Читаем без скачивания Забавы жестоких богов - Александр Петров

— Наверное, это совсем не так.

— Нет, так. Вспомни летописи. Раньше писали «в лето такое-то ничего не случилось». При нем писали «в десятилетие такое-то ничего не случилось». Болото. Никаких событий.

— Неправда, — Джек почувствовал, что начинает раздражаться. — Так писали те, кто привык, что каждый год случаются неурожаи, бунты, стихийные бедствия, войны.

Сравни даты открытия основополагающих физических законов, технических изобретений, без которых наша цивилизация не могла бы быть такой, как сейчас, начало колонизации основных планетных систем: Эпсилона, Тау, Деметры, Алой, Гелиоса и многих других — миров, которые считаются сейчас лучшими по природным и климатическим условиям. И потом, если ничего не случалось, то где же кровавые подавления восстаний и все такое прочее?

— Не было жизни, не было чувства. Великие герои, судьба которых была водить за собой армии, вынужденно жили как обычные люди. Прирожденные политики вязли в мельчайших домашних интрижках потому, что были не востребованы чудовищной обезличивающей системой Проклятого. Прекрасные женщины, потенциальные богини для героев и музы для поэтов, от рождения до смерти прозябали в роли домохозяек, служащих и научных работников. Десятки поколений обманутых надежд…

— Небеса открылись для пилотов и исследователей, которых так заботливо выращивал Джихан Цареградский, люди наконец вырвались на просторы Космоса с тысячами пригодных для жизни миров. Они избавились от планетарных ритмов Старой Земли, стали не жалкой плесенью, которую мог прихлопнуть залетный астероид, а расой космической, вечной, неуничтожимой. — Джек сделал многозначительную паузу. — Не тупоголовые эмоционали, которые только и умели, что травить себя примитивными «чувствиями», это сделали. Не для них была распахнута бесконечность…

— Какая разница между океаном и каплей, секундой и вечностью? Разве это критерий счастья? На новых планетах было то же самое…

— Неужели ты думаешь, что человек живет для того, чтобы потешить свои эмоции? Все эмоционали думают так. Они не смирились с правильным устройством жизни при Князе Князей. Уже через пятьсот лет они сломали порядок, казавшийся незыблемым, растащили по кусочкам великую империю, разрушили правильные законы и судейство, заменили их противоречивыми и взаимоотменяющими друг друга уложениями о наказаниях, ввели суд присяжных — и это после четких и логичных процедур установления виновности, принятых при Князе Князей. Они изменили даже технику, вместо простых и удобных терминалов с дружественными интерфейсами эмоционали ввели неудобные, громоздкие, с вывернутой наизнанку логикой управления. Да что там говорить, сама знаешь, как все изменилось после его смерти. А сделано это было для того, чтобы кричать «Залпом пли», гореть заживо в орудийных казематах, устраивать судейские спектакли, болеть, гнить, страдать от бедности — короче, наслаждаться сансарой во всех ее проявлениях. В свете событий, которые случились потом, меры, принятые Проклятым, не кажутся чрезмерными.

— О да, я понимаю, почему ты… почему все «драконы» его так любят, гневно сказала Ника. — Ты такой же рационал, как и он, мечтающий превратить мир в кладбище живых мертвецов, а себя в первую очередь сделать живым покойником.

— Уже через 250 лет после рождения Князя Князей люди забыли, что такое голод, изматывающий неквалифицированный труд, стесненные жилищные условия и плохая окружающая среда. Даже простые люди жили по 200–300 лет, практически не болели. Весь мир был открыт перед ними, все богатство материальное и духовное.

— Не это главное в жизни, — оборвала его Ника. — Если помнить, какой ценой это было куплено. И к чему богатство, если нельзя им воспользоваться.

— Я не представляю, как можно сохранить честь, достоинство и свободу выбора, прозябая под гнетом плохих обстоятельств.

— Человек должен мечтать и бороться за свои мечты, бороться за честь и достоинство. А за свой выбор отвечать, отвечать хотя бы даже своей жизнью. Только так можно почувствовать счастье борьбы и радость от достигнутого. Живой автомат, функционирующий по правилу максимальной полезности, в узко очерченных рамках — это катастрофа, прежде всего для самого человека.

— Умным людям всегда было куда приложить свои знания и силу. До сих пор СБ держит под строгим запретом большинство научных архивов того периода, временами извлекая те или иные проекты, адаптировав к технической оснащенности нашего времени.

