Читаем без скачивания Инок - Андрей Ларченко-Солонин

– Понял, чего ж не понять.

– Эх ты, валенок.

– А теперь вставай, будем долбиться в дверь, проситься на выход.

На следующий день Игоря вновь вызвали на допрос. В знакомой уже комнате сидел все тот же самый следователь, но уже на пару с комбатом.

Командир слыл в батальоне начальником жестким, но справедливым, и правда была для него всегда на первом месте. Не имело совершенно ни – какого значения то, насколько важна и значима эта правда и какие трудности нужно будет преодолеть для того, чтобы до нее все-таки докопаться. Он никогда не задумывался так же над тем, нужна ли вообще кому-то из людей эта самая истина и стоит ли, собственно, до нее докапываться. Человек прошел войну в Афгане, имел много правительственных наград, три ранения, контузию, не имел денег, слыл самодуром, но солдаты его уважали.

– Ну, что, Николаев, будем дальше отпираться или все-таки сознаемся? На лице у говорившего было написано, что на этот раз он не склонен к долгой и продолжительной беседе.

– Мне больше нечего Вам добавить.

– Введите его, – крикнул он солдату, стоявшему в коридоре. В комнату ввели Ваську.

– Ну, что, голубчики, значит, сознаваться мы не хотим?

Говоривший ехидно улыбнулся, давая всем понять, что именно сейчас он намерен представить на всеобщее обозрение, гений своего профессионализма. Игорь поднял голову и встретился глазами с другом. По открытому и прямому взгляду товарища сразу понял, что тот ничего лишнего не сболтнул.

«Что же, уже хорошо».

Но у детектива для ребят имелся в запасе еще один, особый сюрприз. Это легко было определить по тому, как уверенно он себя вел, как нагловато и ехидно разговаривал с солдатами. И Игорь не ошибся. В комнату ввели «Лысого» и «Немца». По их одежде стало понятно, что пришли они не с губы, а прямо из казармы.

– Странно. Почему их не закрыли?

Неприятный холодок пробежал по спине.

«Что-то здесь не так. Что ж, сейчас все станет ясно». С вошедшими лейтенант разговаривал вежливо, даже, можно сказать, любезно, с какой-то особенной, заискивающей гримасой на лице.

– Проходите, ребята, располагайтесь. Поясните, пожалуйста, еще раз нам истинное положение вещей, что именно произошло в ту самую злополучную ночь?

– А чего рассказывать-то, – уверенно начал «Немец». – И так уже все ясно.

Игорь с удивлением поднял на него глаза. Вошедший не обратил на это внимания.

– Мы случайно узнали, что эти двое собираются бежать, и решили, в общем, их остановить. Вышли на улицу, ну и смотрим, они следом идут. Тут драка завязалась. Сами понимаете – другого выхода не было. Ну, вот и все, пожалуй.

Васька от удивления аж глаза вытаращил. Игорь тоже растерялся. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Комбат в задумчивости почесывал затылок.

– Так кто же все-таки из вас вышел сначала? Вы говорите одно, дневальный другое. И кто говорит правду?

– Так может, мы и перепутали что, товарищ командир, сами понимаете, волновались ведь.

– Могли, конечно, и перепутать. Ладно, разберемся. Этих двоих обратно в камеру, – он кивнул на Ваську с Игорем.

– А вы завтра после развода ко мне.

«Лысый» с «Немцем» дружно закивали головами в знак согласия.

– Как они могли? Как они могли пойти на такую подлость?! И ведь им поверили?! И сейчас уже очень сложно что-либо доказать. Сначала соврали начальству, теперь, конечно же, соврут и ребятам. Скажут всем, что мы их сдали. И никому ничего уже не объяснить, хотя бы потому, что отсюда нас сразу же отправят, куда-нибудь подальше, чтобы не создавать лишней напряженности в армейском коллективе. Но что делать? Что делать? Надежда есть только одна, хотя и слабая. Возможно, что командир в очередной раз расставит все на свои места. Вероятность, конечно же, очень маленькая, учитывая то, что на допросе мы ему ничего не рассказали, но она все-таки есть. «Лысый» сам запутался в своем вранье. И комбат это, по всей видимости, понял. В его голосе слышались слабые нотки сомнения, во всяком случае, так казалось со стороны. Хотя возможно, что это только показалось. Игорь закрыл глаза и задремал, навалившись на холодную, каменную стену.

После развода, когда все собрались в курилке, к «Лысому» подошел сержант Иванцов. До увольнения ему оставалось всего несколько месяцев, и завёл он этот разговор, скорее всего, просто так, из праздного любопытства. Возможно, что парень и без того уже был прекрасно обо всем осведомлен.

– Послушай, «Лысый», чего у вас там получилось-то, колитесь давайте.

