Читаем без скачивания Том 5. Проза, рассказы, сверхповести - Велимир Хлебников

Сын Выдры кричит «ау» Индии спящей.

Дети Выдры играют на пароходе в шахматы.

Площадь – поле шахматной доски; действующие лица: Пешки, Ферязь, Конь и другие.

Видны руки Детей Выдры и огромные спички.

Черные молчат. Белые говорливы.

I-ая пешка.

Тра-ра-ра, тра-ра-ра, тра-ра-ра.Тра, ра, ра, ра –Мы люди войны и удара.Ура, ура!

2-я пешка.

На зовы войны и пожарищШагает за мною товарищ.И с нами шагает беда!

(Мрачно)

Да-да!

Предводитель.

Возьми скорей на мушкуЗадумчивую пушку.Зовет рожок военный,За мной идет отряд.Молвою вдохновеннойТе пушки говорят.У каждой свой заряд.

3-я пешка.

Там-там,К высотам!Знамя там.

Конь.

Скачу я вбок и через,Туда, где вражья Ферязь.Я ноги возвысил,А уши развесил.Меж вражеских чиселКидаюсь я, весел.

Ферязь.

В латах я. ПустьНами башня занятаНе та.«Ура» так просится к устам!Победа все еще не там!На помощь иду яК усталым отвагамУскоренным шагом,Воюя и дуя!В кровавых латах прочь мы выдемИ сколько люда не увидим.

Черные молчаливые

Зирин! Зирин!Мат!

Шахматы складывают в коробку.

Сын Выдры.

Вот и всё.Мне скучно, и нужно нам игру придумать.Сколько скуки в скоке скалки!О, день и динь, и дзень!О, ночь, нуочь и ничь!Морской прибой всеобщего единства.

Сын Выдры перочинным ножиком вырезывает на утесе свое имя: Велимир Хлебников. Утес вздрагивает и приходит в движение; с него сыпется глина, и дрожат ветки.

Утес.

Мне больно. Знаешь, кто я? Я сын Пороса.

Сын Выдры.

Здравствуй, поросенок!

Утес.

Зачем глумиться?Но игрушками из глиныЯ, растроганный, сошелИ зажег огнем долины,Зашатав небес престол.Пусть знает старый властелин,Что с ними я – детьми долин,Что угрожать великолепьюЯ буду вечно этой цепью,Что ни во что его не чту,Лелею прежнюю мечту.И вновь с суровою божбойЯ славлю схватку и разбой,Утоляя глад и гневИм ниспосланных орлов,Точно снег окоченевНад ущельем соколов.За серной бродит здесь охотник,Где горы к облаку приближены,Давно воздвиг их древний плотник,Дворцы и каменные хижины.Вишу, как каменный покойник,У темной пропасти прикованныйЗа то, что, замыслом разбойник,Похитил разум обетованный.Я помню день борьбы и схваткиС толпой подземных великанов:Мелькали руки и лопатки,И ребра согнутые станов.Узнает полночь этот мир,Сегодня что, как утро, свеж,И за пустой весельем пирКостяк взойдет, в одежде мреж.Смотри, уж Грузия несет корзиныИ луч блеснул уж на низины.

Люди.

Бог великий что держал,Скрытый сумрака плащом,Когда ты во тьме бежал,Обвит молнии плющом?Он не дал разум нашим дедамВ эти ветхие годаИ в плену горы соседомОбречет быть навсегда.Но что с ним сделали враги?Где радость, жизнь и где веселье?За веком век печально нижет,Прикован к темному ущелью,И лишь олень печально лижет,Как смолы, кровь с его ноги.И на кудрей его вершиныЛьют века свои кувшины.

Сын Выдры.

Но чью-то слышу я дуду.Сейчас иду.

Люди.

Клянемся, сон бесчеловечен.Как кровь и сало, блещет печень!

Сын Выдры.

Прощай, собрат. Прости невольную ошибку.Страдалец! Целую твой священный палец!

Орлы.

Пролетаем с пожеланьемСердцу вырванному вырасти,Над изящным стадом ланейВ склонах мглы и утра сырости.

