Читаем без скачивания Дети неба / Дети Солнца (СИ) - Елегон Веся

От стоящей неподалеку многоэтажки в нашу сторону шла группа людей. Среди них были Антон и Сашка.

Я взглянула на стоящего передо мной тритоса. Значит опять убил всех? И что же теперь? Придут другие, с которыми ему не справиться…

— Анна? — окликнул приближающийся главарь выживших.

Я обернулась.

— Ты в порядке? — мужчина остановился в метре от меня.

Я не смогла ответить на этот простой вопрос. Слишком отчётливо ощущала своей спиной стоящего позади иного.

— Тебя ранили? — шагнув в мою сторону, но все же не решаясь подойти вплотную, спросил Антон. Он посмотрел поверх меня и кивнул. — Давайте пройдем внутрь. Нужно поговорить.

Антон ждал ответа. А я туго соображала, о чем это нам надо говорить.

— Анна, пойдём. У нас есть одежда. Сможешь выбрать то, что понравится.

Я очнулась от оцепенения. Взглянула на себя сверху вниз. Бинт на груди выгорел и лишь чудом все еще держался на мне. Да, одежда не помешает. Правда, на долго ли? До очередного непроизвольного самовозгорания.

— Мне нужно несколько маек, — сообщила я, взглянув на мужчину.

— Сколько нужно, столько и возьмешь. Пойдемте.

Наклонилась, поднимая с земли оброненный меч. Сумку мне протянул Сашка. Мы с ним ни разу и не разговаривали даже. Но, судя по поступкам, человек он хороший.

Миновали холл, в котором царило оживление. Люди суетились, укрепляя дверь. Кто-то перетаскивал припасы из подвала, складывая их у стены. Здесь же прямо на полу на расстеленных одеялах лежали несколько раненных, пострадавших от зубов голодных деганов. За ними ухаживала пожилая женщина и светловолосый паренек.

Антон что-то сказал подбежавшему пареньку и тот, кинув на меня любопытный взгляд, убежал в подвал. Через пару минут он вернулся с комком свёрнутых кое-как тряпок. Это была обещанная одежда. Выудила из кучи первую попавшуюся майку и натянула ее прямо поверх бинтов. Все это время Антон общался с подошедшими людьми.

Одевшись, скомкала остальное и, решив, что заберу все, может, что-то из этого Кате сгодиться, попросила у мальчишки пакет. Тот управился за минуту, притащив мне мешок из-под сахара.

Через минут пятнадцать наша процессия поднялась на пятый этаж. Я уже думала, что опять придется побывать в мед. кабинете. Но мы прошли мимо. Антон открыл дверь, за которой оказалась просторная гостиная с диваном и креслами. На стене висел телевизор. В общем было даже очень уютно. Давно я не видела настолько хорошо сохранившихся вещей.

— Проходите, — пригласил Антон и, пройдя в комнату, зажег пару свечей, а после сел в одно из кресел.

Я последовала его примеру и с наслаждением опустилась в мягкое кресло, откинувшись на спинку. И только сейчас увидела тритоса. Он пришёл вместе с нами. И, видимо, не в курсе была только я, потому что, спокойно дождавшись, пока иной усядется на диван, Антон заговорил:

— Велизар, — мужчина замялся, взглянув на тритоса, тот никак не отреагировал на обращение. Антон сглотнул и продолжил. — В свете последних событий я должен уточнить, вы на стороне людей?

Иной приподнял бровь, и уголок его губ пополз вверх. Серые глаза, мерцающие в тусклом освещении, уставились на мужчину. Тот замер, наверное, не зная, чего ожидать.

— Вы убили нападавших воинов…

— Я не на вашей стороне, — произнёс тритос, прервав говорящего.

Антон нахмурился, соображая, что это значит.

— Тогда почему?

— Это мое наказание, — выдал тритос. На этот раз он даже бровью не повел, словно его лицо — это застывшая маска, не способная отобразить даже тень эмоций.

— Наказание за что? — попытался уточнить Антон.

Вот тут иной улыбнулся, но эта улыбка больше напоминала звериный оскал. Сверкнув сталью в глазах, откинулся на спинку дивана и спросил:

— А есть разница?

Антон тяжело вздохнул и, закрыв на мгновение глаза, покачал головой.

— Нет. Но хотелось бы знать, в следующий раз на чьей стороне вы будете сражаться?

Вархаэриус перестал улыбаться и со странной грустью в глазах посмотрел на меня. После нескольких секунд молчания, все же ответил:

— Думаю, здесь для меня вариантов нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ладно. Я не понимаю, что происходит, но думаю, главное, что вы убиваете тритосов, — мужчина осекся. Но так, как и в этот раз иной никак не отреагировал на его слова, после недолгого молчания продолжил. — Чего нам ждать теперь? Воины не убивали людей, но, видимо, мирное перемирие закончено. Договор был нарушен. Сегодня они попытались забрать всех, кто был в убежище. Что происходит? Велизар, вы можете объяснить?

