Читаем без скачивания Совок (СИ) - Агарев Вадим

- Ты чего? – тревожно потеребила меня за плечо снова земная Сонька, – Что с тобой?

- Со мной все хорошо. Потому, что ты здесь, потому, что ты рядом. Я тоже тебе очень благодарен..

Глава 21

В трамвайно-троллейбусное управление я приехал к восьми утра и сразу пошел искать профком. Профком я нашел, но дверь его оказалась закрытой. Председателя, того самого мужика, который с трибуны Волжского РОВД вчера переживал за своих водительниц, я обнаружил в депо ТТУ. Было видно, что кабинетным бюрократом он не был и прямого общения с трудовыми массами не чурался. Петр Васильевич Карабанов стоял в окружении женщин, что-то от них выслушивая. Тетки, напоминая собой стаю индюшек, о чем-то наперебой галдели. Я напрягся. Не дай бог, если за прошедшие сутки опять кого-то из здешних красоток прищучил рукастый ловелас. Тогда они мне самому прямо сейчас все и поотрывают. И не только руки. Отомстят, так сказать, за все свои страхи и чьи-то беспонтовые хватания. Без малейшей жалости и снисхождения. И не принимая моих оправданий, что сам я ни разу не маньяк. Что служу я в Советском РОВД, а вовсе даже не в Волжском, они тоже слушать не станут. Я слишком хорошо помнил диалектический постулат, что именно булыжник, а никак не разум, является главным оружием возмущенного пролетариата. Вряд ли у здешних пролетарок, измученных непоследовательными приставаниями маньяка, головы устроены как-то по-другому. А то, что кипит их разум возмущенный, вчера было видно и без очков.

- Здравствуйте, Петр Васильевич! И вы, девушки, тоже здравствуйте! – приветливо поздоровался я с возбужденными тетками, большинству из которых было за сорок.

Профсоюзник и трамвайщицы, повернувшись ко мне, удивленно замолкли, оглядывая незнакомого им вежливого парня в партикулярном платье.

- Я из милиции, буду вашего туалетного разбойника искать! – сообщил я им.

Председатель, узнав меня, протянул руку, а бабы недружелюбно загалдели. Все правильно, натерпелись они за четыре месяца от писькохватальщика. А тут вот он я! И пусть не маньяк, но, хоть кто-то! На ком можно и душу отвести, и свою обиду на тяжкую бабью долю выместить. Вполне себе достойный мальчик для битья. Тем более, что как раз молод, да еще и мент.

- И как же ты его искать будешь? – спросила меня молодая, чисто одетая женщина, после того, как дамы в робе и в оранжевых безрукавках вдоволь проорались.

Чтобы сдвинуться в общении с мертвой точки, надо было чем-то сбить их агрессию. Тетенек надо было как-то расположить к себе или, на худой конец, чем-то их развеселить. Впрочем, касательно женщин, это почти одно и то же.

- Все будет строго по научной криминалистике и по закону, девушки. Мы с вами пойдем путем проведения следственного эксперимента с последующим опознанием, – заверил я страдалиц. – Для этого мне сначала у вас тут всех пострадавших от маньяка определить надо.

- Ну вот они мы! Тут почти всем досталось! – бойко выдала мне интересующие меня сведения миловидная особа в приталенной синей спецовке, – И еще почитай полтора десятка нас таких, которые бестолку пострадали.

И, как-то особого стеснения я в них не заметил, когда почти все присутствующие согласно закивали. За исключением лишь товарища Карабанова и еще двух теток, которыми маньяк по какой-то причине пренебрег.

- Ну вот и отлично! Тогда после обеда и начнем! Я стану каждый день к той уборной привозить подозреваемых, а вы будете опознавать, его это рука или нет. Придется немного потерпеть, но зато за месяц, ну, максимум, за полтора, я думаю, мы с вами его обязательно определим! – бодро ознакомил я присутствующих дам с научной методикой опознания маньяка и параллельного отсева всех непричастных мужчин мегаполиса.

- Вы, девушки, даже не сомневайтесь, полгорода проверим, но с вашей помощью мы этого злодея обязательно поймаем! – бодро завершил я веселую шутку милицейского юмора, логично ожидая понимающих улыбок женщин.

