Читаем без скачивания Бунтарка и Хозяин Стужи - Марина Эльденберт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы так говорите, будто Хьяртан Эртхард чудовище, – вырвалось у меня.
Хотя сама же вчера вечером считала его чудовищем. Снежным чудовищем с куском льда вместо сердца и стужей вместо души.
– Ну что вы, – Хелена передернула плечами, – он всего лишь такой же, как его отец. Привык к тому, что все для него, а если что-то не для него – надо это подмять, раздавить, уничтожить. Его старший брат, вы же знаете, от другой матери. Эта девушка тоже была из знатного рода, но ее сыну досталась участь бастарда, пусть и признанного отцом. А его жена… Ей просто приходилось терпеть все, что происходило у нее под носом. Терпеть, глотать обиды… – Мы как раз проходили мимо портрета отца Хьяртана, и молодая женщина хищно раздула ноздри.
– Думаете, его волнует моя судьба? Или то, что я никогда уже не смогу создать семью с порядочным нордом? На меня же никто не посмотрит, потому что я… – Она не договорила, а после секундного замешательства неожиданно спросила: – Вы ведь знаете ту историю с казнью его фаворитки?
– Чьей? – переспросила, чувствуя, как сердце стынет от ужаса. – Его величества?
– Да нет же, – отмахнулась Хелена, – его отца. Эту женщину привезли в Эрнхейм, кажется, из-за ее силы. Изначально. А потом…
Женщину. Привезли в Эрнхейм. Из-за ее силы.
Нет, этого не может быть!
– Как ее звали? – перебила, не заботясь о церемониях.
Хелена приподняла брови:
– Женщину? Не помню. Да и какая разница? Важно то, что она отказала ему, и…
Голос фаворитки доносился до меня, как из глубокого сугроба. Хотя казалось, что это не сугроб, а целая лавина сошла и накрыла меня. Пленница с магической силой… Моя мама? Отец Хьяртана захотел сделать ее своей игрушкой, и она ему отказала. А может быть, посчитал опасной ее магию… Или…
– Ливия, что с тобой?! Ты побледнела! – все-таки пробился ко мне голос Хелены. – Пойдем! Быстрее, к окну…
Она чуть ли не силой схватила меня за локоть, подтащила к окну, рванула на себя тяжелую створку. В лицо ударил морозный воздух, А вместе с ним осознание, что там, за этим ларговым окном, происходит. Точнее, что произойдет. Сейчас.
– Фу, – едва глянув туда, Хелена скривилась. – Нашли развлечение… Казнь. Ненавижу.
Она отвернулась, а я вцепилась руками в ледяную раму. Это что же, и мою маму… вот так, на глазах у всех?! И никто не вступился? Никто из всей этой толпы?! Не потому ли она мне сегодня снилась? Не потому ли просила остановить… это убийство!
Меня затрясло так, что Хелена отшатнулась.
– Ливия, тебе нужен целитель!
– Нет. Мне нужно туда!
Оттолкнувшись от рамы, я шагнула к застывшим воинам.
– Проводите меня на место казни! Сейчас же!
– Нэри Селланд…
– Мне запрещено на ней присутствовать?
– Нет.
– В таком случае ведите!
Воины не стали возражать и расступились, открывая передо мной двери. Дорога показалась бесконечной, но еще бесконечнее была страшная мысль, что я буду делать, когда там окажусь. Что?! Да неважно! Я должна это остановить! Должна немедленно прекратить этот кошмар… Перед глазами стоял Душан, которого привязывали к столбу, а потом вдруг как вспышка возникла моя хрупкая беззащитная мама. Видение отозвалось таким огнем в груди, что я на миг потеряла возможность дышать, а в следующий миг мы уже вышли во внутренний двор.
Едва я шагнула вперед, как отвратительный звук рассекающего воздух хлыста и удар совпали с криками Душана.
– Остановитесь! – разумеется, мой голос потонул в гуле толпы, а воины преградили мне дорогу.
– Вам нельзя к придворным, нэри Селланд!
А что мне вообще можно?! Как я остановлю этот кошмар?!
Очумевшие лица людей, пришедших посмотреть на чужую кровь, вопящий Душан, трое совершенно праздных Снежных на возвышении. Но больше всех выделялся, конечно, он. Хьяртан-Киллиан Эртхард с ледяным взглядом и застывшей на лице хищной маской. И во взгляде, и в выражении лица Снежного читался смертный приговор моему сводному брату.
Так же, как когда-то на лице его отца… приговор моей матери.
Очередной удар заставил на миг зажмуриться и вздрогнуть, как будто хлыстом полоснули меня, а в следующее мгновение… Я широко распахнула глаза. Я должна что-то сделать… должна! Мысль билась внутри вместе с ударами сердца, выжимая воздух из легких по капле, как вдруг… Огонь, сжигающий изнутри, хлынул сквозь меня ослепительным светом.
Воины шарахнулись в стороны, время будто застыло, а моя сила полыхнула так, что превратила угрюмое пасмурное утро в солнечный день.
Толпа дружно ахнула, волной прокатился по двору гул взволнованных голосов. Кто-то из дам завизжал, но моя сила не причиняла вреда… никому и ничему, кроме холода. Там, где она соприкасалась со снегом и льдом, оставались талые островки, мгновенно испарявшиеся, как по волшебству. Двор очистился от снега, как если бы в Эрнхейм пришла весна. В серых давящих стенах неожиданно стало невыносимо жарко, а сквозь черную землю уже пробивались ростки первой молодой травы и цветов.
Везде, кроме балкона, на котором восседали Снежные. Он был окружен щитом, запечатавшим их словно во льдах, и сразу становилось понятно, кто этот щит держал, – Хьяртан. Наши силы, соприкасаясь, искрили, шипели и плавили пространство вокруг. Палач вцепился в хлыст, как в свое единственное спасение, когда кто-то из придворных отчаянно завопил:
– Покушение! Это покушение на его величество!
Что?
Мне в спину уперлась сталь оружия, в шею – острие копья: сориентировались до этой минуты охранявшие меня воины. Миг, и сила Хьяртана ворвалась в мою, разрушая, сковывая льдом, рассекая солнечное сияние метелью. Ударила в грудь с такой яростью, что источник погас, а я еле удержалась на ногах. Погас и свет, и трава мгновенно замерзла, покрываясь кристаллами льда, которые только что были росой.
Щит, удерживаемый Снежным, тоже погас, в нем не было больше необходимости, и раскатами грома прозвучал над площадью голос короля:
– Проводите нэри Селланд в ее покои.
– В покои? – выдохнул блондин, сидевший по правую руку от его величества. – Она пыталась убить нас! Тебя! – Под взглядом брата он мгновенно прикусил язык и склонил голову: – Прошу прощения, ваше величество.
Воины, в отличие от светловолосого, не стали интересоваться, почему мне не надо отрубить голову прямо на площади, просто развернули меня в ту сторону, откуда мы только что пришли. Последним взглядом успела уловить, как какая-то придворная нэри в обмороке рухнула на руки обеспокоенного