– А че получилось, сдали нас Васька с Игорем, вот че. Мы же рассказывали уже.

– Ну, прям так уж и сдали? Послушайте, бойцы, а вы знаете, что там, на КСП, стреляют без предупреждения? А если всплывет наружу хотя бы попытка побега из этой части, то здесь устроят такой комендантский час, что мало не покажется. Из-за вашей дурости могло пострадать немало людей.

– Да не знали мы, честное слово, не знали. А если бы знали, разве побежали бы? От испуга «Лысый» немного заикался.

– Ну, положим даже, что не знали. Но только вот дежурный по штабу интересные вещи рассказывает. Говорит, что Васька с Игорем вовсе и не сдавали никого, а вы на допросе рассказывали следователю то же самое, что и мне, но только все в ярких красках и с точностью до наоборот.

– Да брешет, брешет дежурный. Он что, с ума сошел что ли? От волнения «Лысый» начал заикаться еще больше. Ребята в курилке уже с любопытством наблюдали за разговором.

– Ну, положим, что дежурный и брешет. Но тогда третий вопрос, – в голосе Иванцова слышалось ехидство, смешанное с усмешкой. Наверное, ему действительно уже стало все понятно, и теперь он просто решил немного поиздеваться над своим собеседником, пытаясь объяснить всем остальным истинное положение вещей. – А скажите вы мне тогда, уважаемые товарищи бойцы, почему Игорь с Васькой в камере, а вы здесь? Они, значит, вас сдали, и их же в камеру закрыли, а через недельку-другую вообще из части сошлют?

– Да ты чего пристал-то, Иванцов? – вступился за друга «Немец». – Они же специально все так подстроили, чтобы не сдавать своих стукачей. Всегда же так делают. Ты что, первый день на свете живешь что ли?

Иванцов насмешливо прищурился:

– Я в этой части живу не первый день и потому знаю, что таких стукачей здесь на губе обычно не держат. Их и в роте, пожалуй, никто не тронет, потому как побеги не поощряются. И вы, ребята, к тому же, наверное, забыли, что завтра с утра вам к командиру идти? Вот там все и прояснится. Он разговаривать с нашим братом умеет, это уж вы мне поверьте, я на своей шкуре испытал. А пока оставим разговор без продолжения.

Сержант повернулся и пошел прочь. Постепенно начали расходиться и остальные. Вскоре «Лысый» и «Немец» остались одни.

– Слушай, «Лысый», что-то здесь не так. Мне кажется, вроде как жареным запахло. Как бы все действительно не прояснилось.

– Да без тебя вижу. Ты лучше думай, как выкручиваться будем. Завтра с утра к командиру идти. Если он нас расколет, то все, хана. Если Васька с Игорем придут с губы в казарму, то это, пожалуй, тоже хана, только ещё больше. Особенно, если принять во внимание сегодняшний разговор с Иванцовым. Завтра утром, у командира, будем просить, чтобы их сразу отправили в другую часть. Мести мол, боимся, ну и так далее.

– Да. Пожалуй, остается только это. А иначе самим придется удочки сматывать.

Время перекура закончилось. Пора идти на развод.

Комбат встретил друзей приветливо. Видимо, с утра он находился пока ещё в хорошем настроении.

– Ну, что, ребята, долгий разговор, я считаю, нам с вами ни к чему. Скажу для начала то, что в роте вы всем сказали, что хотели бежать, а Игорь с Васей вас предали. Следователю вы говорите уже совсем другое. Я могу придать этот факт огласке, и через неделю истина сама выплывет на поверхность. Но я все-таки считаю, что лучше для вас же будет, если вы сейчас сами расскажите мне, как все было на самом деле. Не для протокола. Это дело принципа. Просто я должен знать правду. И тогда обещаю вам помочь настолько, насколько смогу, конечно.

У «Немца» от только что услышанного отвисла челюсть в буквальном смысле этого слова. Он испытывал в этот момент примерно то же самое чувство, которое испытал Игорь при встрече со своими «друзьями» на допросе в кабинете следователя. Сейчас ребята оказались попросту загнаны в угол, и выход оставался только один – сознаться во всем и надеяться на милость победителя, то есть командира. А он, если обещал помочь, значит, поможет. И это не пустые слова. Если же действительно будет предан огласке тот факт, что они всю вину пытались свалить на товарищей, то это будет уже все, это будет конец в полном смысле этого слова.

Первым нарушил молчание «Немец»:

– Товарищ командир, знаете, мы не хотели, так получилось.

– Знаю, что не хотели, поэтому и хочу помочь.

– Мы бежать собрались, а они решили нам помешать. Вот и произошла заварушка в скверике. Что нам сейчас делать, товарищ командир, мы не сможем дальше жить в этом коллективе?