Но Вархаэриус молчал и смотрел на меня. Это напрягало. Не могла отделаться от ощущения, что сижу в одной комнате с психом, который в любой момент может убить меня. Хотя я псих не меньше, чем он. Я уж точно мечтаю его убить. На этой оптимистической ноте плавный ход моих мыслей был прерван странным вопросом брюнета:

— Они ищут Анну? — голос Антона прервал мое с пришельцем молчаливое противостояние. Я повернулась в его сторону, но там уже был Вархаэриус. Его высокая фигура закрыла от меня мужчину.

Я вскочила с кресла и, краем глаза заметив вырвавшийся из груди синий всполох, который мгновенно прожег новообретенную майку, прыгнула на спину тритоса. Уже привычно уселась на широкие плечи и, обхватив руками голову, зажала мощную шею пришельца ногой, потянула назад.

Тритос покачнулся, теряя равновесие. Этого оказалось достаточно, чтобы иной выпустил посиневшего Антона. Тот закашлялся. А меня переклинило, слишком долго сдерживаемая ненависть вырвалась наружу, затмив разум и причины, по которым, собственно, стоило сдерживаться. Я поудобнее перехватила руками голову тритоса и, упираясь ногами в плечи, попыталась сделать то, что делала уже не раз — оторвать голову Вархаэриуса.

Зашкаливающее удовольствие, от близкого осуществления желаемого, стёрло окружающую действительность. Звон в ушах стоял такой, что запусти рядом тополь М, я бы не заметила.

Но все же через все это восторженное отупение до меня долетел сорванный крик: — Анна, не делай этого! Мы же все сдохнем. Катя — она тоже! Тебе же не все равно…

Перед глазами возникло лицо маленькой девочки. Она очень серьёзно смотрела на меня. Пелена безумия отступила. Я разжала руки, соскальзывая вниз с тритоса. Тот покачнулся и, согнувшись, закашлялся, как совсем недавно кашлял Антон, мучительно и надрывно.

— Что значит, они ищут меня? — я смотрела на все еще синего мужчину.

Тот сглотнул и, покосившись на хрипящего тритоса, произнёс:

— Этот свет, Анна, он нужен, чтобы возродить планету.

Я опустила глаза, рассматривая затухающие языки пламени.

— Я не знаю всех подробностей, но вот это, — он показал пальцем на пламя — это огромная сила. Ради неё иные прилетели на Землю. Ради неё они почти уничтожили человечество.

— Что это вообще такое и откуда? — прошептала я, наверное, впервые по- настоящему задумавшись над природой того, что поселилось в моем теле. До этого как-то ни времени не было ни возможности.

— Это Душа… — глухо прохрипел тритос. Он уже выпрямился и перестал кашлять, выглядел вполне себе здоровым, только вот темные подпаленные следы от моих пальцев на его шее напоминали о случившимся. Я непонимающе уставилась на иного, тот сглотнул и скривился, но все же продолжил. — Душа планеты. Люди этого не знают, но жизнь на планете возможна только в том случае, если эта планета сама живая. Душа — энергия, которая управляет потоком жизни всего сущего. Все существа на планете — дети ее Души. Они рождаются из Души и в неё же возвращаются после смерти. Все живое тесно связано. Мой народ знал об этой связи. Мы знали о Душе нашей планеты. Потому что мы рождались из локусов — энергетических коконов, которые образовывались в плоти планеты и были соединены между собой единой психоэнергетической сетью. У вас не так, — как-то странно посмотрев на меня, уточнил тритос. Я растерянно кивнула, а он продолжил. — Мы рождались со знанием того, откуда пришли и куда уйдем. Жили слишком долго, умирали редко. Жизнь, когда она слишком просто даётся — часто лишена смысла. Тритосы пытались найти его. — Вархаэриус поднёс к лицу свою правую изуродованную бугрящимися шрамами руку и, разжимая и сжимая длинные с узловатыми деформированными суставами пальцы, зло усмехнулся. — Мы зациклились на своих телах, пытаясь усовершенствовать их…Тело — вот то, что мы поставили во главу угла. Самые именитые глоги с рвением маньяков работали над модифицированием генов расы жителей Дома Света. Сильнее, выше, быстрее, больше… У нашей жадности не было границ, но они были у наших тел. Вскоре глоги достигли потолка в генной модификации, и, чтобы они не пробовали, лучше уже не становилось. Было вынесено предположение, что все возможные изменения расы, заложены в Душе планеты и то, чего там нет, просто невозможно. Так что наша раса впала в уныние, которое продолжалось несколько десятилетий. Ну, а потом кто-то из светил науки придумал изменить саму основу — Душу планеты — сердце Дай Тритоса. Ты не представляешь насколько это было волнительно, — почему-то обращаясь только ко мне и совсем не обращая внимания на Антона, сообщил иной. Его губы в очередной раз скривились в некоем подобии усмешки, только вот глаза были совершенно пустыми. — Мы отмечали победу над небесами, Вселенной, Богами. Мы возомнили себя вершиной разума. Только вот никто не ожидал, что, попытавшись изменить первоисточник, мы нарушим хрупкое равновесие, из которого был склеен наш Мир, и все рассыплется прахом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})