— Техника и наука не делают человека счастливее. Да и многие технические разработки просто опасны, поскольку нарушают стабильность общественного устройства. И вообще, человеку — человеково. Лишь немногие люди способны получать удовлетворение от решения научных и технических вопросов.

— Конечно, СБ повторяет все, что делал Проклятый, только с противоположным знаком, — Джек развеселился. — Меня всегда удивляло, почему так неравномерно развита наша техника и почему не применяются очевидные решения, вытекающие из логики развития данного направления.

— Да, Служба Безопасности строго следит за этим, — сказала Ника и вдруг спросила: — Откуда ты все это знаешь?

— Я бы спросил, почему тебе это все известно?

— О, это очень просто, — княжна вдруг улыбнулась и обвела взглядом вокруг. — СБ подвергала цензуре видеоматериалы и книги, но никогда не цензурировала неизданные мемуары ее высших чиновников, их письма и дневники — в этой библиотеке собраны архивы моих предков, которые рассказывают, как все было на самом деле, нужно только уметь читать между строк.

Эндфилд посмотрел на золотые переплеты книг, на кожаные папки с документами, тихо вздохнул. Ему вспомнились долгие часы хождения по секретным архивам при помощи своих способностей.

— Я не спрашиваю, откуда тебе так много известно про давно прошедшие времена, от которых-то и осталось три строчки в самом развернутом общедоступном курсе истории. Это понятно. Сверхчувственное восприятие дает тебе иллюзию божественного всемогущества. Но ты ведь человек, Джек. Я люблю тебя. Не Электронную Отмычку. Люблю твои руки, твое тело, твои человеческие чувства, которые ты прячешь, потому что боишься даже себе показаться примитивным и слабым. Никакой ценности ни для кого, даже для тебя, не имеют эти способности, если ты используешь их, чтобы быть просто регистратором изменений в мире. Я ведь многое про тебя знаю. Все твои блестящие способности не сделали тебя причиной происходящих с тобой изменений. Все равно ты жил, как тебе укажут, и делал, что требовали. А данные богом таланты использовал, чтобы лучше загребать жар голыми руками для тех, кто использовал тебя.

Джек вдруг пристально посмотрел на девушку, проникая в ее мысли.

— Милый мой, — горько сказала она, — не пачкай ты меня этим. Я ведь открыта перед тобой до конца…

Капитан порывисто встал и схватил Нику. Княжна обняла его и страстно, до боли в губах поцеловала. Коробка с дневником Проклятого с грохотом упала на пол. Эндфилд попытался поднять тетрадь, но девушка не отпустила его от себя.

— Ты чего? — спросила она, прижимаясь всем телом к нему.

— Такая древность… — Капитан кивнул глазами в сторону дневника Князя Князей, который вылетел из металлополевого футляра. — Надо бы поднять.

— Ерунда, что с ним будет после реставрации. О сохранности нужно было позаботиться десять тысяч лет назад.

— Вот Князь Князей был причиной изменений в своей жизни и использовал для этого все свои силы и таланты, — поглядев на нее, сказал Джек.

— Он был чокнутый, почти как ты, — засмеялась девушка.

Эндфилд проснулся задолго до обычного времени пробуждения. Было темно, дождь еле слышно барабанил в силовое поле вокруг дома. Ника спала рядом, положив голову ему на плечо. Капитану было жаль будить ее, и он прокручивал в памяти услышанный вчера отрывок из дневника Проклятого. Несколько страничек без начала и конца из истории, рассказанной одним человеком для самого себя и о себе. Очевидно, что Князь Князей не рассчитывал на читателей. Приходилось толь ко догадываться о назначении упоминаемых им предметов, продираться через древние термины и названия, марки техники, о которых забыли уже к моменту рождения Проклятого. Но Капитан отдавал себе отчет в том, что история, случившаяся 114 веков назад, слишком увлекла его, да так, что лишила сна и покоя. В воображении Джека слова обрели протяженность в пространстве и времени, получили объем и плотность, насыщенность и яркость.

— Ты не спишь, Джек? — внезапно спросила Ника.

— Нет.

— Понятно, — сказала она, поднимая голову и глядя сонными глазами. Весь в мечтах.

— Нет, просто не спится. Или осень скоро, или что-то случится.

— Ты думаешь… — девушка не договорила, нахмурилась, помолчала и вдруг спросила: — Моя мама доехала? Джек сосредоточился.