их было в жизни — страшных тупиковых ситуаций, когда сознание застывает в горестном оцепенении идущих по кругу мыслей?

Почему-то вспомнилось лицо Нагаева, его голос, бьющийся в коммуникаторе, падающие навзничь тела… и вдруг, словно озарение, пришла мысль: а ведь полковник совершенно не изменился за десять лет!..

Ян скользил на зыбкой грани потери рассудка.

При всём самообладании он чувствовал, что находится на краю пропасти, у которой нет дна.

Он всё ещё держал информационные удары, но постепенно выдыхался, начинал «блуждать в трёх соснах», ему по складу характера сейчас требовалось решительное, немедленное действие, чтобы погасить тлеющий пожар неуверенности, начинающий медленно, но верно пожирать его душу, мысли, волю к жизни, наконец.

Нагаев…

Он видел полковника накануне последней операции.

Только он — ничуть не изменившийся бессменный руководитель силового отдела колониальной администрации — мог с уверенностью судить о провале задания, дальнейшей недееспособности капитана Ковальского как маленького винтика некоего механизма, работающего отнюдь не во благо людей.

— Мари… Нам нужно снова попасть в город.

— Зачем? — Она вполне понимала состояние Яна, и тем осторожнее ей приходилось относиться к внезапным требованиям любимого.

Хотя, разве она, совершая большинство поступков, действовала не под напором чувств?

— Я считаю, что сообщество андроидов имеет свою иерархию. — Ян, к её удивлению, говорил медленно, будто мысленно взвешивал каждое слово, прежде чем произнести его вслух. — Но меня сейчас интересует не столько структура их псевдообщественных связей, сколько уровень информированности отдельно взятого ИскИна.

Их взгляды встретились.

Мрачная решимость в глазах Ковальского, хрупкий лёд в зрачках Мари.

Им обоим всё чаще становилось невыносимо трудно: жестокая логика развития ситуации требовала собранности, ясности мышления, но души Яна и Мари жили иной ритмикой. Сердца бились часто и глухо, они любили друг друга, любили отчаянно, безнадёжно…

Мрачная нежность и хрупкий тёплый лёд… вот что читалось в их взглядах.

— Ян, цель должна быть адекватной.

— Я понимаю. Доверься мне. Риск огромен, но его не избежать, если мы с тобой хотим узнать правду.

— Что понимаешь под «правдой», Ян?

— Есть ряд вопросов, ответ на которые мы можем получить только в городе. — Ковальский вновь сел, сцепив пальцы рук в замок. — Мы родились и жили в святом неведении и, не случись вторжения андроидов Дрейка, так бы и состарились, не задаваясь мыслью: кто мы, откуда, ради чего существуем, верно?

Она кивнула.

— Ты ведь тоже пропустила память Дрейка через свой разум?

— Да.

— Значит, мы владеем приблизительно одинаковой информацией. Если верить воспоминаниям машины, выходит, что Процион — не родина человеческой цивилизации, а лишь колония.

— Да, но этого не скрывали даже в школе.

— Не скрывали. Но и не упоминали такие термины, как «колониальный транспорт», «космический корабль». Ты сама обратила моё внимание на окалину, покрывающую внешнюю часть обшивки приютивших нас сооружений. Что ты хотела этим сказать?