Дочь Выдры.

Походить бы я хотелаОчертаниями тела,Что с великим и убогимБыть чарующей не ленитсяИ искусством хромоногим –Вечно юная изменница.

Освобождает его, перерезая, как черкешенка <Пушки на>, цепь. Дети Выдры идут к водопаду.

Занавес.

– Но что за шум? Там кто-то стонет!– Льды! Пароход тонет.

Сын Выдры.

Жалко. Очень жалко.Где мои перчатки? и где моя палка?Духи пролил.Чуть-чуть белил.

Вбегающий.

Уж пароход стоит кормойИ каждой гайкою дрожит.Как муравьи, весь люд немойСнует, рыдает и бежит.Нырять собрался, как нырок.Какой удар! Какой урок!И слышны стоны:«Небеса, мы невинны».Несется море, как лавины.Где судьи? Где законы?

6-й парус

Душа Сына Выдры

Ганнибал.

Здравствуй, Сципион.И ты здесь? как сюда попал?Не знаю, прихоть иль закон:Сюда идет и стар и мал,Да, все бегут на тень утеса.Ты знаешь, мрачный слух пронесся,Что будто Карл и Чарльз – ониВсему виною: их вини.Два старика бородатых,–Все слушают бород лохматых, –Поймав, как жизнь морской волны,Клешнею нежные умыИ тело веры, точно рыбки,Клешней своей сдавив ошибки,Добыче право дав висеть(Пускай поет в тисках железных,В застенке более полезных),Поймали нас клешнями в сеть.Весы над книгой – весы счетовЧисла страниц и переплетов.Ей можно череп проломить,Другим не надо изумить,Хотя порой в ее концахНичто сокрылось, как в ларцах,Ума не будет и помину –И я пред книгой шляпу скину.Давай возьмем же по булыжникуГрозить услугой темной книжнику?Да, эту старую войнуС большой охотой я начну.Я шел войной на римский дол,Вперед, упрям и бледен, шел,Стада слонов сквозь снег провел,Оставив цепи дымных сел,Летел, как призрак, на престол,Свободу юга долго пас,Позднее бед числа не счел,–Не для отчизны властных глаз,И много знал в душе я ран,И брата лик упал в мой стан;Он был с копья сурово сброшен,Суровым долгом рано скошен,А волосы запутались о тын,Был длиннокудр пустыни сын, –Нет! Но потому, что римские купцы,Сходя толпой накрашенной в Аид,Погибнув от обжорства, лени и чумыЗовут избытки и заразы,Телом лоснящимся и маслянымПомощники неслыханным напраслинам.Смерть розную рождение сулитПустыни смолами надушенК словам, умри, равнопослушен.А путь сюда велик и прямИ мира нашего властямСтановятся ненужными подпольные заказы,Посредством юрких ходоков,На масло и на жир у римских мясников,На снедь горячую и гадкую,В ней мы, по ученью мудрецов,–<Не> верю я в ученье шаткое! –Печемся здесь в смоле купцов,По грудь сидя в высоких бочках,В своих неслыханных сорочках,Забыв о битвенных утехахИ о латах и доспехах,Не видя в том ни капли толку,И тянем водку втихомолку.Ее приносят сторожаТайком, украдкой и дрожа.Смущать подземное начальствоОни научены сызмальства.Итак, причина у войны:Одни весьма, весьма жирны.Так Карл мрачно учит нас.Товарищ в славе повествуетТолпе соседей и соседокПро утро наших грез и сует,Что первый мой неясный предок,Сокрытый в сумраке времен,Был мил и дик, но не умен.Рукой качаясь на сучках,С неясной думою в зрачках,В перчатках белых на меху,Как векша, жил в листве вверху,Ел пестрых бабочек и зерна,Улиток, слизней и грибы,Он наблюдал глазами чернымиЗвезд ток, взобравшись на дубы,Ладонью пользуясь проворнойДля ловли, бега и ходьбы.И вовсе был простаковатНаш предок, шубою космат,С своей рукою волосатой.А все же им служи и ратуй.Таких людей я с ног сшибалОдной угрозой темных взоров.

Сципион.