Читаем без скачивания Извращённое чувство - Эмили Макинтайер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Предлагаю выпить, — говорит он.
Я поджимаю губы.
— Здесь не за что пить.
Он вздыхает, нахмурив брови, и я на мгновение задерживаюсь, чтобы посмотреть на него. Действительно посмотреть на него. Он — великолепное создание, и я бы солгала, если бы сказала, что он не вызывает восхищения. Он одет в джинсы и чёрную рубашку с длинными рукавами, которые закатаны выше локтей. Татуировки покрывают его руки от кистей до плеч, а некоторые даже видны из-под воротника рубашки. Его загорелая кожа безупречна, а линия подбородка словно высечена из камня и обрамлена аккуратной щетиной.
Я ненавижу то, насколько он привлекателен. Но, возможно, в том, что дьявол предстаёт в образе совершенства, чтобы искушать души, есть смысл.
Он ставит бокал, который я не взяла, на круглый столик рядом с коричневым кожаным диваном, а затем откидывается на спинку, оценивающе глядя на меня.
— Не нужно раздувать из мухи слона, — говорит он.
Я усмехаюсь, отворачиваясь от него.
— Ничего личного, понимаешь?
— Избавь меня от этой ерунды, — говорю я. — Мы оба знаем, что это такое.
В его глазах появляются весёлые искорки.
— Да? Ну, просвети же меня.
Я напрягаюсь, когда поворачиваюсь к нему всем телом.
— Ты пытаешься контролировать всё, чтобы получить то, что хочешь.
На его лице появляется улыбка, похожая на улыбку Чеширского кота.
— А что плохого в моем желании получить то, что я хочу?
— Причинять боль другим людям неправильно, Джулиан. А шантажировать меня, чтобы добиться успеха после смерти моего отца — это отратительно.
Он выпрямляется.
— Я…
Я машу рукой в воздухе.
— Прибереги эту чушь для того, кто в неё поверит. Я не настолько невежественна, как ты всегда думал.
Он скрещивает руки на груди.
Вскинув голову, я делаю шаг к нему, затем еще один, не останавливаясь, пока не оказываюсь прямо перед ним, вытягивая шею, чтобы разглядеть каждую эмоцию на его лице.
— Он вообще когда-нибудь был тебе дорог? — спрашиваю я.
Он вскидывает голову.
— Кто?
— Мой отец.
Его ноздри раздуваются, мышцы на скулах напрягаются, когда он стискивает зубы.
— Готова поспорить, ты ждёшь не дождёшься его смерти, чтобы ворваться и забрать всё, что принадлежит ему по праву. А меня тоже убьёшь? — выплевываю я.
Я не хотела конфликтовать — на самом деле, моей целью было добиться обратного, — но теперь, когда я начала говорить, я не могу остановиться. Приятно бросаться словами, тем более что я впервые вижу, как его невозмутимость дает трещину, а маленькие вспышки эмоций прорываются сквозь неё, словно падающие звёзды по небу.
Я не успеваю опомниться, как он хватает меня за подбородок и сжимает его так сильно, что зубы впиваются в щёки. Он подходит ближе, его торс касается моей груди.
В месте соприкосновения наших тел что-то подпрыгивает, пронзая меня насквозь и оседая глубоко в животе.
— Продолжай болтать, — хрипит он, — и ты не переживёшь эту ночь.
Я приподнимаюсь на носочки, наши носы соприкасаются.
— Я тебе не верю, — шепчу я. — Ты слишком сильно нуждаешься во мне.
Его губы приоткрываются, в глазах бушует буря, а пальцы сжимают моё лицо. Внезапно он отпускает меня, и я опускаюсь на пятки, а он пятится, пока не утыкается в диван, проводя рукой по своим взъерошенным волосам.
— Мне нужно работать, — говорит он, и на его лице снова появляется непроницаемое выражение. — Хочешь пей шампанское, хочешь не пей, мне похуй. Но ты не выйдешь из этого дома и будешь следить за тем, как разговариваешь со мной.
Я не решаюсь произнести ответ, который вертится у меня на языке, опасаясь сказать больше, чем уже сказала. Я не лгала, когда говорила, что нужна ему живой, но это не значит, что он не причинит мне вреда, если я зайду слишком далеко. Мне не следовало так легкомысленно рисковать. Рия сообщила, что нашла человека, который, возможно, захочет сотрудничать со мной. Пока я не смогу встретиться с ним, мне нужно действовать осторожно и не делать опрометчивых шагов. Это значит, что я должна держать себя в руках и придумать, как перехитрить его. Может быть, он и привязал меня к себе с помощью брака, но я скорее умру, чем позволю ему захватить компанию моего отца.
— Когда я смогу забрать свои вещи? — спрашиваю я вместо этого. — Ты сказал мне собрать вещи, и я собрала их, но коробки всё ещё дома.
Он разворачивается и покидает помещение, оставляя меня раздражённой от того, что он просто ушёл, не ответив. Но прежде чем я успеваю пойти за ним, он возвращается и останавливается возле кухонного островка, который выходит в гостиную, где я нахожусь. Он кладёт что-то на столешницу, после чего снова засовывает руки в карманы.
Я подхожу, чтобы посмотреть, что это, и у меня перехватывает дыхание, когда я понимаю, что это мой мобильный телефон.
Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза.
— Теперь это Ваш дом, миссис Фарачи.
* * *
После того как Джулиан вернул мне телефон, он сказал, что, хотя ранее грозился заставить меня спать с ним в одной кровати, он приготовил для меня комнату в другом конце дома. Вскоре после этого он ушёл, не показав мне, как туда пройти.
Однако я без труда сориентировалась в просторном доме, разрываясь между желанием осмотреть его и желанием немедленно проверить телефон и попытаться дозвониться до Эйдана.
В итоге я выбрала последнее и поднялась по большой лестнице, решив пойти налево, а не направо. После нескольких попыток, сначала наткнувшись на гостевую ванную, а затем на большую гостиную с книжными полками от пола до потолка и блестящим чёрным роялем, я нашла то, что, как я предположила, было моей комнатой.
Если я ошиблась, он может прийти и выгнать меня позже, ведь я останусь здесь.
Это умиротворяет, а может быть, даже немного пугает, насколько она напоминает мою прежнюю спальню дома — хотя, наверное, теперь это уже не мой дом. Здесь та же кровать с балдахином и кремовыми занавесями, которые завязаны по краям. Туалетный столик выполнен в том же стиле, а в левом углу комнаты спрятано зеркало в полный рост. Под окном с прозрачными занавесками стоит небольшой письменный стол, а на его краю — ваза с лавандой, наполняющая комнату нежным ароматом.
Проходя по помещению, я открываю дверь слева, которая ведёт в великолепную ванную комнату с ванной на ножках и огромной душевой кабиной, в которой могли бы поместиться пять человек.
Вся эстетика этого