Председатель профкома ТТУ товарищ Карабанов как-то не совсем уверенно, но все же выразил солидарность профкома с законом и советской милицией. Сделал он это, поочередно оглядывая женщин и мелко кивая им головой. Тем самым как бы одобряя науку криминалистику и мой сыскной оптимизм.

Наступило гробовое молчание. Женщины в робе и та, что в чистом, смеяться никак не желали. И Петр Васильевич в создании веселого настроения меня не поддержал. Смеяться одному над собственной шуткой мне тоже не хотелось.

- А как-то по-другому нельзя, товарищ милиционер? – слегка покраснев, поинтересовалась миловидная тэтэушница в синей робе, – Уж слишком больно он хватает! И не надо полгорода! Может, вы его без этого научного опознания как-нибудь попробуете найти? – смущенно улыбнулась мне милая дамочка.

Остальные женщины загомонили, присоединяясь к просьбе подруги, а я даже растерялся от такой их реакции. Объяснять, что это была всего лишь шутка и подставлять свои прелести толпам мужиков им не придется, я на всякий случай, не стал. Да уж, подзабыл я махровые советские времена, не так, наверное, нынче шутит с народом милиция. Или она вообще тут с народом никак не шутит? Н-да!..

Из сложившейся не совсем простой ситуации надо было как-то выбираться. И выбираться с миром. По возможности, без болезненных репутационных, то бишь, без дисциплинарных для меня потерь. Выговора мне совсем не хотелось. В прежнем своем бытии ладить с женщинами я вроде бы умел неплохо. С ними, главное, не вступать в бестолковые и продолжительные пререкания. И, самое главное, следует вовремя им уступить. Им это нравится.

- Ну как можно отказать таким симпатичным девушкам?! – привычно пошел я на поводу у окруживших меня просительниц. – Всю жизнь из меня такие как вы красавицы веревки вьют! – махнул я рукой, изобразив полнейшее отчаяние юного подкаблучника. – Придется мне опять пойти на сделку с совестью и закон ради вас нарушить! – я сделал вид, что задумался, а потом продолжил, – Только тогда уж и вы меня не подведите, и про этот наш разговор никому не рассказывайте, годится? – простодушно оглядел я их. – А то дойдет до моего начальства и придется все делать по закону!

Тетеньки опять загалдели, но уже улыбчиво, с нотками облегчения и благодарности. Все они, включая товарища Карабанова, клятвенно заверили меня, что никому и никогда не проговорятся о моем отступлении от правил. Плохо ли, хорошо ли, но расположить к себе барышень, натерпевшихся от генитального щипача мне всё же удалось. И пусть, не всех, но все они, быть может, мне и не понадобятся. Лишь бы до сурового милицейского руководства не дошли слухи о моих процессуальных новациях в следственно-розыскной деятельности…

Под занавес председатель профкома сообщил, что директором ТТУ уже спущено в отдел капстроительства распоряжение о постройке вместо проблемного дощатого сортира капитального кирпичного сооружения.

- Все, мои дорогие, теперь, как только строители вернутся из подшефного колхоза, так за два-три дня они вам там каменный туалет поставят. И даже свет вам туда проведут! Раньше никак! До конца уборочной их не отпустят!

Женщины особо не воодушевились и карабановского оптимизма не приняли.

- Васильич, мы и без лампочки не промахнемся, а строители из колхоза только месяца через полтора, не раньше вернутся! А до того как нам быть? – в женских голосах вновь начали проявляться тревога и глухое недовольство.

- Бабоньки, так вот же товарищ милиционер специально для этого к нам прибыл, он вас в обиду не даст, он этого подлеца обязательно поймает!

Прожженный профсоюзник лихо перевел стрелки и все внимание теток на меня. Мне оставалось лишь согласно склонить голову.

Переписав из присутствующих всех, кого коснулась рука извращенца, я в компании женщины в цивильном, оказавшейся диспетчером, пошел в ее конторку. Там находился интересующий меня график подвижного состава и, вдобавок, оказалась еще одна тетка. Которая была более почтенного возраста, чем та, что привела меня. Мне были предложены чай с вареньем и домашнего изготовления плюшки. Та, с которой я пришел, несмотря на свои лета «за тридцать», демократично сочла меня за ровню и назвалась просто Верой. А старшая вторая, без излишнего кокетства и претензий на что либо, представилась Любовью Михайловной. Обе они горячо выразили полнейшее понимание важности стоявшей передо мной задачи и проявили готовность всемерно помогать мне.